Когда и каким нормативным актом вводились должности судебных следователей

Опубликовано: 02.10.2024

Система судоустройства России до середины XIX в. строилась в соответствии с Учреждением о губерниях 1775 г. Судебные функции осуществляли как сложная система сословных судов, так и административные органы. В судопроизводстве продолжала использоваться теория формальных доказательств, отсутствовала гласность процесса, не было равенства сторон, ведение следствия и исполнение приговора были возложены на полицейские органы.

Недостатки судебной системы и судопроизводства вызывали недовольство различных сословий, и 20 ноября 1864 г. императором Александром II были утверждены и вступили в силу судебные уставы — основные акты судебной реформы:

- Учреждения судебных установлений;

- Устав уголовного судопроизводства;

- Устав гражданского судопроизводства;

- Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями.

Судебная реформа 1864 г. устанавливала новые принципы судоустройства и судопроизводства:

- отделение суда от администрации;

- создание четкой системы судебных инстанций;

- отделение предварительного следствия от судебного;

- несменяемость судей и следователей;

- создание всесословного суда;

- равенство всех перед судом;

- введение присяжных заседателей;

- установление прокурорского надзора.

Реформа вводила такие институты буржуазного процесса, как устность, гласность, состязательность, равенство сторон, презумпция невиновности, апелляция и кассация.

Судебная система состояла из местных и общих судебных органов. Существовали также духовные, коммерческие и военные суды.

К местным судебным органам относились мировые судьи и съезды мировых судей.

Мировые судьи избирались уездными земскими собраниями и городскими думами. Кандидаты в мировые судьи должны были отвечать ряду требований, в том числе высокому имущественному и образовательному цензу. Список кандидатов в мировые судьи санкционировался губернатором.

Деятельность мировых судей осуществлялась в пределах мировых участков, составлявших мировой округ (уезд и входящие в него города).

Мировые судьи округа образовывали съезд мировых судей, являвшихся апелляционной инстанцией для мировых судов.

Основаниями для рассмотрения дела в мировом суде являлись: жалоба частных лиц, сообщения полицейских и других административных органов, инициатива самого мирового судьи. Мировые судьи рассматривали дела единолично, процесс был устным и публичным.

К общим судебным органам относились окружные суды и судебные палаты.

Окружные суды создавались на несколько уездов. В состав окружных судов входили председатель и члены суда, назначаемые императором по представлению министра юстиции. К кандидатам на эти судебные должности предъявлялся ряд требований: имущественный и образовательный ценз, стаж работы, соответствие классово-политическим требованиям и т. д.

Окружной суд рассматривал как гражданские, так и уголовные дела (в том числе с участием присяжных заседателей).

Заседание суда проходило коллегиально: в нем участвовали председатель и два члена суда либо председатель и присяжные заседатели.

Проведение предварительного следствия возлагалось на судебных следователей, действовавших при окружных судах.

Судебные палаты создавались в качестве апелляционной инстанции по делам, рассматривавшимся окружными судами без участия присяжных заседателей, и первой инстанцией по наиболее важным делам (государственные, должностные, религиозные и другие преступления).

Судебные палаты учреждались по одной на несколько губерний, их общее число составляло 11 (позднее 14) на всю Россию. Палаты состояли из двух департаментов — гражданского и уголовного, которые возглавляли председатели. Председатели и члены судебных палат назначались императором по представлению министра юстиции.

При судебных палатах состояли прокуроры, следователи и присяжные поверенные.

Высшим судебным органам России оставался сенат. Он был кассационной инстанцией для всех судебных органов государства, а также судом первой инстанции по делам особой важности (государственные, должностные и другие преступления). Для рассмотрения дел о государственных преступлениях особой важности царским указом мог создаваться Верховный уголовный суд, который состоял из председателей департаментов Государственного совета и членов сената и возглавлялся председателем Государственного совета.

Судебная реформа 1864 г. устанавливала структуру и полномочия прокуратуры. Во главе прокуратуры, состоявшей при общих судебных органах и сенате, находился генерал-прокурор. Органы прокуратуры осуществляли надзор за судом, следствием и местами заключения, а также участвовали в судебном процессе в качестве стороны обвинения. Для замещения прокурорских должностей кандидат должен был отвечать ряду требований (политическая благонадежность и т. д.).

Судебной реформой учреждались:

- адвокатура (присяжные поверенные) — для защиты обвиняемые в суде по уголовным делам и представительства интересов сторон в гражданском процессе;

- нотариат — для оформления и засвидетельствования сделок, актов, фактов, имеющих юридическое значение, и т. д.

фото из открытых источников

Существовавшая к началу царствования Александра II в России судебная система в основных чертах была определена «Учреждением о губерниях» 1775 года. Судебная система состояла из трех уровней: уездного, губернского, и общегосударственного. Система отражала общие черты законодательства эпохи Екатерины II — широкую выборность, коллегиальность, сочетание раздельных сословных учреждений на нижнем уровне, смешанных коллегий с представительством разных сословий на среднем уровне и правительственных учреждений на верхнем.

Расследование преступлений, согласно ч. 2 т. 15 Свода законов Российской империи, до 1860 г. входило в круг обязанностей полиции. В роли следователей обычно выступали квартальные надзиратели. В крупных городах существовали особые должности следственных приставов гражданских и уголовных дел. Само предварительное следствие делилось на предварительное и формальное. Главной задачей первого являлось установление факта происшествия, обладающего признаками преступления, задачей второго – выяснение, действительно ли и в каком виде и степени обвиняемый совершил преступление, и подлежит ли он наказанию. Главные усилия при формальном следствии направлялись на получение от обвиняемого собственного его признания.

Крупным недостатком судебной процедуры была её продолжительность и многоступенчатость. Судебные процессы могли затягиваться до бесконечности: дело проходило через множество стоящих друг над другом инстанций, любая из которых любое число раз могла отменить решение нижестоящего суда и вернуть дело для повторного рассмотрения. Часть дел подлежала ревизии в вышестоящем суде в обязательном порядке, часть дел подавалась на пересмотр по требованию губернаторов и прокуроров; единая кассационная инстанция, решения которой не подлежат отмене ни в каком случае, отсутствовала (точнее, ей являлся только император). Судебная власть не была четко отделена от административной; хотя губернаторы обладали непосредственно судебными правами (за исключением небольшой категории дел), они могли отменять решения всех губернских и уездных судебных инстанций. Право подсудимых подавать частные жалобы на судебные решения было, при этом, весьма ограниченным. Рассмотрение дел на уровне Сената и Государственного Совета могло проходить через шесть последовательных инстанций, что занимало долгие годы. Гражданские процессы затягивались из-за имеющейся у сторон возможности многократно вводить в дело новые доказательства. Считается, что непосредственным поводом к реформам послужило поступление на утверждение Александра II нескольких крупных дел, рассмотрение которых в судах разных уровней заняло более 20 лет.

Институт судебных следователей в Российской империи был образован Указом императора Александра II от 8 июня 1860 г., которым утверждено «Учреждение судебных следователей». В статье 1 «Учреждения судебных следователей» говорилось: «Для производства следствий по уголовным делам, подлежащим рассмотрению судебных мест, состоят в уездах судебные следователи».

Таким образом, в 1860 г. следствие было отделено от полиции. Указом от 8 июня 1860 г. в 44 губерниях были введены должности судебных следователей, числившихся по ведомству Министерства юстиции. В Указе отмечалось, что учреждение института судебных следователей имеет целью «дать полиции более средств к успешному исполнению ее обязанностей, столь важных для порядка и спокойствия жителей всех состояний, и определить точнее свойство и крен ее действий». В соответствии с «Основными положениями об устройстве судебных мест», утверждёнными 29 сентября 1862 года, судебные следователи стали членами окружных судов, в отношении их действовал принцип несменяемости.

Судебные следователи были распределены по участкам, так чтобы в каждом городе в округе суда был хотя бы один следователь. Следователи были процессуально независимыми и несменяемыми чиновниками особого рода, они являлись членами окружных судов, и даже, при нехватке судей, могли призываться в состав суда. Круг их деятельности объединял дознание и следствие (в современном их понимании). Следователь возбуждал следственное дело, как только находились достаточные данные для уверенности в событии преступления, руководил оперативной деятельностью полиции, опрашивал свидетелей и подозреваемых, собирал доказательства. Следователь извещал прокуратуру о начале всякого следственного дела и был обязан открывать все свои действия прокурору, прокурор мог делать предложения по порядку ведения следствия, которым следователь не был обязан подчиняться. Следователь не имел право закрыть начатое следственное дело и не делал никаких юридически значимых выводов из следствия. Как только следователь усматривал, что для обвинения в суде либо для прекращения дела имеются надлежащие доказательства, он передавал следственное дело прокурору.

Главная Уральский федеральный округ Тюменская область

08 Июнь 2018 года 8 июня – День учреждения должности судебного следователя в Российской империи

Институт судебных следователей в Российской империи был образован Указом императора Александра II от 8 июня 1860 г., которым утверждено «Учреждение судебных следователей». В ст. 1 «Учреждения судебных следователей» говорилось: «Для производства следствий по уголовным делам, подлежащим рассмотрению судебных мест, состоят в уездах судебные следователи».

Юридическим сообществом непрерывно обсуждаются сложившиеся в правоприменительной практике проблемы уголовного процесса, среди которых и пресловутый обвинительный уклон, и статистика «конвейерного» судопроизводства, и высокая загруженность судов. Крайне ярко проявляется и формальный подход судей к осуществлению контроля на этапе предварительного расследования.

Так, согласно данным статистики Судебного департамента при Верховном Суде РФ за 2019 г. в порядке ст. 125 УПК РФ в производство поступили 120 102 жалобы, из которых удовлетворены только 5301, что составляет 4,5 % 1 . Статистика по иным предметам контроля также оптимизма не вызывает. Например, суды только в 2% случаев отказывают в продлении срока содержания под стражей 2 , что свидетельствует о сложившейся системе автоматического продления меры пресечения. Формальный подход судов к контрольным функциям на данном этапе в совокупности с крайне ограниченными возможностями защиты по сбору доказательств создают существенный дисбаланс еще до перехода к рассмотрению дела по существу, что в значительной мере предопределяет его дальнейший исход.

На этом фоне в последние годы неоднократно озвучивалась идея создания института следственных судей как способа решения проблемы такого «дисбаланса». При этом некоторые правоведы не только не поддержали данную инициативу, но и назвали ее «манипуляцией», «проектом по сохранению институционального правового контроля за постсоветскими странами» и «пятым колесом для поломанной телеги» 3 .

Постараемся разобраться в содержании данного института и ответить на вопрос, является ли введение фигуры следственного судьи «панацеей» для российского уголовного процесса?

В 2015 г. советником Конституционного Суда РФ Александром Смирновым была разработана теоретическая концепция «Возрождение института следственных судей в российском уголовном процессе», послужившая началом нового витка дискуссии о необходимости данного института. Уже в наименовании концепции ее автор наводит читателя на мысль о существовании и ранее института следственных судей в России. С данного тезиса также начинается обоснование необходимости внесения изменений, рассматриваемый институт отнесен к «плодам великой Судебной реформы 1864 года».

В разработанных в тот же период в ответ на обращение ВС РФ предложениях Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека также содержатся ссылки на Судебную реформу 1864 г. Учитывая наличие историко-правовой аргументации в основе возникших инициатив, представляется целесообразным обратиться в первую очередь к результатам упомянутой реформы.

Исторический экскурс

Уставом уголовного судопроизводства от 20 ноября 1864 г. (далее – Устав) была введена фигура судебного следователя. Согласно ст. 249 Устава предварительное следствие о преступлениях и проступках, подсудных окружным судам 4 , производилось судебными следователями при содействии полиции и при наблюдении прокуроров и их товарищей (помощников). Судебный следователь обладал правом возбуждения уголовного дела, непосредственно проводил следственные действия и собирал доказательства, сообщал об обстоятельствах, как уличающих обвиняемого, так и его оправдывающих 5 . Иной категории следователей Устав не предусматривал. Полномочия полиции по общему правилу ограничивались дознанием, а «при прибытии судебного следователя полиция передавала ему все производство и прекращала свои действия по следствию до получения особых о том поручений» (ст. 260).

Контрольные функции судебного следователя сводились в основном к проверке и отмене действий полиции по первоначальному исследованию (ст. 269). Действительные контрольные полномочия над предварительным следствием были переданы прокурору и суду. Так, судебный следователь уведомлял прокурора и его товарищей о возбуждении по собственной инициативе уголовного дела, о причинах, по которым не взят под стражу или освобожден из-под стражи обвиняемый, а также получал от прокурора обязательные к исполнению предложения (ст. 263, 284, 285). Решение о прекращении производства по делу могло быть принято только судом по просьбе следователя через прокурора (ст. 277 Устава). Жалобы на действия полиции приносились прокурору, а на действия следователя – окружному суду (ст. 493).

На основании изложенного можно заключить, что российский судебный следователь по результатам преобразований 60-х гг. XIX в. не являлся субъектом судебного контроля над предварительным следствием и по функционалу был близок к современному следователю. Существенное различие между данными институтами может быть проведено лишь по ведомственной принадлежности: судебный следователь считался членом окружного суда 6 и назначался высочайшей властью по представлению министра юстиции 7 .

Конфигурация института следственных судей в предложениях СПЧ, эксперта КС и ВС РФ

Инициатива введения института следственного судьи пока не обрела форму законопроекта, поэтому точные планы законодателя и проекты конкретных изменений УПК РФ пока не известны. Однако на основе упомянутых концепции и предложений, а также актуальных комментариев представителей власти можно оценить «очертания» данного института в случае его появления в России.

Основной целью предложений о компетенции и порядке формирования института следственных судей СПЧ называет реализацию принципа состязательности. Такие изменения, по утверждению разработчиков, расширят возможности защиты по самостоятельному собиранию доказательств, создадут параллельное «адвокатское» расследование, разгрузят судебную систему, сократят сроки предварительного расследования. Там же указывается, что задача следственного судьи должна сводиться к судебному контролю без осуществления функции предварительного следствия: «Следственный судья ни в коем случае не должен вести уголовное преследование, т.е. искать и изобличать виновных – это естественная функция органов обвинения».

Для достижения указанных целей и задач СПЧ предлагает наделить следственного судью полномочиями, которые можно условно разделить на две группы. К первой отнесены предусмотренные УПК РФ основания предварительного и последующего судебного контроля на этапе досудебного производства: рассмотрение жалоб на действия (бездействие) стороны обвинения, принятие решений о применении мер процессуального принуждения, разрешение на производство следственных действий и пр.

Ко второй группе можно отнести принципиально новые полномочия, в том числе: судебное депонирование или производство судейских следственных действий, в результате которых предварительно собранные сторонами сведения могут быть легализованы после их проверки следственным судьей в качестве доказательств, назначение экспертизы по ходатайству сторон или по собственной инициативе, контроль законности и обоснованности возбуждения уголовного дела против конкретного лица и привлечения лица в качестве обвиняемого.

Аналогичные по существу полномочия следственного судьи предлагаются в концепции Александра Смирнова, за исключением последней из перечисленных группы вопросов. Исходя из комментариев Председателя Верховного Суда РФ Вячеслава Лебедева, к аналогичному набору склоняется и высший судебный орган: рассмотрение ходатайств о производстве следственных действий, об избрании и продлении меры пресечения, рассмотрение жалоб на действия и решения органов предварительного расследования и дознания.

Другой аспект инициативы состоит в идее структурного отделения следственных судей. Разработчики предложений СПЧ считают целесообразным ввести институт следственных судей на уровне областных, краевых и республиканских судов, создав в их составе отдельные следственные палаты, обладающие полномочиями апелляционной инстанции. Александр Смирнов также предлагает определить следственных судей как судей, не участвующих в рассмотрении уголовных дел по существу.

Зарубежный опыт

Разработчики предложений СПЧ и сторонники идеи появления следственных судей в России в качестве обоснования нередко ссылаются на опыт Франции, ФРГ и ряда стран постсоветского пространства. В связи с этим рассмотрим характеристики некоторых из указанных правопорядков.

Изложенные преобразования в России XIX в. были во многом обусловлены опытом Франции. С начала названного столетия центральное место в предварительном следствии Франции занимал следственный судья, который осуществлял предварительное следствие, собирал доказательства, формировал материалы дела, а до 2000 г. был также вправе принимать решения о заключении под стражу. Очевидно, что и французский следственный судья, и российский аналог данного института согласно Уставу 1864 г. не могут быть рассмотрены в качестве примеров для обоснования обсуждаемых в настоящее время предложений. Как отмечалось, несмотря на терминологическое сходство, данные субъекты выполняют принципиально разные роли в предварительном следствии и подлежат сравнению, скорее, с фигурой следователя в УПК РФ.

В ФРГ до 1974 г. также существовал институт следственного судьи французского типа, однако в современной немецкой системе с отказом от предварительного следствия нечто подобное существует в форме судебного контроля над дознанием. По своим полномочиям современный следственный судья (судья над дознанием) в Германии схож с обсуждаемым российским юридическим сообществом институтом, однако имеет ряд существенных отличий. Так, немецкому следственному судье не свойственна предлагаемая российскими разработчиками обособленность: судьи, задействованные в досудебном производстве, зачастую участвуют в рассмотрении иных дел по существу 8 .

Полагаю, наибольшего внимания в рамках исследуемого вопроса заслуживает опыт Республики Казахстан как правопорядка, близкого к России с точки зрения законотворческой истории, юридической техники и практики правоприменения, а также включившего рассматриваемую фигуру в уголовный процесс сравнительно недавно.

Институт следственного судьи был введен в УПК Республики Казахстан в 2014 г. в рамках национальной стратегии развития уголовного судопроизводства. Согласно ч. 3 ст. 54 УПК РК следственный судья – это судья суда первой инстанции, к полномочиям которого относится судебный контроль за соблюдением прав, свобод и законных интересов лиц в уголовном судопроизводстве.

Функции следственного судьи согласно ст. 55 УПК РК заключаются в санкционировании содержания под стражей, домашнего ареста, временного отстранения от должности, проведения негласных следственных действий, залога, ареста имущества, осмотра, обыска, выемки и др. Также он рассматривает жалобы на действия следователя, получает показания свидетеля и потерпевшего, по мотивированному ходатайству адвоката рассматривает вопрос об истребовании и приобщении к уголовному делу любых сведений, документов, предметов, имеющих значение для уголовного дела (то, что в российских концепциях именуется судейскими следственными действиями или судебным депонированием). При этом согласно правилам ст. 56 УПК РК следственный судья по общему правилу рассматривает вопросы, отнесенные к его компетенции, единолично без проведения заседания.

Опыт Республики Казахстан оценивается экспертами положительно, полномочия следственного судьи постепенно расширяются. Исследователи отмечают возросшую независимость судей на этапе предварительного следствия. Например, в 2019 г. в Казахстане следственные судьи не поддержали 26% ходатайств об аресте имущества и удовлетворили 42% жалоб на действия органов следствия, дознания и прокуроров.

В качестве аналогичного положительного примера многие эксперты приводят институт следственных судей в Украине, который был введен в 2012 г. и наделен, по сути, идентичными полномочиями. Данные статистики о деятельности таких судей могут указывать на их независимость от стороны обвинения. Например, в 2019 г. украинские следственные судьи отказали в 55% случаев в применении меры пресечения в виде заключения под стражу и удовлетворили 58% жалоб на решения, действия или бездействие следователя или прокурора.

Однако необходимо отметить, что приведенная статистика деятельности судей в Казахстане и Украине наблюдается на фоне комплексных продолжительных изменений, коснувшихся в том числе порядка судопроизводства, критериев и процедур отбора, назначения и прекращения полномочий судей, состава судейского корпуса, а также государственного устройства в целом 9 . В связи с этим оценить в полной мере степень положительного влияния института следственных судей на данные правопорядки и подтвердить наличие такого влияния в принципе затруднительно.

Введение института следственных судей как часть системной реформы

Несмотря на то что при подробном анализе некоторые исторические и сравнительно-правовые аргументы разработчиков и сторонников исследуемой инициативы представляются не совсем релевантными, расширение контроля независимой судебной власти за предварительным расследованием, как и всякий контроль третьего беспристрастного лица за любым процессом, несомненно, является благом, ограниченным исключительно соображениями процессуальной экономии. В связи с этим исследованные концепции представляются обоснованными. Вместе с тем при рассмотрении данного тезиса сквозь призму правоприменительной практики целесообразность появления института следственных судей в России кажется не столь очевидной.

Полагаю, уголовно-процессуальный закон в России не отличается обвинительным уклоном и не страдает от недостатка инструментов судебного контроля. Наоборот, посредством механизмов, предусмотренных УПК РФ, при их буквальном толковании есть возможность обеспечить цели и задачи, которые ставятся перед институтом следственных судей. Текущее состояние уголовного судопроизводства связано не с пробелами нормативного закрепления, а с деятельностью властных субъектов – прежде всего, судов – с присущим ей ограниченным и формальным использованием имеющегося инструментария. Ввиду изложенного введение института следственных судей без коренного реформирования судебной системы, на мой взгляд, может привести только к появлению дополнительных формальных процедур.

Если оценивать данную инициативу изолированно, то обособление указанной категории судей целесообразно только при значительном расширении оснований судебного контроля на этапе предварительного расследования. Думается, простая передача полномочий следственным судьям или незначительное их усиление не отвечают цели повышения состязательности. Снижение загруженности судей возможно и менее затратными мерами – например, расширением судейского корпуса.

Реальная минимизация «дисбаланса» на этапе предварительного расследования может произойти при наделении следственных судей всеми изложенными в концепциях полномочиями по решению сложившихся к настоящему моменту в практике проблем, вплоть до рассмотрения по сущностным, а не формальным основаниям жалоб на возбуждение уголовного дела и привлечение в качестве обвиняемого. Полагаю, что структурное выделение следственных судей оправдано, если судебная система усмотрит в такой независимости основу для преодоления утвердившейся позиции КС и ВС РФ 10 о недопустимости указанного обжалования, несмотря на наличие в УПК РФ конкретных критериев обоснованности и законности постановлений о возбуждении уголовного дела и привлечении в качестве обвиняемого (ч. 2 ст. 140, ч. 1–2 ст.170).

Более того, для реальной независимости контроля над предварительным расследованием и последующего рассмотрения дела необходимо, полагаю, формировать следственных судей не по принципу подчинения председателю суда соответствующего звена, а создавая параллельную полностью обособленную структуру. В противном случае формальное ограничение влияния решений, принимаемых в рамках предварительного расследования, на дальнейшее производство по делу возможно и в системе назначения следственных судей из общего состава при условии недопустимости их участия в рассмотрении того же дела по существу.

Системное изменение российского уголовного судопроизводства назрело давно. Юридическое сообщество ежегодно выявляет все новые недостатки правоприменительной практики, некоторые из которых уже упоминались (обвинительный уклон, статистика «конвейерного судопроизводства», высокая загруженность судов и т.д). В связи с этим абстрактные обсуждения исследованной отдельной инициативы на государственном уровне представляются запоздалыми. Учитывая, что вопрос о введении следственных судей оказался в числе поручений Президента РФ с точным сроком исполнения, рассмотренную идею, на мой взгляд, следует облечь в форму конкретных законодательных предложений. При этом такие проекты наряду с инициативами во исполнение поручения Президента РФ о расширении подсудности дел с участием присяжных должны быть увязаны с сопутствующей системной реформой, став ее началом.

1 Отчет о работе судов общей юрисдикции по рассмотрению уголовных дел по первой инстанции // Судебный департамент при Верховном Суде РФ. URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=5258

4 Окружным судам подсудны все уголовные дела, изъятые из ведомства мировых судей (ст. 200 Устава). Мировыми судьями согласно ст. 33 Устава рассматривались дела по проступкам, влекущим определенные наказания (выговоры, замечания и внушения, денежные взыскания не свыше 300 руб., арест на свыше трех месяцев, заключение в тюрьме не свыше года).

5 Устав уголовного судопроизводства. Отделение второе. Существо обязанностей и степень власти судебных следователей.

6 Ст. 79 Учреждения судебных установлений от 20 ноября 1864 г.

7 Там же. Ст. 212.

8 Коновалов С.Г. Германский «следственный судья» в зеркале российской уголовно-процессуальной науки: факты и мифы // Закон. 2017. № 1. С. 168–179.

9 См. напр. Мухамеджанов Э.Б. Судебная реформа 2016 года и порядок совершенствования отбора и назначения судей в Казахстане // Портал Zakon.kz. URL: https://www.zakon.kz/4830244-sudebnaja-reforma-2016-goda-i-porjadok.html; Антикоррупционные реформы в Казахстане // Организация экономического сотрудничества и развития. URL: https://www.oecd.org/corruption/acn/OECD-ACN-Kazakhstan-4thRound-Monitoring-Report-RUS.pdf; Оценка судебной реформы Украины 2014–2018 гг. // Совет Европы. URL: https://www.coe.int/en/web/human-rights-rule-of-law/-/assessment-of-the-2014-2018-judicial-reform-in-ukraine

10 Пункт 2.2 Определения КС от 18 октября 2012 г. № 1888-О; п. 3.1 Постановления Пленума ВС от 10 февраля 2009 г. № 1.

Следственный судья - новая фигура в судопроизводстве. Он будет осуществлять контроль за следствием, ограждая его от незаконных и необоснованных дел, злоупотреблений и ошибок при избрании меры пресечения. Так считают сторонники идеи, ссылаясь на опыт работы этого института со времен Судебной реформы 1864 года по 1922 год. Правда, оппоненты возражают, что новое звено тоже не гарантировано от коррупционного давления, а вводить в современный закон норму полуторавековой давности вряд ли резонно.

Совет экспертов в "Российской газете" - авторитетные правоведы, доктора юридических наук Тамара Морщакова, Сергей Шахрай и Михаил Барщевский полагают, что введение обособленного института внутри судебной системы не означает подмены следствия и не требует ни сокращения, ни реформирования правоохранительных ведомств.

Самый главный вопрос, который и вызывает больше всего тревог, - в случае появления следственных судей кто останется без работы?

Тамара Морщакова: Никто.

Но если следственные судьи займутся расследованием преступлений, что останется делать другим правоохранительным структурам? Не придется ли распустить и Следственный комитет, и следственные департаменты других правоохранительных ведомств?

Тамара Морщакова: Следственные судьи не должны заниматься предварительным расследованием. Главный смысл этой фигуры в том, что это будет судья по контролю за следствием.

Надзирающая фигура? Или активная, пытающаяся самостоятельно что-то установить?

Тамара Морщакова: Нет, это не надзор и не следователь в том смысле, каким он является сейчас. Главное рациональное зерно этой фигуры заключается в том, что следственный судья осуществляет контроль за следствием как судья и при этом выступает в роли арбитра для участников предварительного расследования, обеспечивает реализацию и защиту их прав в состязательных процедурах, по их инициативе помогает осуществить необходимые процессуальные действия, предупреждает необоснованную передачу дела в суд.

Не получится ли так, что эта процессуальная фигура будет в некотором смысле дублировать действия прокуратуры?

Тамара Морщакова: Нет. Прокуратура остается органом поддержания государственного обвинения. Следственный судья прежде всего возьмет на себя ту часть судейских функций, которые сейчас суды уже осуществляют по отношению к расследованию. На суды возложено принятие решений по поводу, допустим, выбора таких мер пресечения, как арест, домашний арест, залог, или некоторых следственных действий - обыска, выемки и др. Эти судебные функции в ходе расследования уже существуют, но их осуществление неэффективно, потому что тот судья, который принимает решение по таким важным в ходе следствия вопросам, потом рассматривает дело. И если он, скажем, вынес решение об аресте, значит, в последующем, скорее всего, будет придерживаться версии о виновности подозреваемого.

Сергей Шахрай: Когда принимали современный Уголовно-процессуальный кодекс, сначала функции по судебному контролю за мерами процессуального принуждения, которые применяются в ходе расследования, были персонально отделены: один судья должен был решать вопрос об избрании меры пресечения, другой - впоследствии рассматривать это дело. И это здравая, хорошая идея, потому что решения судьи в ходе предварительного расследования не должны связывать суд в судебном заседании, когда рассматриваются доказательства, собранные предварительным следствием. Если же судья, вынесший решение об аресте, затем начнет рассматривать дело по существу, на него будет давить груз: ведь если подсудимый невиновен, получается, судья напрасно во время предварительного расследования отправил его в следственный изолятор?

Тамара Морщакова: Подобный институт в том или ином виде существует во многих странах. Например, такие судьи есть в Австрии, Италии, Испании, Нидерландах, во Франции, в какой-то мере в Германии. К такой организации судебного контроля за следствием пришли Латвия, Литва, Молдова, Казахстан. Это явление, характерное для современного развития процедур предварительного расследования и судебного контроля за ним.

Сторонники предложения часто ссылаются и на российский дореволюционный опыт.

Сергей Шахрай: В истории вообще было очень интересно: сама судебная реформа прошла в 1864 году, а судебный следователь появился на четыре года раньше. Точнее, даже так: в первом проекте судебных уставов используется термин "следственный судья", а в окончательных уставах уже "судебный следователь". Интересно, что и просуществовал институт судебных следователей дольше, чем сама судебная реформа. Эта фигура сохранилась в Уголовно-процессуальном кодексе РСФСР 1922 года и была упразднена в 1929 году.

А они чем-нибудь отличаются, судебный следователь и следственный судья? По своим функциям это один и тот же человек или совершенно разные фигуры?

Сергей Шахрай: Следственный судья может быть центральной фигурой в процессе судебного контроля на предварительном следствии. И сейчас мы, скорее, говорим об этом. Судебный следователь, хотя некоторые ученые используют это понятие как тождественное, - все-таки центральная фигура предварительного следствия.

Тамара Морщакова: В любом случае идея вспомнить о такой фигуре, как следственный судья, сейчас очень ко времени, потому что работа правоохранительной системы требует большого внимания. Я могу сказать об этом как член Совета при президенте РФ по правам человека. Именно эта область деятельности вызывает очень много жалоб. Государственным инстанциям и общественным организациям разного уровня - как федеральным, так и на местах - постоянно приходится заниматься такими жалобами граждан. Может быть, это и есть главная причина, обращающая и к российскому опыту, и к опыту других стран, который показывает, что фигура следственного судьи применительно к деятельности органов расследования решает многие вопросы.

По какому ведомству, если можно так выразиться, будут проходить следственные судьи: состоять при нынешних судах, составят отдельную ветвь судебной власти или станут вообще самостоятельной структурой?

Тамара Морщакова: Следственный судья, по мысли тех людей, которые сейчас могут считаться разработчиками проекта, во-первых, должен быть самостоятельным, не подчинен руководству действующих судов. Во-вторых, должен иметь более высокий статус, чем, допустим, судья районного суда, который впоследствии будет рассматривать дело, или даже судья областного суда.

Михаил Барщевский: А некоторые дела областной судья может рассматривать в качестве первой инстанции.

Значит, все-таки отдельная ветвь?

Тамара Морщакова: Думаю, что следственные судьи должны иметь статус судей областных, краевых, республиканских судов, но не состоять в штате этих судов. То есть председатель суда не будет иметь никакого отношения к деятельности следственных судей, потому что в своих процессуальных функциях они совершенно независимы. Структурно следственные судьи будут обособлены на всех уровнях, но это не значит, что они станут какими-то параллельными судами, отдельной их ветвью. Сегодня все районные и другие суды рассматривают жалобы на органы следствия. Просто теперь, как предлагается, этой работой будут заниматься специализированные судьи, отделенные от тех, кому потом придется принимать решения уже по существу дела.

Михаил Барщевский: Чтобы проще было представить, приведу такой пример. Представьте хирурга, который сам собирает анализы, сам определяет аллергические реакции на анестезию, сам делает анестезию, а потом сам и проводит операцию, зашивает пациента и отвозит его в палату. Абсурд? Да. Судья в нашем понимании должен остаться хирургом, который делает только главное дело. Как хирург приходит и только оперирует, судья - рассматривает уголовное дело. А остальную текучку, связанную с решением каких-то вопросов на стадии предварительного следствия, требующих судебного контроля, возьмут на себя следственные судьи.

Если они будут обособлены и не подчинены главе суда, найдется ли управа на самого следственного судью?

Тамара Морщакова: Процессуальные пути обеспечения независимости при условии сохранения надзора за принятием решений понятны: жалобы на действия следственного судьи будут рассматриваться вышестоящими судебными инстанциями, но не в обычном порядке, который существует сейчас в вышестоящих судах, а специальным подразделением вышестоящего суда. Это подразделение можно назвать по-разному, допустим, Следственная палата или Следственная камера, куда только и будут поступать жалобы на действия и решения следственных судей.

Сергей Шахрай: Идею, в каком виде мы ее сейчас обсуждаем, вполне можно реализовать без какой-либо конфронтации с правоохранительными органами, прокуратурой, так как следственные судьи не занимают ничьего места. Речь идет о более высоком качестве судебного контроля за предварительным следствием. Для этого и появляется новая фигура. Она будет не в районном суде, а при областном суде. А в ходе реализации предложения, конечно же, надо детально проработать вопросы зарплаты таких судей, их статуса, а также процессуальный порядок рассмотрения жалоб на таких судей.

Михаил Барщевский: Хочу обратить внимание на такой момент. При создании Следственного комитета России прокуратура лишилась части надзорных функций за следствием. Поэтому Александр Бастрыкин первым делом создал у себя в Следственном комитете управление по надзору за соблюдением уголовно-процессуального законодательства. Он, как человек разумный, понимает, что следователи не могут работать безнадзорно. Самое интересное, когда Александр Савенков пришел в Следственный департамент МВД, он создал такое же подразделение у себя. То есть даже сами следователи понимают, что следствие не должно быть безнадзорным. Но, согласитесь, это некий паллиатив, когда внутри ведомства надзирают за своими. Поэтому сейчас есть согласованный уже с Верховным судом законопроект об изменениях, возвращающих надзорные функции прокуратуре. И в этой связи появление следственных судей может оказаться даже не первым шагом, а той завершающей точкой, которая может восстановить то, что нам необходимо, - именно надзор над следствием.

Каким может стать первый шаг по введению следственных судей: надо сначала найти людей или выделить помещения? Или принять соответствующий федеральный закон, а потом еще несколько лет готовить материальную базу и подзаконные нормативные акты?

Тамара Морщакова: На самом деле вводить такой институт можно не сразу, законодателем должен быть установлен определенный и достаточный переходный период. В некоторых регионах можно провести эксперименты. Так что его внедрение может не быть таким скоротечным. Институт будет набирать какое-то практическое значение и проявлять себя, а в ходе эксперимента можно что-то дополнительно отрегулировать. В нашей стране уже в новейшей истории проводился очень серьезный правовой эксперимент, когда вводился суд присяжных. Он появился сначала в отдельных регионах и постепенно, в течение нескольких лет, внедрялся по всей стране.

Рассказывают, что в некоторых регионах до самого конца боялись вводить суды присяжных, надеялись, мол, обойдется.

Тамара Морщакова: Поначалу и не могли везде ввести. Поэтому были выделены регионы, которые были в тот момент более или менее готовы к этому. Здесь же вопрос не такой сложный, как суд присяжных. Потому что речь идет исключительно об организации деятельности профессионалов.

Сергей Шахрай: Действительно, самый сложный шаг - это одномоментное выделение корпуса следственных судей, далее уже пойдет отработка функций. Важнейшая функция заключается в осуществлении контроля за следствием, причем за принятием на уровне следственных органов разных решений. Думается также, что следственный судья будет всегда ставиться в известность - сейчас это реализуется только по отношению к прокурору - о возбуждении уголовного дела. И он будет всегда реагировать на жалобы граждан, которые сейчас тоже подаются в суд, на деятельность органов следствия.

Тамара Морщакова: Да, часть судебной компетенции сразу уйдет к следственному судье. Но это только одна часть. Появятся еще некоторые другие функции, потому что следственный судья, наряду с разными процессуальными формами контроля за законностью действий органов расследования, будет обеспечивать помощь в собирании, представлении и признании доказательств.

Но это прямые функции следователя по делу. Зачем и каким образом они перейдут и следственному судье?

Тамара Морщакова: У нас и сторона защиты по закону может собирать доказательства, может представлять их следствию и суду. Но на практике у стороны защиты в ходе расследования реальных возможностей нет, потому что, когда она что-то нашла или что-то считает нужным сделать, чтобы получить, собирать доказательства, она обращается с соответствующим ходатайством к следователю. А следователь ей отказывает, можно привести достаточно одиозные примеры, которые законодатель вовсе не имел в виду, когда сочинялся действующий Уголовно-процессуальный кодекс. Например, адвокату говорят, что его материалы получены не при помощи следственных действий и потому недопустимы. У следственного судьи нет заинтересованности в том, чтобы отвергать материалы защиты, и есть процедуры, чтобы признать их доказательствами.

Сергей Шахрай: Конституция у нас не ограничивает действие принципа состязательности судебного процесса только судебными стадиями. Уголовно-процессуальный кодекс, вводя право жаловаться судье на действия следователя, тоже имел в виду, что появится арбитр для разрешения конфликтов между стороной обвинения и защиты. Однако пока состязательности на стадии следствия как таковой достичь не удается. Появление следственного судьи изменит ситуацию.

Тамара Морщакова: Назову один аспект, который понятен всем. Часто в судах при рассмотрении дел подсудимый заявляет, что по отношению к нему применялись незаконные методы ведения следствия. Согласно Конституции, доказательства, добытые незаконным путем, являются недопустимыми и не имеют никакой юридической силы.

Михаил Барщевский: Потому что уже поздно что-то направлять: следствие закончено.

Тамара Морщакова: И суд должен устанавливать, применялись или нет незаконные методы воздействия. А выяснить это в суде уже сложно. Поэтому у нас часто бывает, когда судья в судебном заседании говорит: у меня нет оснований не доверять работникам полиции, следствия и так далее. Совсем другое дело, когда появится фигура судьи-арбитра, который по ходу проведения расследования будет проверять доказательства с точки зрения их допустимости.

То есть он будет как бы стоять над схваткой?

Тамара Морщакова: Да, во-первых, он над схваткой, и, во-вторых, он освобождает суды, рассматривающие дела, от громадного пласта работы.

Давайте уточним: введение такого института не станет противоречить конституционным нормам? Нужно ли будет вводить поправки в Основной закон в связи с появлением новой фигуры? И согласуется ли это с ныне действующим законодательством?

Сергей Шахрай: Скорее, наоборот, надо говорить, что так же, как с административной юстицией, с административным судопроизводством, отсутствие такой фигуры приводит к тому, что Конституция не полностью реализована.

Тамара Морщакова: В процессуальный кодекс должны вноситься достаточно объемные изменения, потому что они должны, во-первых, прописать новую фигуру судьи. Во-вторых, должны прописать его функции.

Михаил Барщевский: Введение следственных судей, конечно, не повлечет за собой автоматически реального состязательного процесса. Но станет шагом, приближающим к тому. Сегодня перед кем сторонам приходится состязаться? Перед тем судьей, который в свое время дал санкцию на арест, а теперь слушает дело по существу. Он что, сумасшедший - вынести оправдательный приговор по тому делу, по которому сам посадил? Ведь сажают не следователи, а сажают судьи. А когда у нас появятся судьи, которые будут заниматься только мерой пресечения и не отвечать за приговор, а приговаривающие никак не будут отвечать за меру пресечения, то психологически произойдет разгрузка. Каждый станет отвечать за свою работу. Эта идея будет работать.

Вы видите в этом институте панацею от несправедливого правосудия?

Михаил Барщевский: Панацеи нет вообще, такого не бывает. Но это просто один из важнейших шагов, причем не только с точки зрения защиты прав человека, но и решения конкретных проблем общества. Это важно для поддержки бизнеса, создания инвестиционного климата, борьбы с рейдерством, противодействия коррупции.

У вас у всех троих достаточно единое мнение - "за". А никто из вас не видит каких-либо подводных камней при одобрении идеи?

Михаил Барщевский: Реальных препятствий нет. Но подводных камней будет, конечно, немало.

Сергей Шахрай: Согласен, препятствий нет, проблемы будут.

Сергей Шахрай: Начнем с денег.

Тамара Морщакова: Ими всегда все начинается и заканчивается.

Михаил Барщевский: Здесь как раз по деньгам и не должно быть проблем.

Тамара Морщакова: Если исходить из идеи формирования корпуса следственных судей на базе корпуса судей судов субъекта высшего уровня - краевых, областных, республиканских, то, как минимум, может возникнуть вопрос о кадровом пополнении именно этих звеньев судебной системы. Однако как раз сейчас в них происходит перестройка работы, они стали апелляционными инстанциями, отказались от многих дел, которые раньше рассматривали, переданных теперь в районный суд. Во всяком случае, я считаю, что сами судьи и судебная система в целом серьезно заинтересованы в появлении этого института. Он позволяет снять с суда, разрешающего дело, ряд функций, которые мешают его объективности при разрешении дела, и тем самым освобождает суд от общей с правоохранительной системой ответственности за качество расследования. А это - необходимое условие повышения эффективности следственной деятельности и утверждения справедливого правосудия.

Сергей Шахрай - один из авторов современной Конституции РФ - написал совместно с юристом Константином Краковским книгу об истории судебной реформы в России "Суд скорый, правый, милостивый и равный для всех". Работу над уникальным архивным исследованием соавторы, которые были однокашниками на юридическом факультете Ростовского государственного университета, задумали еще в 1992 году.

Читайте также: