Что за профессия фарцовщик

Опубликовано: 03.07.2024

«Фарцовщик» – это термин, который появился в советские времена. Под ним понимали нелегальный сбыт дефицитных импортных товаров, как правило, одежды и аксессуаров. Нередко фарцовщики занимались реализацией виниловых пластинок, аудиокассет, косметики и предметов быта. Деятельность их не ограничивалась простой операцией «купить – продать». Фарцовка стала в СССР сложной системой со своей иерархией и законами.

Неуважаемая профессия

К спекулянтам относились негативно, о чём свидетельствуют отдельные отрицательные персонажи советских кинолент. Не пользовались уважением законопослушных граждан и фарцовщики. В Советском Союзе в почете были инженеры и учителя, которые зарабатывали в месяц меньше, чем так называемый бомбила в день. Хотя скорее негативный образ фарцовщика был создан официальной пропагандой.

Риск и опасность

Фарцовка в СССР представляла собой предпринимательскую деятельность, которой сегодня в России занимаются миллионы граждан. Однако в советские времена продажа импортных товаров была делом рискованным. Кто занимался фарцовкой? Эта деятельность прельщала прежде всего студентов и тех, кто имел контакт с иностранцами: переводчиков, гидов, валютных проституток.

Высокооплачиваемый труд

Фарцовщики – это распространители дефицитных товаров. В СССР они имели доход, о котором не мог мечтать главный технолог на заводе или хирург с двадцатилетним стажем. Что уж говорить о студентах. Особенно много фарцовщиков проживало в общежитии Университета дружбы народов, в котором учились преимущественно иностранцы.

Фарцовщики – это представители особой субкультуры, которая получила распространение в начале 60-х годов ХХ века в Москве, Ленинграде и крупных портовых городах. Почему этот опасный вид торговли нельзя назвать всего лишь нелегальным предпринимательством, сказано ниже.

Образ фарцовщика

Это подозрительный молодой человек, который околачивается возле гостиницы и навязчиво предлагает иностранным туристам сомнительные сувениры в обмен на жвачки и другие незатейливые, но дефицитные товары в СССР. Полученное он потом реализует по спекулятивной цене. То есть его жалкий бизнес основан не на классическом принципе «купи – продай», а на натуральном обмене. Такой образ создала советская пропаганда. И он в корне неверен. Фарцовщики – это люди состоятельные. А те, что околачивались у «Интуриста», были лишь мелкими сошками в сложной системе теневой советской экономики.

Молодые люди, которые проводили вечера возле гостиницы, где обитали граждане капиталистических стран, представляли собой низшее звено советской фарцовки. Это явление до сих пор до конца не изучено. Но известно, что фарцовкой занимались не только студенты и выпускники институтов иностранных языков. А в 80-е спекуляцией занялись и представители интеллигенции. Иначе в перестроечные годы выжить было сложно.

Исследования

История фарцовки – тема довольно интересная. Системе подпольной экономики посвятил свою книгу петербургский журналист Дмитрий Васильев. «Фарцовщики» вошли в серию «Сделано в СССР». Автор использовал метод, который получил распространение в Союзе. Называется он «устная история».

Васильев встречался и беседовал с представителями советской фарцовки – с людьми, которые когда-то занимались подпольным бизнесом в Москве и Ленинграде. Сегодня многие из них - весьма успешные предприниматели. Автору удалось добыть интересные факты. Будучи человеком либеральных взглядов, он отказался от идеологических штампов. Васильев не пытается в своей книге развенчать миф о том, что все производимые в СССР вещи были плохого качества. Он, например, честно признается в том, что иностранцы с большим удовольствием приобретали армянский коньяк, который на Западе был в несколько раз дороже.

С чего все начиналось

Появилась фарцовка в СССР благодаря Международному фестивалю молодёжи. Состоялся он в 1957 году. Возникает вопрос о происхождении слова «фарцовщик». Этот термин пришёл в разговорную русскую речь из английского языка – от словосочетания for sale, то есть «продажа».

Есть и другая версия. «Фарцовка» – это слово, которое произошло от одесского « форец ». Так называли человека, который имел редкую способность – «заговорить» продавца на рынке, приобрести вещь в три раза дешевле и тут же перепродать. Как известно, именно в Одессе процветала контрабанда иностранными вещами. Однако деятельность одесских форцев существенно отличалась от той, что вели московские и ленинградские фарцовщики.

Стиляги

Есть другая точка зрения относительно зарождения фарцовки. На Международном фестивале присутствовали в основном " правильные " советские молодые люди. Они импортными вещами не интересовались. Стиляги – неформальное движение, представителями которого были, как правило, студенты из обеспеченных семей. Им-то услуги фарцовщиков и нужны были.

Образ стиляги противопоставлен образу положительного советского молодого человека. Различия между ними прежде всего во внешнем облике. Стиляги наряжались в одежду, модную на Западе, слушали рок-н-ролл. Они были белыми воронами в советском обществе. За стилягами охотились дружинники и комсомольские патрули, которые рвали на них западные пиджаки и стригли им волосы. А затем, конечно, провожали в ближайшее отделение милиции.

Фарцовщики и перекупщики не одно и то же. При приобретении импортных вещей валютные операции осуществлялись крайне редко. Ведь за это можно было угодить в тюрьму на долгий срок. Между фарцовщиками и иностранцами иногда происходил настоящий натуральный обмен. То есть за бутылку армянского коньяка студент московского вуза получал модный американский пиджак.

Идеология

Стоит ещё назвать одну особенность раннего периода фарцовки. Первые ее представители, как ни странно, занимались опасной деятельностью не ради денег. Фарцовщики начала шестидесятых, так же как и стиляги, преклонялись перед всем западным. Это были приверженцы особой идеологии, которая, конечно, предполагала определенный стиль поведения. Фарцовщик не мог обмануть стилягу. Это было бы предательством по отношению к собственным идеям.

Стиль

Фарцовщики имели определенный сленг, в котором присутствовали странные выражения, пришедшие из английского языка и адаптированные под русскую разговорную речь. К обычным гражданам, которые приобретают одежду в универмагах, принято было относиться с пренебрежением и недоверием, как к «чужакам». Одевался фарцовщик во все западное, курил только импортные сигареты, слушал исключительно иностранную музыку. Вел себя так, как, по его советским представлениям, ведет себя настоящий американец.

После распада СССР

Итак, фарцовка – это явление, которое зародилось в начале шестидесятых. Закат его пришелся на конец восьмидесятых. Распался Советский Союз. Однако фарцовщики остались. Правда, отношение к ним поменялось.

Фарцовщики стали пионерами отечественного бизнеса, людьми, которым удавалось в страшные годы «коммунистической тирании» заниматься предпринимательством. А то, что товары импортного производства им приходилось продавать по заоблачным ценам, так в этом вина исключительно советских чиновников. Кто в ответе за то, что в магазинах была представлена одежда низкого качества? Обычным гражданам ничего не оставалось, как приобретать у фарцовщиков, осуществляющих свою деятельность, рискуя своей свободой, более или менее качественный товар.

Окно в соблазнительный мир материального благополучия в советское время открыли фарцовщики. Они умели в этом дефиците достать все, о чем только можно было мечтать: джинсы, значки, импортную одежду, иностранные книги, зарубежную музыку, сувениры, мелочи, сигареты, алкоголь, технику, журналы. Все, на что сегодня и внимания не обратят, тогда моментально превращалось в карго-культ. А карго-культ отлично продается.

В популярном фильме «Самая обаятельная и привлекательная» героиня с подругой приезжают на квартиру к фарцовщику, торгующему импортными вещами, чтобы приобрести красивый наряд. Этот «домашний шоурум» и был частью системы фарцовщиков.

Кадр из фильма «Самая обаятельная и привлекательная»

Фарцовка возникла в 1960‑е годы, пережила свой расцвет в 1970‑е и исчезла вместе с Советским Союзом на рубеже 1980–1990‑х. Лоном, в котором зародилась фарцовка, было движение стиляг. Спрос породил предложение — фарцовка превратилась в целую систему с разделением труда и ролей и оборотами в тысячи и десятки тысяч.

Фарцовщики, 70‑е годы

Заветное слово «фарца» было в позднем СССР паролем, по которому находились редкие заграничные вещи: шузы, пусера и другая фирма. Фарцовщикии, рыцари запрещенки, были вне закона, но они не были типичными уголовниками.

Советская пресса брезгливо называла их «юнцами, променявшими школы на подворотни ГУМа»

Фарцовщики делились на профессионалов, которые занимались этим бизнесом постоянно (числясь где-нибудь каким-нибудь сторожем), и любителей, изредка продававших случайно доставшиеся им заграничные вещи, которые толкали (продавали) в кругу знакомых или сдавали в «комки» (комиссионные магазины).

Ремеслом фарцовки занимались различные слои населения СССР: моряки загранплавания и стюардессы, военнослужащие зарубежных контингентов СА и студенты, таксисты и проститутки, спортсмены и артисты, партийные чиновники и простые советские инженеры. В общем, все, у кого была хоть малейшая возможность приобрести дефицитный импортный товар для последующей перепродажи.

Самая большая в СССР (и в мире) гостиница «Россия» была открыта в 1967 году и сразу же стала оплотом фарцовки

В гостиницах, где останавливались иностранные гости, процветала так называемая гостиничная фарцовка, в которую был вовлечен обслуживающий персонал.

Система была четко отлажена, и у каждого участника существовали свои функции. Горничные меняли спиртное на различные мелкие импортные вещички — зажигалки, колготки, галстуки. Администраторы по этажам в основном занимались дорогой одеждой — джинсами, пальто, куртками. Самые большие обороты были у официантов, которые меняли икру, водку и коньяк на одежду и электронику.

Продажей вещей персонал не занимался. Горничные сдавали добычу администраторам, официанты — барменам, а те уже перекупщикам. Чаще всего главным был администратор, он и распределял вырученные деньги между всеми участниками.

Кадр из фильма «Иван Васильевич меняет профессию»

Дальнобойщики, моряки и персонал гостиниц добывали товар, но продажей занимались другие люди, скупщики или посредники. Забирая оптовые партии, они организовывали своеобразный розничный магазин, проще говоря, продавали вещи на квартире.

Самым популярным фарцовым товаром в 70–80‑е годы были джинсы

Хорошо одеваться в СССР хотелось всем и всегда, но социалистическая легкая промышленность производила для внутреннего пользования такой ужасный ширпотреб (товары широкого потребления), который напялить на себя можно было только от полного безразличия к вещам.

Носить советское было не круто, минимум — чехословацкое. Но и этого на всех не хватало. Элитной считалась обувь из Югославии и Финляндии, высший шик — итальянская, но продукция капстран была только в крупных городах, мгновенно раскупалась и свободно продавалась только с рук с переплатой в 10 рублей минимум.

Мир тогда делился на фромов (приехавшие в СССР иностранцы) и совков. В Москву приезжали фромы — стейцы или штатники (США), бундеса (ФРГ), пшеки (Польша), дыровцы (ГДР), юги или южки (Югославия), алера (Италия), бритиша (Великобритания) и финики или турмалайцы (Финляндия).

Пока совки стояли в ГУМе в очереди за обувью из Югославии, фарцовщики со 2‑го этажа высматривали фромов, за которыми не было кагэбэшного хвоста

У фарцовщиков существовал собственный интересный сленг, который частично родился в довоенной Одессе (с развитой приморской торговлей и контрабандой), а затем также частично перешел в сленг «братков» из девяностых — к примеру, названия валюты «капуста» и «грины» пошли именно от фарцовщиков.

Еще из интересных слов — «шузы» (обувь), «лопатник» (пошло от ленинградских фарцовщиков, часто общавшихся с финнами, «lompakko» по-фински — это «кошелек»), «фирма́» (предметы фарцовки), «самострок» (подделка под фирму). Был и определенный кодекс чести — «впарить самострок» или сделать слишком большую наценку для постоянного клиента считалось неэтичным, но такие вещи вполне допускались со случайными разовыми покупателями.

Многих фарцовщиков можно было узнать издалека. Они считали себя не спекулянтами, а яркими представителями особой субкультуры: одевались модно, курили иностранные сигареты, пили виски и другие западные напитки, были в курсе музыкальных новинок, говорили на англизированном жаргоне. Видимо, так фарцовщики представляли себе настоящих американцев.

Торговля вещами с рук в переходе в конце 80‑х

Места, где можно было продать вещи почти легально, возникли примерно в середине 80‑х годов в крупных городах. Например, в Ленинграде это была галерея универмага «Гостиный двор», где можно было по высокой цене купить и вожделенные джинсы, и сапоги-луноходы, и яркие пакеты, и лосины, и многое-многое другое. Но после этого фарцовка просуществовала не слишком долго.

Сегодня слово «фарцовщик» уже почти ушло в прошлое. Все, что осталось от этой махины, помимо слова «совок», — это матрешечники на Старом Арбате — люди, которые продают все тот же ассортимент: матрешек, солдатские ремни, шапки-ушанки, значки, медали, советскую символику. Матрешечники тоже знают, как вести торговлю на нескольких языках, и тоже попробуют продать все, что человеку никогда не пригодится.

Торговля на Старом Арбате в 90‑е

В 80‑е ходил анекдот о том, как фарцовщику снится счастливый сон — он заходит в ГУМ, все полки завалены «фирмой», а народу никого. И он покупает, покупает, покупает. Сон стал реальностью, а счастья почему-то как не было, так и нет…

Первыми окно в соблазнительный мир материального благополучия в советское время открыли фарцовщики. Что полезного мы можем узнать из их опыта и почему это важно именно сейчас, выяснил Егор Мостовщиков. К слову, на Первом канале как раз стартует новый сериал на эту же тему — «Фарца».

Как-то вечером, двадцать пять лет спустя после того, как развалился Советский Союз и в фарцовщиках, рыцарях запрещенки, вроде бы пропала необходимость, в московском кафе встречаются известный галерист Дмитрий Ханкин и известный поэт Андрей (Орлуша) Орлов. Ханкин приезжает позже, Орлов встает из-за стола и приобнимает галериста. Потом Ханкин нагибается и поднимает с пола пачку сигарет Marlboro Classic и протягивает ее Орлову: «Не твое?» Орлов довольно кивает и радостно восклицает: «Вот! Вот именно так это все и делалось, нужен был только повод, любая мелочь, чтобы заговорить с фромом, чтобы не нападать на него с вопросами, а сразу же стать ему полезным. Дальше — уже дело техники». Ханкин тоже кивает: «Да-а-а, так оно все и было, в старые времена-то». Галерист и поэт садятся за столик в тени, заказывают пиво и зеленый чай и начинают неспешно вспоминать свои давно уже минувшие фарцовщицкие деньки.

Все тогда знали прикуп и понимали, чем рискуют. Если ты был фарцовщиком, то есть утюжил или бомбил, то мог оказаться в милиции. Тебя мог задержать КГБ. Ты мог очутиться в специальном изолированном помещении, которым были оснащены все гостиницы для интуристов. Все вокруг тебя превращалось в уши и глаза, все было против тебя — гэбисты в штатском, дежурные взводы милиции, даже швейцары — швейки, — и те выискивали тебя в толпе. Черт возьми, да если бы ты стал крупным фарцовщиком и спекулянтом, тебя и расстрелять могли, как Яна Рокотова. Рокотов по прозвищу Косой и его друзья в 1960-е создали столь крупную сеть скупки валюты и вещей у иностранцев, что при задержании у них изъяли полтора миллиона долларов наличными и золотом — это что-то около нынешних двенадцати миллионов, — заработанных в стране, в которой не только миллионеров быть не могло, но и сам обмен валюты карался тюрьмой до пятнадцати лет. Косого, Червончика и Дим Димыча расстреляли по жесткому настоянию Хрущева, в назидание другим. Но все знали прикуп и все равно играли в эту игру.

Бывшие фарцовщики о своем занятии говорят с придыханием: это было как Бойцовский клуб. Ты облачался в закос и выходил на вальяжную охоту за интуристами и их приданым.

1983 год, «журналист» Орлов, одетый в форму, добытую у самого Уэйна Грецки после интервью для «МК». Справа: зима 1982 года, Орлуша с Джульеттой Шаплонд, студенткой Института русского языка имени Пушкина

Советскому Союзу не нужны были иностранные санкции, чтобы запрещать импортные продукты и продовольствие: полки магазинов и так стояли пустые, во всем был сплошной дефицит. Столетние очереди за едой, одинаковая типичная одежда, одинаковый образ жизни, одинаковое все. Все было настолько скучно, что с выставки «200 лет США» советские граждане тащили домой одноразовые стаканчики и плакаты — ничего подобного у них не было. Пластинка жвачки Wrigley’s в школе уходила по десять копеек, потом перепродавалась по пятнадцать и жила несколько дней: ее жевали, на ночь клали в чашку с чаем, чтобы наутро мертвая жвачка зажила новой жизнью. Даже дурацкий туристический буклетик из Румынии с замком и рыцарем, вроде той макулатуры, которую сейчас стопками раздают бесплатно в любой гостинице, в школе немедленно превращался в реликвию. Фарцовщики умели в этом дефиците достать все, о чем только можно было мечтать: джинсы, значки, импортную одежду, иностранные книги, зарубежную музыку, сувениры, мелочи, сигареты, алкоголь, технику, журналы. Все, на что сегодня и внимания не обратят, тогда моментально превращалось в карго-культ. А карго-культ отлично продается.

Фарцовщики были протобайерами, эрзац-хипстерами и несли западные бренды и явления в советский народ. Они утюжили интуристов: общались, забалтывали, развлекали, обхаживали, втирались в доверие, показывали город, помогали весело провести время и в результате оставались с кучей капиталистических реликвий. Покупали, или выменивали, или получали просто так, оставляли что-то себе, а что-то отправляли в дальнейшее путешествие по Советам — перепродавали в подвалах, дворах, квартирах, сливали в комиссионные магазины. Фарцовщики были своего рода трендсеттерами — дефицит, который они доставали, хотели заполучить все. И после себя они оставили не только дивные воспоминания и все еще частично используемый сленг, но и навык, который никогда не будет лишним.

Четверть века прошла, а Андрей Орлов и Дмитрий Ханкин до сих пор помнят все в подробностях: места, приемы, добычу, сленг. Орлуша одет так же, как и в 1970-е годы, когда он фарцевал: светлые вельветовые брюки, поло с длинными рукавами Ralph Lauren в красно-белую полоску, солнечные очки Ray·Ban Wayfarer. Ханкин фарцевал в 1980-е и был тогда полупанком, ходил в майках Ramones и черном британском пальто с замененным на кожаный воротником. Он и сейчас одевается брутально, но спокойнее: черные штаны с массивной цепью, черная майка с надписью God Bless, очки в тоненькой черной оправе, большой кожаный браслет на одной руке и большие часы — на другой.

Мир тогда делился на фромов и совков. В Москву приезжали фромы — стейцы (США), бундеса (ФРГ), пшеки (Польша), дыровцы (ГДР), южки (Югославия), бритиша (Великобритания) и финики, или турмалайцы (Финляндия). Московская фарцовка крутилась в основном между Пушкой – Яшкой – Краской – Ногой – Рашкой – Белкой и ША-2. Пушка — это Пушкинская, Яшка — Театральная площадь, которая тогда была площадью Свердлова, Китай-город раньше назывался площадью Ногина, снесенную гостиницу «Россия» называли Рашкой, гостиницу «Белград» — Белкой, Красную площадь — Краской, а аэропорт Шереметьево-2 — ША-2.

Гостиницу «Россия» открыли в 1967 году, и она сразу же попала в Книгу рекордов Гиннесса как крупнейшая гостиница в мире: четыре с лишним тысячи койко-мест. Гордость Советов, сама гостиница с трудом тянула на четыре звезды: номера тесные, интерьер убог и скучен. В 1977-м «Россия» горит, гибнет сорок два человека, пожар до сих пор считается одним из страшнейших мировых пожаров гостиниц. Пожар даже попал на советские марки – гордость, опять же. Именно после этого пожара во всех гостиницах для интуристов ввели закрытый режим для посещения.

Утюги — фарцовщики — неспешно прогуливались по верхней галерее ГУМа и смотрели: ага, идет интуристская группа, через двадцать пять минут они будут у часового отдела. Все это походило на рыбалку — утюг спокойно спускался, и начиналось шоу. «Ой! Вам не помочь? Вы ищете часы «Ракета Ноль»? Нет в магазине? Слушайте, тут такое дело: купил отцу как раз такие, по руке не подходят, а мама сказала, что убьет, если не верну деньги, не хотите?» Бинго.

Фарцовщик ходил в гостиницу для интуристов, потому что там было все, что ему могло пригодиться: бар, хорошие напитки, импортные сигареты и очень много фромов. Совкам в гостиницу было не попасть, но фарцовщики умудрялись. Главный фокус всегда выполняла chapka-hat, ушанка, завязанная на веревочку под подбородком, с двумя кокардами на лбу. Фотоаппарат или пустой кожух от него на груди, идешь вперед с непробиваемой, великолепной улыбкой лучезарного идиота — все вокруг отказываются верить, что это может быть наш человек: и улыбается, и вообще, кто так носит эти дурацкие шапки?

Фарцовка в идеале всех должна была оставлять довольными. Ты даешь то, что хочет иностранец, и получаешь взамен то, что хочешь ты. Утюги помогали приезжим, могли показать город, рассказать о жизни в стране и продать вот этот солдатский советский ремень с пряжкой со звездой или позвать на домашнюю вечеринку, взяв символическую плату за закуску и попросив прихватить фирменного алкоголя. Куда лучше, чем ходить на экскурсии под присмотром КГБ.

Как-то раз за Орловым от гостиницы «Космос» бежала переводчица и требовала «отдать сапоги иностранцу»: фарцовщику Орлуше американец из Денвера подарил свои казаки Tony Lama, самой известной марки мужских сапог.

Мужчина с радостью подарил будущему поэту сапоги и пошел белыми носками по грязи, а Орлов залез в кусты, немедленно выбросил свои кедики и пошагал как новый человек. Ханкин до сих пор помнит, как в 1982 году он три дня тусил с делегацией детей из американской глуши: «Отличные ребята были. Пьянка трехдневная, все закончилось тем, что они выглядели как группа военнопленных — в шинелях не по размеру, шапки тоже, куцые рукава, радуются, улыбаются, машут». Типичный пример фарцовщицкой работы: Андрей Орлов жил какое-то время в Ялте, каждый день выходил с десятью рублями в кармане, и ему надо было любыми способами достать блок импортных сигарет, чтобы продать их за двести рублей. Однажды ему попался сектантский пастор, и Орлов сорок минут со слезами ему рассказывал, что сам он из точно такой же секты, только сибирский филиал, их преследуют, но вот он чудом попал в гостиницу, приехал на тайный семинар, но ему нужно дать взятку в гостинице — блок Marlboro. Сорок минут театра, слез и криков «Иисус любит меня!» — и сигареты его.

Разумеется, везде есть свои подонки, и мир фарцовщиков полон мифов о красивом кидалове. Скажем, вы работаете на заводе и с коллегами хотите купить себе джинсы. Коллектив собирает свои сбережения и передает вам, потому что у вас связи и вы в теме. Вы находите выход на специального знакомого дельца, тот привозит вас к своему специальному знакомому дельцу, у которого как раз есть джинсы. Стучитесь в неприметную дверь, ее открывает мужчина в халате, тапочках, с чашечкой чая. Внутрь не зовет — делами, как-никак, заниматься дома не хочется, да и вообще. Вот джинсы, пара для демонстрации, отлично, давайте деньги, сейчас мы все вынесем. Ваш связной и хозяин квартиры скрываются за дверью. И вот стоите вы на улице, ждете, смотрите по сторонам, потом вам начинает казаться, что что-то не так. Вы толкаете дверь, она открывается, а там никакой квартиры, только сквозной проход через двор дома.

За вечер фарцовщик мог заработать двести рублей и потом целый месяц ничего не делать. Либо валюту обменять и забрать «комиссию», либо продавать полученные вещи везде, где можешь. Орлов договорился с уборщицей гостиницы «Интурист» и собирал целые библиотеки книг, которые туристы забывали или оставляли. Книжки уходили по одиннадцать рублей, литература вроде «Архипелаг ГУЛАГ» по двадцать пять рублей. Но это если фарцевать для себя. Для Орлова и Ханкина это скорее хобби, а не работа — бывали ведь и такие профессиональные ребята, которые каждый день в девять утра уже в центре, на ногах, контактировали. «Это были крупные люди, которые работали с ментами, преступниками, рисковали, получали реальные сроки, — объясняет Ханкин. — Валюта, утюжка, спекуляция, серьезные дела. Контрабанда, продажа икон, снабжение уезжавших людей ценностями вроде яиц Фаберже и прочее.

Финские водители на Выборгской трассе кидали в определенном месте пустое колесо, а в нем слитки золота банковские. Мощные люди, легендарные. А для нас это был фан». Проблем хватало — не только органы, так еще и «люберецкие» и другие банды в ватниках и ботинках «Прощай, молодость» стали нападать на фарцовщиков, отнимали все что могли. Но ведь все знали прикуп.

Утюг состоял из закоса, иначе ничего не имеет смысла. Закос — это когда ты одеваешься в импортные вещи и тебя никак нельзя принять за своего. «Свой» дефицит не годился. Например, если даже в магазинах появлялась партия финских сапог, достать которые было почти невозможно, фарцовщик их надеть не мог. Потому что милиционер не должен был видеть «иностранца» в сапогах, как у его брата. Надо было избегать смешения стилей и подходов к одежде — нельзя было быть наполовину бундесом, а наполовину стейцем. Утюг одевался круто, на зависть остальным, и chapka-hat была лишь важным дополнением — без нее не работал основной закос, но и шапка без закоса совсем не то.

Пока рядовые совки стояли в ГУМе в очереди за югославской обувью, фарцовщики со второго этажа высматривали фромов, за которыми не было кагэбэшного хвоста

Фарцовка дальнобойщиков

Иностранные вещи на чёрный рынок СССР в большом количестве поставляли шоферы-дальнобойщики, которые были работниками существовавшего тогда Cовтрансавто. Они использовали простую и раскрученную схему: вывозили из страны спиртные напитки и сигареты, золото и сувениры, а в скандинавских странах или в так называемых дружественных социалистических государствах меняли всё это на игрушки, обувь, одежду, а порой и на предметы ширпотреба.

Товар надёжно прятали в машине, а по возвращению домой сдавали оптовикам, с которыми у них была договоренность. Понятно, что некоторую часть оставляли для себя, потому жена дальнобойщика могла похвастаться югославскими сапогами, а дети – немецкими куклами. Все это было достаточно опасно, потому что водителя могли поймать с поличным и отстранить от поездок – этот факт, например, отражен в известном фильме «Интердевочка». Но не все дальнобойщики были такими наивными, как герой из фильма. Многие сколачивали на этом деле нешуточные состояния.

Моряки-торгонавты

Не отставали от дальнобойщиков и моряки торгового флота СССР, или, как их называли в народе, торгонавты. Пользуясь тем, что во многих странах Северной Европы спиртные напитки стоили очень дорого или вообще были запрещены, они везли туда коньяк и водку. Но не только алкоголь пользовался спросом - икра, фотоаппараты «Зенит», военные значки и форма –чего только не брали с собой моряки для продажи. На вырученную валюту они покупали дефицитные в СССР вещи и продавали их при возвращении.

Кажется, какую выгоду можно получить, продав бутылку водки? Все просто: средняя цена в СССР за нее была 3 рубля, а продать в той же Скандинавии можно было за 15 долларов. Прибыль составляла примерно 14 долларов, на которые можно было купить массу мелких вещей, которые реализовывались в СССР в разы дороже. Прибыль моряков-торгонавтов могла составлять до 150 рублей с 10 вырученных долларов. Средняя зарплата в стране при этом была на уровне 120 рублей в месяц.

Система фарцевания в гостиницах «Интурист»

Система была четко отлажена, и у каждого участника существовали свои функции. Горничные меняли спиртное на различные мелкие импортные вещички – зажигалки, колготки, галстуки. Администраторы по этажам в основном занимались дорогой одеждой – джинсами, пальто, куртками. Самые большие обороты были у официантов, которые меняли икру, водку и коньяк на одежду и электронику.

Продажей вещей персонал не занимался. Горничные сдавали добычу администраторам, официанты – барменам, а те уже перекупщикам. Чаще всего главным был администратор, он и распределял вырученные деньги между всеми участниками.

Организаторы розничной продажи

Уровень конспирация при этом не уступал тому, что показывают в фильмах про шпионов. Узнать заранее адрес было невозможно - посредник вел покупателя сам. Даже во время предварительных телефонных переговоров нельзя было интересоваться наличием.

Уже прибыв на квартиру, можно было узнать, что именно и по каким ценам предлагается. Конкуренции практически не существовало, наоборот, продавцы старались помогать друг другу, обменивались клиентами (не бескорыстно, конечно).

Места, где можно было продать вещи почти легально, возникли примерно в середине 80-х годов в крупных городах. Например, в Ленинграде это была галерея универмага Гостиный Двор, где можно было по высокой цене купить и вожделенные джинсы, и сапоги-луноходы, и яркие пакеты, и лосины, и многое-многое другое. Но после этого фарцовка просуществовала не слишком долго.

Сленг фарцовщиков

Имели свои прозвища и представители разных стран. Жители ФРГ – бундеса, а туристы из ГДР – дедероны. Югославов называли югами, итальянцев – алерами, американцев – штатниками, финнов – турмалайненами.

Непосвященный человек вряд ли понял бы фразу: «Бомбил тут с югом, взял пусера, чтобы скинуть в комок, это не самострок, а клевая фирма». Если перевести на нормальный язык, то это будет означать: «Вступил тут в деловые отношения с туристом из Югославии, взял кофты, чтобы сдать в комиссионный магазин, это не подделка, а хорошие фирменные вещи».

Сегодня фарцовка – это просто воспоминание. Огромное количество магазинов, возможность ездить за границу, интернет-торговля сделали эту профессию неактуальной.

Фарцовщики всегда работали в связке с валютчиками. Последние жили на широкую ногу и их не страшила даже советская власть. Подробнее.

Читайте также: