Когда был принят декрет о ликвидации неграмотности

Опубликовано: 17.09.2024

alt="Учитель Сатанди Чиналиев проводит занятия с неграмотными рабочими совхоза "Тамчи" на Иссык-Куле (1937 год). Фото: Госархив КР" />

Как утверждают историки, первые образовательные учреждения - медресе - в Средней Азии начали появляться в период позднего средневековья - XVI-XVII века нашей эры. По мнению некоторых ученых, такие религиозные учебные заведения были организованы по образцу буддийских монастырей. Светские дисциплины в них тоже преподавались, но это было, скорее, исключением, чем общим правилом.

Так называемые русско-туземные школы в регионе (Туркестан), в том числе и на территории современной Киргизии, стали открываться в середине XIX века. Этот процесс ускорился через некоторое время после того, как в 1884 году на престол взошел император Николай II.

По данным Государственного архива общественно-политической документации КР, на территории нынешней республики, которая в то время была частью Российской империи, первая общеобразовательная школа открылась в селе Большой Токмок в 1887 году.

На начало января 1904 года в ней обучались 54 ученика, 50 из которых принадлежали к исламской религиозной конфессии, а четверо - к христианской. Причем, как следует из архивных документов, ни одного конфликта между детьми или их родителями на религиозной почве не зафиксировано. В 1889-м школы появились уже в Пишпекском уезде.

В 1910 году на заседании Государственной думы Российской империи рассматривалась программа просвещения народов Туркестана. Представители региона настаивали на том, чтобы обучение велось как на русском, так и на родном языках.

В частности, депутат Хаса Махаммад не согласился с предложением обучать детей только на русском языке.

Он сумел убедить депутатов в своей правоте. В документ внесли поправки, согласно которым на территории населенных пунктов, если в радиусе трех километров проживает 50 детей коренной национальности, следует открывать одну общеобразовательную школу, где обучение велось бы на родном для них языке.

Кстати говоря, в 1911 году на нужды образования в Туркестане правительством царской России было заложено свыше семи миллионов рублей. Доходная часть бюджета империи на тот момент составляла около 3,5 миллиарда рублей.

Нет одежды, чтобы ходить в школу

Настоящий образовательный бум в Туркестане начался после Великой Октябрьской социалистической революции. Так, 12 декабря 1918 года вышло распоряжение Комиссариата народного образования Туркестанской Советской Республики об обучении в школах тюркским языкам.

В этот же день была составлена резолюция Пишпекского уездного съезда народных депутатов "О выделении 5,6 миллиона рублей на народное образование в Туркестане". Через год было принято решение создать на территории республики национальные школы.

- Безусловно, главным документом того времени, который сыграл огромную роль в становлении образовательного процесса, особенно в сельской местности, стал Декрет от 17 сентября 2020 года "О ликвидации неграмотности среди населения Туркестанской Республики РСФСР", - рассказал корреспонденту "РГ" кандидат исторических наук Леонид Сумароков. - Мало того, что он перечеркивал царскую систему преподавания, он еще и полностью менял всю ее концепцию. Образование стало обязательным. Для детей - особенно. И если родители по каким-либо причинам не пускали ребенка на учебу, их наказывали. Особенно жестко - если детей вместо школы отправляли на работу.

"Байкучук Аманкулов удерживал свою 13-летнюю дочь Алтынай дома и не пускал на занятия, мотивируя тем, что она засватана и, если пойдет в школу, опозорит семью и уже не сможет выйти замуж. Уполномоченный милиционер и глава местной сельской управы провели с родителями разъяснительную беседу и оштрафовали на четыре рубля. Квитанция прилагается", - говорится в отчете уездного отдела образования.

Однако не только подобные предрассудки мешали получить образование. Так, в обращении Народного комиссариата по просвещению говорится, что "для бедняцких слоев населения наличие школы, а также учеников и пособий не решает вопроса о фактическом пользовании школой. Огромный процент непосещаемости детей бедноты объясняется отсутствием у них одежды и обуви. "

Пионеры просвещения

В 1927 году уже в Киргизской ССР состоялся первый съезд учителей. Одним из его участников был Осмоналы Сыдык уулу. Он родился в семье крупного манапа - представителя киргизской аристократии.

Родители отдали мальчика обучаться к местному молдо, искренне надеясь, что он станет богословом. В 1911 году он окончил медресе в Бухаре, но, познакомившись с произведениями русских писателей, избрал для себя путь просветителя. С 1920 по 1928 годы Осмоналы Сыдык уулу работал учителем в пишпекских школах и внес большой вклад в ликвидацию неграмотности среди местного населения.

Его коллега Ишеналы Арапбаев - создатель первого киргизского букваря "Алиппе". Кроме этого учебного пособия, он написал для школ учебники по письму и счету, географии, перевел несколько книг с русского на киргизский язык.

- К сожалению, многие педагоги, которые внесли огромный вклад в просвещение народа, не смогли избежать сталинских репрессий, - говорит академик Владимир Плоских. - Арапбаева арестовали через два дня после того, как задержали его коллег - Абдыкерима Сыдыкова, Турдакуна Сопиева, Султана Курманова и других. Поводом для ареста послужил анонимный донос.

Всего на начало XX века в Туркестане насчитывалось более 90 общеобразовательных школ.

Именно в этот день в 1920 году Совнарком РСФСР создал при Народном комиссариате просвещения Всероссийскую чрезвычайную комиссию по ликвидации безграмотности. Была объявлена всеобщая мобилизация сил на обучение неграмотных и малограмотных. Новой организации предстояло выполнить декрет от 26 декабря 1919 года о ликвидации неграмотности населения. По декрету обязательному охвату подлежали все жители страны от восьми до пятидесяти лет, не умеющие читать или писать. Попавшие в эту возрастную группу должны были обучаться в обязательном порядке, а вот на каком языке учиться, они могли определить для себя добровольно.

Без грамоты, как в потемках

Появлению письменности и, соответственно, грамотности мы обязаны двум замечательным славянским просветителям – Кириллу и Мефодию. Они начали это благое дело, а другие с честью его продолжили. Значительные следы того, что на Руси было немало грамотных людей, мы встречаем и в древних летописях, и в других письменных источниках. Особенно наглядно это демонстрируют берестяные грамоты, найденные в Великом Новгороде и других древних русских поселениях. На этих грамотах свои способности демонстрируют не только представители самой грамотной части населения – духовенства и знати – но и рядовые ремесленники и простые горожане.

Время шло, общество развивалось, открывались школы, гимназии и даже университеты, но грамотность в нашей стране так и не приняла всеобщий характер. Даже в конце XIX века число умеющих читать и писать в империи так и оставалось низким. И это при том, что в стране довольно активно шла индустриализация.По данным русских и зарубежных учёных, в это время грамотных было всего 21,1%. А на окраинах страны этот процент был ещё ниже. Лидировали в этом процессе мужчины: среди них грамотных насчитывалось 29,3%, а среди женщин – только 13,1%. Справедливости ради надо отметить, что оценки грамотности перед революционными событиями 1917 года сильно разнятся. Некоторые западные учёные оценивают этот уровень в 35%, а вот бывший министр просвещения П.Н.Игнатьев в одной из своих статей говорил и о 55% грамотных от всего населения страны. Война 1914 года показатели не улучшила, а поскольку некоторые территории были оккупированы и там осталась значительная часть грамотного населения, общая статистика по стране ещё более ухудшилась.

Грамотными не рождаются, грамотными становятся

Новая советская власть прекрасно понимала, что с неграмотными людьми новое государство не построишь. Прежде всего созданная в июле 1920 года чрезвычайная комиссия взяла под свой контроль всю имеющуюся систему обучения (организацию курсов, подготовку учителей и издание специальной литературы). К работе по ликвидации неграмотности, название которой вошло в русский язык в сокращённом виде как «ликбез», подключились и известные писатели и поэты – Владимир Маяковский, Валерий Брюсов, Демьян Бедный, Максим Горький.

Программа предусматривала, что в каждой деревне или селе, где неграмотных насчитывалось больше 15 человек, должны были создать специальную школу грамоты (ликпункт), где учили чтению, письму и счёту. Чуть позже обучение получило некоторое дополнение: отныне обучающиеся должны были делать краткие записи, читать и записывать целые и дробные числа. Выпускники таких школ должны были разбираться в диаграммах и схемах, а самое главное – понимать основы строительства советского государства.

Школы для неграмотных бесплатно снабжались учебными пособиями и письменными принадлежностями. А те, кто учился в таких школах, имели сокращённый рабочий день с сохранением заработной платы. Вскоре был напечатан первый советский букварь для взрослых, а также налажено издание массовых букварей и учебных пособий для взрослых на национальных языках. Русские, украинцы, белорусы, башкиры, татары, узбеки осваивали грамоту на своих языках. Всего букварей на национальных языках было выпущено 40 разновидностей.

Результаты внедрения ликбеза впечатляют. За первые 10 лет кропотливой работы с неграмотностью расстались 10 миллионов человек, но даже и после этого СССР занимал только 19-е место в Европе по уровню грамотности.

Если книг читать не будешь, скоро грамоту забудешь

В 1928 году комсомол начал так называемый культпоход. К обучению неграмотных подключилась общественность. В 1930 году армия культ-армейцев объединяла 1 миллион человек, а их подопечных было 10 миллионов. Главными опорными центрами стали Москва, Саратов, Самара, Воронеж. Важнейшим фактором для повсеместного распространения грамотности стало и то, что в 1930 году было введено всеобщее начальное образование. Теперь ликвидация неграмотности возлагалась и на местные Советы. В этот период была пересмотрена программа школ ликбеза: теперь она составляла 330 учебных часов. В городе обучение длилось 10 месяцев, а в деревне – 7 месяцев. С изменением общей ситуации в лучшую сторону менялись и акценты в этой работе. Теперь на первое место выходила работа с малограмотностью.

За 16 лет после начала деятельности чрезвычайной комиссии грамоте было обучено 40 миллионов человек. С 1933 по 1937 год только в официальных школах занималось 20 миллионов неграмотных и около 20 миллионов малограмотных. К 1939 году в СССР был достигнут показатель в 90% населения, владеющего грамотой. Одной большой проблемой стало меньше: неграмотные по итогам осуществления массовой программы ликбеза оказались уже в подавляющем меньшинстве.

Ровно сто лет назад, 26 декабря 1919 года, Совет Народных Комиссаров принял декрет «О ликвидации безграмотности среди населения РСФСР». Так в русском языке появилось новое слово: «ликбез». Пролетарская культура была щедра на диковатые неологизмы и страннейшие аббревиатуры (над чем смеялись ещё Ильф с Петровым — вспомним их «Фортинбраса при Умслопогасе»), но этой была суждена долгая жизнь, хотя и безграмотность давно ликвидирована, да и РСФСР уж почти 30 лет как нет. «Известия» вспоминают о самой успешной и самой полезной кампании советской власти на ниве просветительства.

Согласно декрету, с 1920 года всё население Советской России в возрасте от 8 до 50 лет, не умевшее читать или писать, обязано было учиться грамоте. По желанию — на русском или на родном языке. Из многих начинаний первых лет советской власти это оказалось, пожалуй, наиболее рациональным и успешным.

Звонкое слово «ликбез» означало широкую просветительскую программу, которая изменила не только судьбу страны. «Пароль времени», как любили — не без патетики — выражаться в те годы. В каждом населенном пункте, в котором насчитывалось не менее пятнадцати неграмотных, учреждались «школы грамоты», так называемые ликпункты. Через год в 40 губерниях России появилось около 13 тыс. таких школ. Их открывали при заводах, нередко — в национализированных богатых домах и закрытых храмах. Учились в ликпунктах по 68 часов в неделю первоначально 7–8 месяцев, позже стали управляться за четыре.

«Рабы не мы»

Новая власть озаботилась проблемой едва ли не сразу после взятия Зимнего. Еще в ноябре 1917 года Анатолий Луначарский на страницах журнала «Народное просвещение» провозгласил курс на ликвидацию безграмотности. А кроме того — заговорил о гигиене, о том, что каждую школу (включая сельские) нужно обеспечить горячей водой и мылом. И ликвидацию безграмотности нужно было запускать в условиях беспросветной нищеты.

В декабре 1917 года в Народном комиссариате просвещения был создан внешкольный отдел, который возглавила Надежда Крупская. Она с первых лет ХХ века разрабатывала методику педагогической работы с взрослыми учащимися. Именно в ее личном департаменте и создавались планы обучения совершеннолетних, не получивших азов образования. Считалось, что быстрому преодолению неграмотности поможет орфографическая реформа, разработанная ещё в царские времена, но стартовавшая в начале 1918 года. Ее основной целью было упрощение правописания. Проще писать — проще обучить.

Стали появляться буквари для взрослых. Их, несмотря на дефицит средств, старались издавать массовыми тиражами. В этих изданиях просвещение тесно переплеталось с пропагандой. Именно там появились чеканные формулы, по которым население училось читать и писать: «Мы не рабы, рабы не мы», «Среди рабочих много чахоточных. Советы дали рабочим бесплатное лечение», «Мы были рабы капитала». Это не просто трафареты для прописей, а пища для ума и руководство к действию. Тогдашние буквари повлияли на общественное мировоззрение сильнее, чем мы сегодня можем представить. Ведь для большинства питомцев ликпунктов это были действительно первые книги. А для многих (это в первую очередь касается старшего поколения) они так и остались единственными.

19 июля 1920 года появился новый декрет — об учреждении Всероссийской чрезвычайной комиссии по ликвидации безграмотности (ВЧК л/б). Эта была разветвленная сеть, охватившая всю страну. В составе «второй ВЧК» действовал штат разъездных инструкторов, которые помогали «товарищам с периферии».

Конечно, учиться жаждали не все. Каких только забот не было у людей в голодные и опасные годы Гражданской войны, да и после нее. И тут в ход пускали известный в те годы принцип «Не умеешь — научим, не хочешь — заставим». Такое бывало часто: обучали силком, против желания. Но это в первые годы действия программы. К концу 1920-х необходимость начального образования осознали почти все.

Долой неграмотность!

Дело не захлебнулось и после образования Советского Союза, когда процент неграмотных в стране снова вырос — прежде всего за счет Туркестана. В 1925 году энтузиасты борьбы с неграмотностью объединились в добровольное общество «Долой неграмотность», местные отделения которого создавались, как говорится, «от Москвы до самых до окраин». Этому обществу помогали все знаменитые советские писатели, включая Максима Горького и весьма популярного в те годы Демьяна Бедного. А Владимир Маяковский многократно давал поэтические концерты в пользу ликбезовского общества.

Критически не хватало педагогов. Наркомпрос пытался оперативно решить эту проблему. Под знаменами ВЧК в 26 губерниях создавались курсы учителей. Но тут система столкнулась с нехваткой преподавателей. Приходилось завозить лекторов из столиц. Комиссия помогала с командировками. Каждый образованный человек с минимальными педагогическими способностями был на счету. Недаром в 1928 году был организован всесоюзный комсомольский культпоход. Это была лихая молодежная атака на неграмотность. Комсомольцы на общественных началах обучали неграмотных — как правило, рабочих. В эту программу входила и борьба с детской беспризорностью. Власть исходила из того, что каждый подросток школьного возраста не только может, но и обязан учиться.

Выпускник ликпункта должен был уметь читать «ясный печатный и письменный шрифт, делать краткие записи, необходимые в обыденной жизни и в служебных делах», мог «записать целые и дробные числа, проценты, разобраться в диаграммах», а также «в основных вопросах строительства Советского государства». По тем временам — немало. Учили, как правило, по лозунгам, но старались пробудить у питомцев способности к самостоятельному мышлению. Учитывали социальное положение ученика, его профессию.

Обучающимся сокращали рабочий день на два часа при сохранении зарплаты и пайка. Нередко руководители предприятий — в особенности во времена НЭПа — не выполняли этих предписаний. На них жаловались. Дело доходило до жестких мер: неуважение к ликбезу приравнивали к контрреволюционной деятельности. Кстати, за прогулы уроков на неграмотного могли наложить штраф. Правда, к столь строгим мерам прибегали нечасто. Другое дело — общественные порицания и агитсуды.

Чтобы система заработала на полную мощность, потребовалось 10 лет. К началу 1930-х в стране появилось массовое педагогическое образование. И это тоже заслуга кампании, которая началась в декабре 1919 года.

Программа чрезвычайной важности

Зачем ликбез был нужен большевикам, ещё не укрепившим свою власть, ещё воевавшим «на деникинских фронтах»? Для них это был не только пропагандистский довод, но и дело чести. Самодержавие традиционно упрекали за невнимание к массовому образованию. Об этом страстно писали и либералы, и социалисты всех мастей. О необходимости бесплатного всеобщего образования твердили и эсеры, и меньшевики, и большевики. В этом они сходились. И большевики — надо отдать им должное, — захватив власть, не ограничились декларациями. Для них это был важнейший идеологический вопрос. Революционные партии проповедовали веру в прогресс — технический, культурный и социальный. А о каком прогрессе можно говорить в малограмотном обществе?

Нельзя забывать и об экономическом эффекте ликбеза. Страна получила тысячи (а со временем — десятки и сотни тысяч) специалистов более высокой, чем прежде, квалификации. Кроме того, при кардинальном переустройстве политической и социальной системы новой власти требовалась эффективная пропаганда. Власть была заинтересована в том, чтобы миллионы людей читали газеты, наизусть вызубривали тексты плакатов и транспарантов. Для этого необходимо хотя бы начальное образование. Чтобы гражданин Страны Советов мог хотя бы понять плакат, изображавший мужика в лаптях, шагающего в пропасть со «слоганом» «Неграмотный — тот же слепой. Всюду его ждут неудачи и несчастья». Лубочный плакат Александра Радакова сработал эффективно. Постижение грамоты воспринималось как средство от слепоты, как пропуск в новый прекрасный мир. Конечно, далеко не все — и среди учеников, и среди учителей — рассуждали так идеалистично. И все-таки нельзя отрицать мощь и искренность тогдашней веры в чудесную силу азбуки.

Судьба Просвещения

Конечно, наркомпросовцы 1919 года начинали не с нуля. Почему же в России сто лет назад для ликвидации безграмотности потребовались столь крутые, «чрезвычайные» меры? Проблема кроется в глуби веков. Первым нашим просветителем государственного масштаба был князь Ярослав, не зря прозванный Мудрым. Он и сам был пристрастен к чтению, и других старался приохотить к науке. Примерно в 1030 году князь Ярослав создал первое училище в Новгороде Великом. К концу правления князя-книгочея Русь была одним из наиболее просвещенных государств Европы. Но вскоре этот приоритет был утрачен. И только в начале XVII века царь Борис Годунов замыслил открыть в Москве первые светские школы. Пушкин прославил этот порыв царя Московского, вложив в его уста крылатые слова: «Учись, мой сын: наука сокращает нам опыты быстротекущей жизни».

Но эта затея не удалась, а после Смутного времени грамотеев в Московском царстве осталось немного. И царь Петр, которого такое положение дел не устраивало, взялся за дело с поистине революционным неуемным размахом. «Самодержавною рукой он смело сеял просвещенье», — точнее Пушкина не сказать. Петр открывал «цифирные школы», заботился об элементарном обучении солдат.

Заботилась о народных школах и Екатерина Великая, но — по большей части в переписке с европейскими светилами. В этой области её благие намерения медленно приживались на северной почве. «Народная школа» окрепла в России только к концу XIX века.

По части массовой грамотности Россия так и не догнала Европу. В 1897 году Петр Семенов-Тян-Шанский провел в Российской империи первую научную перепись населения. Она показала, что азами грамоты в стране владеют лишь 21,1% населения. Смиряться с этим не собирались ни власти, ни интеллигенция. Хотя некоторые идеологи консервативного направления считали, что «мужику» грамота идет только во вред. Правда, в начале ХХ века такие воззрения вышли из моды. За судьбы народного просвещения болели лучшие умы страны. Но за первые 14 лет нового столетия число начальных учебных заведений в России увеличилось как минимум в два раза. Важную роль играли церковно-приходские школы, в которых получали азы знаний крестьянские дети.

К началу 1920-х, когда наркомпрос выступил с концепцией ликвидации безграмотности, дело обстояло немногим лучше, чем во времена Семенова-Тян-Шанского: в стране насчитывалось лишь около 30% функционально грамотных граждан. Главным образом, это были молодые люди. А поколение отцов испытывало трудности даже при выполнении самых простых письменных заданий.

Ликбез переломил ситуацию. Всесоюзная перепись населения 1939 года установила, что грамотность среди населения в возрасте от 8 лет приблизилась к 90%. При этом в среднеазиатских республиках речь шла о первоначальной грамотности, а в России — о достаточно высоком уровне образования.

Кампания по ликвидации безграмотности (с 1919 г. до начала 1940-х гг.) – массовое обучение грамоте взрослых и подростков, не посещавших школу, – была уникальным и самым масштабным социальным и образовательным проектом всей истории России.

Неграмотность, в первую очередь – среди сельского населения, – была вопиющей. Перепись 1897 г. показала, что из 126 млн. зарегистрированных при опросе мужчин и женщин грамотных среди них оказалось только 21,1%. За почти 20 лет после первой переписи уровень грамотности почти не изменился: 73% населения (старше 9 лет) были элементарно неграмотны. В этом аспекте Россия стояла последней в списке европейских держав.

В начале ХХ века вопрос о всеобщем образовании не только активно обсуждался в обществе и прессе, но и стал обязательным пунктом программ почти всех политических партий.

Победившая в октябре 1917 г. партия большевиков вскоре приступила к реализации этой программы: уже в декабре того же года в Наркомате просвещения РСФСР (первым наркомом просвещения стал А.В. Луначарский) был создан внешкольный отдел под руководством Н.К. Крупской (с 1920 г. – Главполитпросвет).

Собственно, сама кампания ликбеза началась позже: 26 декабря 1919 г. Советом Народных Комиссаров (СНК) был принят декрет «О ликвидации безграмотности среди населения РСФСР». В первом пункте декрета объявлялось обязательное обучение грамоте на родном или русском языке (по желанию) граждан в возрасте от 8 до 50 лет, – чтобы предоставить им возможность «сознательно участвовать» в политической жизни страны.

Забота об элементарном образовании народа и приоритет этой задачи легко объяснимы – прежде всего, грамотность была не целью, а средством: «массовая неграмотность находилась в вопиющем противоречии с политическим пробуждением граждан и затрудняла осуществление исторических задач преобразования страны на социалистических началах». Новой власти требовался новый человек, полностью понимавший и поддерживающий политические и экономические лозунги, решения и задачи, этой властью ставившиеся. Помимо крестьянства, основной «целевой» аудиторией ликбеза были рабочие (впрочем, здесь ситуация была относительно неплохой: профессиональная перепись 1918 г. показала, что 63% городских рабочих (старше 12 лет) были грамотны).

В декрете с подписью председателя СНК В.И. Ульянова (Ленина) декларировалось следующее: каждый населенный пункт, где количество неграмотных было больше 15, должен был открыть школу грамоты, она же пункт по ликвидации неграмотности – «ликпункт», обучение шло 3-4 месяца. Под ликпункты рекомендовалось приспосабливать всевозможные помещения: заводские, частные дома и церкви. Обучающимся сокращали рабочий день на два часа.

Наркомат просвещения и его отделы могли привлекать для работы в ликбезе «в порядке трудовой повинности все грамотное население страны» (не призванное в войска) «с оплатой их труда по нормам работников просвещения». Уклоняющимся от исполнения декретных предписаний грозила уголовная ответственность и другие неприятности.

По всей видимости, за год после принятия декрета никаких заметных действий по его выполнению сделано не было, и через год, 19 июля 1920 г. появился новый декрет – об учреждении Всероссийской чрезвычайной комиссии по ликвидации безграмотности (ВЧК л/б), а также ее отделов «на местах» (их называли «грамчека») – теперь комиссия занималась общим руководством работой. При ВЧК л/б имелся штат разъездных инструкторов, помогавших своим районам в работе и следивших за ее выполнением.

Что же именно имелось в виду под «безграмотностью» в системе ликбезов?

В первую и главную очередь это было самое узкое понимание – азбучная неграмотность: на начальном этапе ликвидации целью было обучить людей технике чтения, письма и простого счета. Окончивший ликпункт (теперь такой человек назывался не безграмотным, а малограмотным) умел читать «ясный печатный и письменный шрифт, делать краткие записи, необходимые в обыденной жизни и в служебных делах», мог «записать целые и дробные числа, проценты, разобраться в диаграммах», а также «в основных вопросах строительства Советского государства», то есть ориентировался в современной общественно-политической жизни на уровне усвоенных лозунгов.

Правда, часто малограмотный, возвратившись к привычной жизни (тяжелее было женщинам), забывал полученные в ликпункте знания и навыки. «Если книг читать не будешь, скоро грамоту забудешь!» – грозно, но справедливо предупреждал агитационный плакат: до 40% окончивших ликпункты возвращались туда снова.

Школы для малограмотных стали второй ступенью в системе образования рабочих и крестьян. Цели обучения были более обширны: основы обществоведения, экономической географии и истории (с идеологически «правильной» позиции марксистско-ленинской теории). Кроме того, в деревне предполагалось обучение началам агро- и зоотехники, а в городе – политехнических наук.

В ноябре 1920 г. в 41 губернии Советской России работало примерно 12 тыс. школ грамоты, однако работа их не была полностью налажена, не хватало ни учебников, ни методик: старые азбуки (в основном детские) категорически не годились для новых людей и новых нужд. Не хватало и самих ликвидаторов: от них требовалось не только обучать основам наук, но и разъяснять цели и задачи строительства советского хозяйства и культуры, вести беседы на антирелигиозные темы и пропагандировать – и разъяснять – элементарные правила личной гигиены и правил социального поведения.

Ликвидация безграмотности нередко встречала сопротивление со стороны населения – прежде всего, сельского. Крестьяне, особенно на окраинах и «национальных районах», так и оставались «темнотой» (курьезные причины отказа учиться приписывали народам Севера: те считали, что учить стоит оленя и собаку, а человек и сам разберется).

Кроме того, помимо всяческих поощрений для учащихся: торжественных вечеров, выдачей дефицитных товаров, было немало и карательных мер с «перегибами на местах» – показательные судебные процессы – «агитсуды», штрафы за прогулы уроков, аресты. Тем не менее, работа шла.

Новые буквари начали создавать уже в первые годы Советской власти. По первым учебникам особенно заметна основная цель ликбеза – создание человека с новым сознанием. Буквари были мощнейшим средством политической и социальной пропаганды: читать и писать учили по лозунгам и манифестам. Среди них были такие: «Заводы наши», «Мы были рабы капитала… Мы строим заводы», «Советы установили 7 часов работы», «У Миши запас дров. Миша купил их в кооперативе», «Малышам нужна прививка оспы», «Среди рабочих много чахоточных. Советы дали рабочим бесплатное лечение». Таким образом, первое, что узнавал прежний «темный» человек, – то, что он всем обязан новой власти: политическим правам, здравоохранению и бытовым радостям.

В 1920–1924 годах вышли два издания первого советского массового букваря для взрослых (авторства Д. Элькиной и др.). Букварь назывался «Долой неграмотность» и открывался известным лозунгом «Мы – не рабы, рабы – не мы».

Массовые газеты и журналы начали издавать специальные приложения для малограмотных. В таком листке-приложении в первом номере журнала «Крестьянка» (в 1922 г.) в популярной форме излагалось содержание декрета о ликбезе 1919 г.

Кампания по ликбезу активно проводилась и в Красной армии: ряды ее в значительной мере пополнялись за счет крестьян, а те в массе своей были неграмотны. В армии также создавали школы для неграмотных, проводили многочисленные митинги, беседы, чтение вслух газет и книг. По-видимому, порой у красноармейцев не было выбора: часто у дверей помещения для занятий ставили часового, а по воспоминаниям С.М. Буденного, на спины кавалеристов, отправлявшихся на передовую, комиссар прикалывал листы бумаги с буквами и лозунгами. Шедшие сзади невольно учили буквы и слова по лозунгам «Даешь Врангеля!» и «Бей гада!». Результаты кампании ликбеза в Красной Армии выглядят радужно, однако не очень достоверно: «с января по осень 1920 г. овладело грамотой более 107,5 тыс. бойцов».

Первый год кампании серьезных побед не принес. По данным переписи 1920 г., грамотными были 33 % населения (58 млн. человек) (критерием грамотности было только умение читать), при этом перепись не была всеобщей и не включала районы, где шли военные действия.

В 1922 г. был проведен Первый Всесоюзный съезд по ликвидации неграмотности: там было решено в первую очередь обучать грамоте рабочих промышленных предприятий и совхозов в возрасте 18-30 лет (срок обучения увеличили до 7-8 месяцев). Еще через два года – в январе 1924 г. – XI Всероссийский съезд Советов 29 января 1924 г. принял резолюцию «О ликвидации неграмотности среди взрослого населения РСФСР», и поставил Х годовщину Октября сроком полной ликвидации неграмотности.

В 1923 г. по инициативе ВЧК л/б было создано добровольное общество «Долой неграмотность» (ОДН), которое возглавил председатель Центрального исполкома съезда Советов РСФСР И СССР М.И. Калинин. Общество выпускало газеты и журналы, буквари, пропагандистскую литературу. По официальным данным, ОДН быстро росло: от 100 тыс. членов к концу 1923 г. до более полумиллиона в 11 тыс. ликпунктов в 1924 г., и около трех млн человек в 200 тыс. пунктов в 1930 г. Но по воспоминаниям никого иной как Н.К. Крупской, истинные успехи общества были далеки от этих цифр. Ни к 10-летию, ни к 15-летию Октября (к 1932 г.) взятые обязательства по искоренению неграмотности выполнить не успели.

На протяжении всего периода кампании по ликбезу официальная пропаганда давала преимущественно оптимистичную информацию о ходе процесса. Однако трудностей было немало, особенно «на местах». Та же Н.К. Крупская, вспоминая свою работу во время кампании, нередко упоминала о помощи В.И. Ленина: «Чувствуя его сильную руку, мы как-то не замечали трудностей в проведении грандиозной кампании…». Вряд ли эту сильную руку чувствовали местные руководители: не хватало помещений, мебели, учебников и пособий как для учащихся, так и для учителей, письменных принадлежностей. Особенно сильно бедствовали в селах: там приходилось проявлять большую изобретательность – из газетных вырезок и журнальных иллюстраций составляли азбуки, вместо карандашей и перьев использовали древесный уголь, свинцовые палочки, чернила из свеклы, сажи, клюквы и шишек. На масштаб проблемы указывает и специальный раздел в методических руководствах начала 1920-х годов «Как обойтись без бумаги, без перьев и без карандашей».

Перепись 1926 г. показала умеренный прогресс в кампании ликбеза. Грамотных было 40,7%, т.е меньше половины, при этом в городах – 60%, а в селе – 35,4%. Разница между полами была значительна: среди мужчин грамотных было 52,3%, среди женщин – 30,1%.

С конца 1920-х гг. кампания по ликвидации неграмотности вышла на новый уровень: меняются формы и методы работы, увеличивается размах. В 1928 г. по инициативе ВЛКСМ был начат всесоюзный культпоход: требовалось влить свежие силы в движение, его пропаганда и изыскание новых материальных средств для работы. Существовали и другие, необычные формы агитации: например, выставки, а также передвижные агитвагоны и агитпоезда: создавали новые ликпункты, организовывали курсы и конференции, привозили учебники.

В это же время методы и принципы работы становятся более жесткими: все чаще упоминают «чрезвычайные меры» в достижении результатов, а и без того милитаристская риторика ликбеза становится все более агрессивной и «военной». Работа именовалась не иначе как «борьбой», к «наступлению» и «штурмовщине» добавились «культштурм», «культтревога», «культармейцы». Этих культармейцев к середине 1930 г. стало миллион, а официальное число учащихся в школах грамоты достигло 10 млн.

Серьезным событием стало введение в 1930 г. всеобщего начального обучения: это означало, что «армия» безграмотных перестанет пополняться подростками.

К середине 1930-х гг. официальная печать утверждала, что СССР стала страной сплошной грамотности – отчасти поэтому от очередной переписи 1937 г. ожидали стопроцентных показателей в этой сфере. Сплошной грамотности не было, но данные были неплохие: в населении старше 9 лет грамотных мужчин было 86%, а грамотных женщин – 66,2%. Однако в то же время не было ни одной возрастной группы без неграмотных – и это при том, что критерий грамотности в этой переписи (как и предыдущей) был низким: грамотным считался тот, кто умел читать хотя бы по слогам, и написать свою фамилию. По сравнению с предыдущей переписью прогресс был колоссальным: большая часть населения все же стала грамотной, дети и молодежь ходили в школы, техникумы и вузы, женщинам стали доступны все виды и ступени обучения.

Однако результаты этой переписи засекретили, а часть организаторов и исполнителей подверглась репрессиям. Данные следующей, 1939 года, переписи были изначально скорректированы: по ним грамотность лиц в возрасте от 16 до 50 лет составляла почти 90%, таким образом получалось, что к концу 1930-х годов в ходе кампании было обучено грамоте около 50 миллионов человек.

Даже с учетом известных «приписок», это свидетельствовало о явном успехе грандиозного проекта. Неграмотность взрослого населения, хоть и не будучи до конца ликвидированной, утратила характер острой социальной проблемы, и кампания по ликбезу в СССР была официально завершена.

Анатолий Васильевич Луначарский

Анатолий Васильевич Луначарский (1875-1933) – первый нарком просвещения РСФСР (с октября 1917 по сентябрь 1929 г.), революционер (в социал-демократических кружках он состоял еще с 1895 г.), один из лидеров большевиков, государственный деятель, с 1930-х гг. – директор Института русской литературы Академии наук СССР, литератор, переводчик, пламенный оратор, носитель и пропагандист противоречивых взлядов. Человек, даже в годы гражданской войны мечтавший о скором воплощении идеала Возрождения – «физического красавца, гармонично развивающегося, широко образованного человека, который знаком с основами и важнейшими выводами в самых различных областях: технике, медицине, гражданском праве, литературе…». Сам он во многом этому идеалу старался соответствовать, занимаясь всевозможными масштабными проектами: ликвидацией неграмотности, политическим просвещением, построением принципов передового пролетарского искусства, теории и основ народного образования и советской школы, а также воспитания детей.

Культурное наследие прошлого, по мнению Луначарского, должно принадлежать пролетариату. Историю, как русской, так и европейской литературы он анализировал с точки зрения классовой борьбы. В своих эмоциональных, ярких и образных статьях он утверждал, что новая литература станет венцом этой борьбы, и ждал появления гениальных пролетарских писателей.

Именно Луначарский был одним из инициаторов попытки перевести русский алфавит на латиницу, для чего в 1929 г. в Наркомпросе образовали специальную комиссию. Помимо этой экзотической попытки интеграции с западным культурным миром, он напрямую лично поддерживал общение с известными иностранными писателями: Р. Ролланом, А. Барбюсом, Б. Шоу, Б. Брехтом, Г. Уэллсом и др.

После ухода с поста наркома просвещения Луначарский продолжал писать статьи, а также беллетристику (драмы). В сентябре 1933 г. он был назначен полпредом СССР в Испании, но по дороге туда умер.

Материалы по теме:

Позорный мир. Брестский договор 1918 года

Переговоры о заключении сепаратного мира в Брест-Литовске между делегациями Советской России, украинской Центральной рады и стран четверного союза (Германия, Австро-Венгрия, Турция.

Мурманский десант. Как Ленин и Троцкий организовали иностранную интервенцию на русском севере в 1918 году

Как Ленин и Троцкий организовали иностранную интервенцию на русском севере в 1918 году. В начале 1918 г. советская власть переживала трудные времена. Внутриполитическая борьба усугублялась.

«Григорий Сокольников. Жизнь и судьба "советского Витте"»

Григорий Яковлевич Сокольников (1888 – 1939) – известный советский государственный и партийный деятель. Став в 1922 году наркомом финансов.

26 декабря 1919 года Совет народных комиссаров РСФСР принял декрет «О ликвидации безграмотности среди населения». Согласно документу, всё население страны в возрасте от восьми до 50 лет обязано было учиться читать и писать на русском либо родном языке. Реализация декрета шла непросто, но в конечном итоге она преобразила РСФСР и весь Советский Союз.

Крестьянская страна

По словам заведующего кафедрой политологии и социологии РЭУ имени Плеханова Андрея Кошкина, в конце XIX — начале XX века читать и писать умели около четверти жителей Российской империи.

«Согласно результатам переписи 1897 года, о своей грамотности заявили около 21% населения Российской империи. В дальнейшем уровень грамотности несколько подрос, и точно сказать, каким он был во время Первой мировой войны, сложно. Существуют разные оценки, но большинство исследователей склонялись к тому, что писать и читать перед революцией 1917 года умели около трети российских подданных», — рассказал собеседник RT.

«Реформы ко всеобщей радости»: как Крестьянский банк пытался улучшить жизнь народа в Российской империи

В свою очередь, замдиректора городского методического центра Департамента образования Москвы Андрей Лукутин отметил, что относительно невысокий уровень грамотности в Российской империи конца XIX столетия был обусловлен объективными историческими обстоятельствами.

«Сказать, что страна была тотально безграмотной, нельзя, это было не так. Просто она являлась преимущественно крестьянской. И было не очень важно, умеет читать или нет тот, кто выращивает хлеб», — подчеркнул эксперт.

После революции 1917 года большевики рассматривали борьбу за всеобщую грамотность как одну из предпосылок для коренных социальных преобразований в России. Проводниками этой идеи стали народный комиссар просвещения РСФСР Анатолий Луначарский и руководитель внешкольного отдела Наркомпроса, жена Владимира Ленина Надежда Крупская.

Луначарский говорил о необходимости организации сети школ, внедрения всеобщего бесплатного образования и поощрения всестороннего развития человека. Осенью 1917-го нарком просвещения подготовил несколько обращений к учителям и молодёжи с призывом помочь Советам.

Однако на фоне проблем, связанных с формированием органов власти, переговоров с Германией и Гражданской войны процесс распространения грамотности не мог идти так быстро, как того хотелось большевикам.

Декрет «О ликвидации безграмотности»

В мае 1919 года в России состоялся 1-й Всероссийский съезд по внешкольному образованию. Его участники инициировали подготовку проекта декрета «О ликвидации безграмотности среди населения РСФСР». Несмотря на то что в стране продолжалась Гражданская война, шла борьба с иностранными интервентами и отражение польской агрессии, правительство провело форсированную работу над документом. Декрет был официально принят Совнаркомом РСФСР 26 декабря 1919 года.

«Всё население республики в возрасте от восьми до 50 лет, не умеющее читать или писать, обязано обучаться грамоте на родном или русском языке, по желанию. Обучение это ведётся в государственных школах как существующих, так и учреждаемых для неграмотного населения по планам Народного комиссариата просвещения», — говорилось в документе.

Работа по ликвидации безграмотности должна была также проводиться в Красной армии при участии политотделов.

«Путём проб и ошибок»: как проходило идейное становление Красной армии

Органам местной власти давалось всего два месяца на подготовку планов ликвидации безграмотности. Потенциальные учителя были практически приравнены к мобилизованным военным.

«Народному комиссариату просвещения и его местным органам предоставляется право привлекать к обучению неграмотных в порядке трудовой повинности всё грамотное население страны, не призванное в войска, с оплатою их труда по нормам работников просвещения», — подчёркивали составители декрета.

Для обучающихся грамоте время работы сокращалось на два часа с сохранением оплаты труда. Впрочем, мотивация для потенциальных педагогов и учащихся была не только позитивной.

«Уклоняющиеся от установленных настоящим декретом повинностей и препятствующие неграмотным посещать школы привлекаются к уголовной ответственности», — постановил Совнарком.

По словам экспертов, с принятия декрета в Советской России началась активная кампания по ликвидации безграмотности. «Распространение грамотности для советского государства было идеологически важным вопросом», — отметил Андрей Лукутин.

Двигатель мирового созидания

По словам историков, сотрудникам Наркомпроса первоначально не хватало самого необходимого: учебных пособий, письменных принадлежностей, оборудования. Кроме того, обучение миллионов людей чтению, письму и счёту требовало разветвлённой структуры специализированных учреждений.

19 июля 1920 года вышел новый декрет Совнаркома — о создании Всероссийской чрезвычайной комиссии по ликвидации безграмотности (ВЧК ликбез). А 12 ноября того же года на базе внешкольного отдела Наркомпроса был учреждён Главный политико-просветительный комитет, которому была переподчинена комиссия по ликбезу. Председателем комитета стала Надежда Крупская. В её ведение передали организацию курсов ликбеза, подготовку учителей и издание учебной литературы. Содействие комиссии и комитету осуществляли советские писатели и поэты, помогавшие с подготовкой учебных пособий.

В каждом населённом пункте, в котором проживали свыше 15 человек, не умеющих читать и писать, создавалась школа, известная также как пункт ликвидации безграмотности. Сначала тех, кто посещал ликпункты, обучали преимущественно основам чтения, счёта и письма. Позже программа была расширена — в неё включили, в частности, изучение дробей, процентов и диаграмм, а также вопросы строительства советского государства.

«Вопреки мифам»: как пятилетки изменили экономику СССР

В 1920—1924 годах были выпущены два издания первого советского массового букваря для взрослых Д. Элькиной, Н. Бугославской, А. Курской. Вскоре появились Рабоче-крестьянский букварь для взрослых В. Смушкова и Букварь для рабочих Е. Голанта. Учебная литература издавалась на языках примерно 40 национальностей, проживавших в Советской России (а позже в СССР).

С 1923 года помощь государственным органам просвещения стало оказывать добровольное общество «Долой неграмотность» под руководством Михаила Калинина. Оно насчитывало 11 тыс. ликпунктов.

С 1917 по 1927 год органы Наркомпроса и общественные организации обучили грамоте около 10 млн граждан Советского Союза (из них 5,5 млн — в РСФСР). При этом Крупская призывала отказаться от принуждения в вопросах образования и опираться на помощь общественности. В 1928 году был развёрнут культпоход по ликвидации безграмотности.

Важной формой просвещения населения стали избы-читальни, при которых действовали библиотеки и кружки. В 1940-е годы их количество в СССР достигало примерно 48 тыс. В послевоенный период их постепенно вытеснили клубы и дома культуры.

Советские плакаты о ликвидации безграмотности

В 1930 году в Наркомпросе прошли масштабные реформы. ЦИК и СНК издали постановление «О всеобщем обязательном начальном обучении». Вместо Главполитпросвета в Наркомпросе был создан сектор массовой работы. А функции ВЧК ликбеза были переданы Центральному штабу ликбез-похода.

По словам Андрея Кошкина, к 1936 году в СССР были обучены грамоте уже около 40 млн человек, а в 1939 году уровень грамотности в стране приблизился к 90%.

«Декрет «О ликвидации безграмотности» наравне с декретами о земле и о мире стал одним из самых важных и известных документов советской власти. Благодаря его реализации СССР, несмотря на потери и разрушения времён Гражданской войны, стал одним из двигателей мирового созидания в области науки и искусства. В результате воплощения декрета в жизнь вся страна зачитала, записала, начала конструировать», — заявил в беседе с RT Андрей Лукутин.

По его словам, без декрета «О ликвидации безграмотности» СССР не состоялся бы как самая читающая страна в мире.

«Изменения, принесённые декретом «О ликвидации безграмотности», были даже масштабнее, чем это может показаться на первый взгляд. Декрет был ступенькой к индустриализации, победе в Великой Отечественной войне, освоению космоса. Благодаря этому возникла могучая сверхдержава и мир стал биполярным», — подчеркнул Андрей Кошкин.

Занятия по ликвидации неграмотности, Чебоксары, 1930-е годы

По словам экспертов, важным результатом распространения грамотности в СССР стала возможность получения «вторичной» информации. Умение читать, в частности, позволяло советским гражданам получать информацию о вакцинации, нормах гигиены и здоровом образе жизни.

«Декрет позволил сделать рывок буквально во всех сферах. Он предопределил развитие нашей страны как минимум на 100 лет вперёд. Это была настоящая интеллектуальная платформа для развития государства», — подытожил Кошкин.

Читайте также: