Сколько врачей уволилось из за коронавируса в россии
Опубликовано: 16.05.2024
Власти сразу нескольких российских регионов на фоне роста заболеваемости коронавирусом заявили об остром дефиците врачей и медработников среднего звена. О кадровых проблемах в этой области говорили и до пандемии, однако сейчас уходить начали уже имеющиеся специалисты. Причина — растущие в условиях нехватки персонала нагрузки, сложности с получением положенных (в том числе за плановый прием) выплат. Еще один фактор — существенный рост заболеваемости среди врачей, предупреждают специалисты. Подробнее о том, с чем сегодня сталкиваются российские медработники, — в материале «Известий».
«Есть палаты, но лечить некому»
О катастрофической нехватке медиков в середине октября заявила министр здравоохранения Ростовской области Татьяна Быковская. Она объяснила это возросшей нагрузкой на поликлиники в условиях роста заболеваемости коронавирусом: скопление людей, по ее словам, привело к росту случаев заболеваний среди самих медработников.
«Сколько бы мы с вами не говорили: «Берегите себя, будьте дома, подождите, пока доктора придут к вам домой», люди идут на фильтр в поликлинике. А приход большого количества больных приводит только к еще большему разносу заболевания. Медицинские работники тоже болеют. У нас сегодня катастрофически не хватает специалистов», — отметила министр.
Почти одновременно о подобной ситуации сообщили в Липецкой области, где губернатор Игорь Артамонов из-за нехватки врачей принял решение на две недели приостановить оказание плановой медицинской помощи. Чиновник пояснил, что дефицит кадров связан в том числе с тем, что не менее четверти специалистов оказались на больничном.
В Амурской области тогда же сообщили, что с начала пандемии из системы здравоохранения ушли около 400 сотрудников. «Мы отмечаем отток кадров. Ушли у нас порядка 400 врачей за весь период пандемии, а трудоустроилось 200 человек. Считайте, один к двум мы потеряли специалистов», — отметила региональный министр здравоохранения Светлана Леонтьева.
Эти слова подтвердила заместитель председателя областного правительства Юлия Рябинина: «Проблемы с кадрами: есть палаты, но лечить там некому. Мы обратились в медакадемию, уже официально к нам устроились пять студентов старших курсов. Еще несколько человек сейчас проходят медосмотр. Надеемся, что напряжение снизится», — сказала она.
Основной причиной увольнения врачей стали тяжелые условия работы: по словам областного министра, люди уходили из-за больших нагрузок (вместо 20 пациентов в день, по ее словам, им приходилось принимать по 70–80 человек), часть уволились, из-за того что в силу возраста (им было больше 65 лет) попали в группу риска.
Во Владимирской области, где серьезный дефицит специалистов наблюдался и до этого, о рекордном оттоке врачей сообщили за несколько месяцев до этого. В пресс-службе департамента здравоохранения Владимирской области «Известиям» подтвердили, что по сравнению с началом года во II квартале 2020-го число врачей уменьшилось на 82 человека, среднего медицинского персонала — на 239 человек. К III кварталу число врачей удалось увеличить на 55 человек, среднего медперсонала — только на 18 человек. В основном — за счет выпускников медвузов и медицинских колледжей, а также привлечения специалистов в рамках профильных программ.
При этом недостаток врачей наблюдается в том числе в специализированных больницах, перепрофилированных под лечение коронавируса. Там, по данным пресс-службы, за семь месяцев 2020 года число врачей сократилось на 41 человека, а среднего медперсонала — на 17 человек. В прошлом году в тех же медучреждениях эти показатели за шесть месяцев составили, соответственно, 29 и 17 человек. Это «позволяет сделать вывод о влиянии распространения новой коронавирусной инфекции и повышенной возможности заболеваемости медицинских работников на их отток из отрасли, особенно среднего медицинского персонала», — говорится в ответе ведомства.
«Известия» также обратились за комментариями в другие региональные департаменты и министерства здравоохранения, упомянутые в тексте. На момент публикации материала ответ получен не был.
Эффект воронки
Сигналы о том, что медработники уходят, действительно поступают из разных регионов, отмечает Семен Гальперин, врач, президент межрегиональной общественной организации «Лига защиты врачей». В первую очередь уходят врачи пенсионного возраста, которых в российских медучреждениях было очень много, и это, по его словам, «обрушивает существующую систему здравоохранения».Массовые увольнения были зафиксированы еще в первую волну, напоминает глава «Лиги защиты врачей».
— После выхода постановлений (о коронавирусных надбавках) многие региональные чиновники начали придумывать, как их обойти. Например, переводили людей на почасовый режим оплаты. И мы предупреждали, что, если к новому подъему заболеваемости эти проблемы не будут решены — людей продолжат обманывать, не обеспечат нормальных графиков работы, — начнутся увольнения. Потому что, конечно, можно в какой-то момент поработать внеурочно, но невозможно делать это постоянно, — отмечает он.
Дефицит кадров в России был и до начала пандемии, обращает внимание сопредседатель межрегионального профсоюза медицинских работников «Действие» Андрей Коновал. Так, по его словам, реальное количество бригад скорой помощи было в полтора-два раза ниже утвержденного по нормативам и даже имеющиеся бригады не были укомплектованы. Похожая ситуация складывается также в стационарах и поликлиниках.
— Это означает, например, что если один человек сейчас заболевает или уходит, то организация лишается сразу двоих — потому что ушедший сотрудник работал за себя и за того парня, — отмечает он.
Еще в феврале 2020 года на системную нехватку медработников указывали аудиторы Счетной палаты. По итогам проведенной проверки (речь шла о ситуации на конец 2018 года) там отметили, что серьезный дефицит кадров «сказывается на доступности и качестве медпомощи». Сложнее всего ситуация обстояла в Курганской области (24,2 на 10 тыс. населения), Чечне (26,8), Псковской области (27,1), Владимирской (27,7), Еврейской автономной (27,8) и Тульской областях (28,9).
В результате возникает эффект воронки, обращает внимание Андрей Коновал. Из-за большой нагрузки, особенно на фоне пандемии, люди заболевают или уходят, а те, кто остается, сталкиваются с еще большими объемами работы и тоже рано или поздно могут принять решение об увольнении.
Один за десять человек
При этом врачи и медработники среднего звена по-прежнему сталкиваются со сложностями при получении положенных «коронавирусных» надбавок, которые предусмотрены постановлениями правительства № 412 и № 484, принятыми в апреле и мае 2020-го, указывают собеседники издания.
Так, согласно действующей концепции, существенная часть нагрузки должна лечь на амбулаторное звено. Но сотрудникам поликлиник вторая, более существенная надбавка (предусмотренная постановлением №484), не положена даже в случае, если они работают с подтвержденными случаями коронавируса.
Не могут получить надбавки также сотрудники выездных бригад, работающие не с подтвержденными случаями заболевания, а приезжающие на вызовы, связанные с подозрением на коронавирус, — например, к пациентам с пневмонией, — и медики из неспециализированных стационаров, в случае если они работали с пациентами, заболевшими коронавирусом.
Кроме того, в некоторых случаях врачи и медсестры, ведущие плановый прием, столкнулись с сокращением положенных им стимулирующих выплат и доплат на фоне роста среднего уровня зарплат за счет доходов тех, кто работает в «красных зонах». «Если медучреждение прекращает плановый прием, оно не получает часть дохода. Соответственно, людям не выплачиваются надбавки, которые обычно им положены, — а это нередко больше, чем сама зарплата», — объясняет Андрей Коновал.
Дополнительным фактором, по его словам, становится нежелание или отсутствие возможности работать в «красной зоне». Так, некоторые медработники сталкиваются с необходимостью уйти или взять оплачиваемые отпуска, в случае если не могут перейти в «красную зону», как того требует начальство: например, если не с кем оставить детей для перехода на вахтовый метод работы, из боязни заразить близких или в силу возраста и наличия хронических заболеваний.
Однако намного более серьезной причиной дефицита кадров он тем не менее считает рост заболеваемости коронавирусом среди медиков, обозначившийся этой осенью: «Весной ухудшение началось в конце апреля-мае, а к июню уже стало легче. Сейчас развитие идет уже около месяца. Мы, например, сейчас проводим съезд в Москве, и многие делегаты просто не могут к нам приехать, потому что или сами находятся на больничном с коронавирусом, или работают в одиночку за 10 человек — потому что их коллеги заболели».
Системная ошибка
При этом сейчас врачи чаще стали сталкиваться с неуважением и негативным отношением со стороны пациентов, полагает депутат, член комитета Госдумы по здравоохранению Александр Петров, который сейчас общается с медиками в Свердловской области. По его словам, с начала пандемии изменилось отношение пациентов «и врачи это замечают».
— Если раньше о них говорили как о героях, их благодарили, то теперь, как я понимаю со слов врачей, люди часто оказываются недовольны долгим ожиданием в очереди, высказывают это на приеме. Кроме того, многие пациенты теперь обсуждают друг с другом методы лечения, рассказывают это врачам, пытаются спорить с ними. Такой негатив, особенно в условиях огромной нагрузки, воспринимается болезненно, финансовый вопрос здесь как раз второстепенный, — убежден он.
Основную ответственность за отток врачей несут региональные власти, уверен Семен Гальперин: «В данном случае главная вина лежит на региональных чиновниках, которые саботируют выплату надбавок и не в состоянии обеспечить людям нормальные условия труда».
Отсутствие грамотного администрирования, в том числе непродуманная маршрутизация, проблемы со снабжением медперсонала СИЗами в том числе, влияют на рост заболеваемости среди медиков, солидарен Андрей Коновал. Однако основная причина, по его мнению, — серьезное недофинансирование российской медицины и связанный с этим дефицит кадров, усугубившийся в период пандемии.
Пандемия выявила существовавшие до этого проблемы, связанные во многом с оптимизацией системы здравоохранения, считает Семен Гальперин. Это, например, нехватка специалистов и медучреждений, а также отсутствие грамотных администраторов, способных в сложных условиях оптимизировать процесс работы и выстроить его таким образом, чтобы минимизировать все риски для врачей. «У нас будет это не раз повторяться, закончится эпидемия, начнется что-то еще. Но сейчас у нас есть возможность решить эту проблему. В частности, государство должно жестко поставить вопрос о том, что чиновники обязаны выполнять постановления правительство и тех, кто с этим не справляется, необходимо просто отстранять. Люди, медработники, должны видеть, что государство стоит на их стороне», — заключает он.
В федеральном Министерстве здравоохранения к моменту публикации материала не ответили на запрос издания о том, насколько серьезна проблема дефицита кадров, с которой сейчас сталкиваются в регионах, связана ли она с заболеваемостью медработников или их увольнениями, а также о том, какие меры планируется принять для ликвидации кадрового дефицита.
Заведующая отделением реанимации в районной больнице в Питкяранте Юлия Виноградова рассказала, что толкнуло ее вместе с коллегой на увольнение. После этого местная ЦРБ, куда должны доставлять возможных заболевших коронавирусом из четырех районов, лишалась последних двух анестезиологов-реаниматологов. Оказалось, что медиков заставило уволиться несколько причин, к которым добавилось хамство губернатора.
Во-первых, возмущение врачей вызвала нехватка аппаратов искусственной вентиляции легких (ИВЛ): в больнице сейчас один аппарат для взрослых и еще один детский, чего недостаточно, чтобы оказывать помощь. Особенно с учетом того, что Минздрав решил превратить питкярантскую больницу в инфекционный центр, куда в случае распространения коронавируса будут доставлять заболевших из Питкярантского, Лахденпохского, Сортавальского и Олонецкого районов. Когда об этом стало известно, в ЦРБ спешно стали собирать в кучу сломанные аппараты:
Вообще, наша больница не приспособлена под инфекционную и не подготовлена абсолютно, хотя главврач рапортует, что всё хорошо, — рассказала Виноградова порталу «Правмир». — Сейчас у нас один аппарат ИВЛ, и тот не совсем исправен — не работает датчик кислорода. Спешно стали собирать поломанные ИВЛ, хотя до этого сделать это не могли, денег в больнице не было, но этот аппарат отдать на ремонт было нельзя, потому что на нем у нас вентилировалась женщина с двусторонней пневмонией. Есть еще один аппарат — для новорожденных. Аппарат по целевому назначению нам должен был прийти год назад, всё тянули-тянули и потом сказали, что не будет. Сейчас собираются якобы разворачивать реанимацию на 12 коек. Как мы там с одним аппаратом сможем помочь больным?
Однако куда более веской причиной для увольнения, по словам Юлии Виноградовой, стало отсутствие средств индивидуальной защиты. Вместо необходимых защитных масок медикам купили кое-как пошитые маски, а также респираторы из строительного магазина, которые не имеют нужно класса защиты. А вместо противочумных костюмов врачам дали прозрачные костюмы «Каспер» для строительных и малярных работ. На все претензии Виноградовой заявили, что такие костюмы для больниц централизованно закупили в Петрозаводске и предложили поверх «Каспера» одевать хирургические халаты.
Я постоянно спрашивала: «Где костюмы?». Когда их наконец привезли, первой моей реакцией было: «Да вы что, смеетесь?!». Прозрачные костюмы «Каспер», в которых ведут строительные и малярные работы, они и паро- и влагонепроницаемые. Я стала сразу звонить в Петрозаводск, нашему внештатному анестезиологу, заведующему реанимацией инфекционной больницы. Объяснила, какие нам привезли костюмы. Заведующий сказал, что в Карелии за поставку средств индивидуальной защиты в больницы отвечает один и тот же человек. И вот когда я увидела эти грязные маски, кое-как пошитые, эти прозрачные костюмы и накладную рядом, подписанную им, я поняла, что даже не наше руководство виновато, а руководство в Петрозаводске.
Юлия Виноградова и уволившаяся вместе с ней коллега-реаниматолог сочли всё это издевательством. Женщины готовы помогать и спасать пациентов, тем более что живут в маленьком городе, где их же близким может потребоваться помощь. Тем не менее медики считают, что не должны с голыми руками идти на борьбу с инфекцией и подвергаться неоправданному риску. К сожалению, на требование обеспечить врачей нужными средствами защиты не отреагировал даже глава Карелии Артур Парфенчиков. Услышав претензии Виноградовой во время своей поездки в Питкяранту, губернатор стал в ответ хамить.
Потом к нам в больницу приехал глава республики Парфенчиков, — вспомнила Юлия Виноградова, — наш главный врач отрапортовал, что всё хорошо, всё готово. А у нас ни аппаратуры нет, ничего нет, всё сломано, нет медикаментов. Вообще голыми руками предлагают работать. Я так и спросила главу: «Вы что хотите, чтобы медики сразу все перезаражались?» Он разговаривал со мной очень пренебрежительно: «А кто вы такая, кем вы тут работаете, сколько у вас стаж?». Мне 59 лет, у меня почти 40 лет стажа, я давно работала заведующей реанимационным отделением, я тот человек, который стоит у койки умирающего больного, и я знаю, о чем я говорю.
Мы писали про визит губернатора Парфенчикова в Питкярантскую ЦРБ. Сейчас в отделении находится одна пациентка с подозрением на коронавирус, которая приехала из Лондона. Результаты ее первых анализов отрицательные, но ожидаются ответы по третьему исследованию.
Фото: Сергей Карпухин/ТАСС -->
Обновлено в 14:31
С начала месяца в два раза выросла заболеваемость коронавирусом в Санкт-Петербурге, Алтайском и Красноярском краях. Как пишут «Известия», в Нижегородской области исчерпано 85% коечного фонда, в Воронежской — 90%, в Забайкалье — 95%. О дефиците мест в больницах ранее говорили и в руководстве Курганской и Астраханской областей.
«Екатеринбург онлайн» пишет, что в Центральной городской клинической больнице № 1 массово увольняются врачи. С весны оттуда ушли порядка 80 сотрудников. Медики, которые попросили не называть их имена, рассказали изданию, что за последний месяц из терапевтического отделения уволились все работники, кроме одного врача. Узкопрофильных специалистов еще весной отправили в отпуск — и до сих пор не вернули. Нагрузка на оставшихся специалистов выросла вдвое.
Горздрав Екатеринбурга начал проверку ситуации. В пятницу, 23 октября, состоялось закрытое заседание коллектива больницы с главой регионального Минздрава. В итоге руководство ЦГКБ отчиталось об увольнении лишь двух врачей. Но это не сходится с тем, что говорят сами медики, отметила редактор «Екатеринбург онлайн» Оксана Маклакова.
Оксана Маклакова редактор «Екатеринбург онлайн» «Мы общались с шестью людьми, которые рассказывали примерно об одном и том же. По разным мотивам уходили люди, и надо понимать, что эта большая цифра, о которой нам говорили медики, это не единомоментно, а порядка шести месяцев происходило, и отсчет ведется с конца апреля, с начала первой волны пандемии. Мы видели также, что министр говорил о 40 уволившихся сотрудниках на этой встрече, этой цифры у нас не было. Медики, которые общаются с нами, люди, которые к нам обратились, говорят о своем. Видимо, министр имел в виду какие-то самые свежие, последние увольнения».
В Воронеже из-за перегрузки системы здравоохранения прекращен плановый прием и госпитализация взрослых больных, отмечают «Известия». Исключение составляют случаи обострения хронических заболеваний, которые могут привести к состояниям, угрожающим жизни. Вот что рассказала радиостанции фельдшер бригады скорой помощи в Воронеже Елена Карасева.
Елена Карасева фельдшер бригады скорой помощи в Воронеже «Если это острое состояние, у нас ни разу не было отказов, с инфарктами, с инсультами берут в том же порядке, как и брали. Если, как говорится, терпит и состояние пациента не острое, то он может лечиться амбулаторно под наблюдением участкового терапевта. С местами проблема, приходится искать, созваниваться со старшим врачом, созваниваться с больницами и выяснять, куда можно привезти. Бывает так, что привезешь, вроде сказали, место есть, а по факту уже занято. Есть новая инфекционная больница, построенная в кратчайшие сроки, но она тоже переполнена, и приходится привозить на КТ туда, а оттуда потом госпитализировать туда, куда направят».
В Магнитогорске осталась только одна неперепрофилированная больница, а пациентов с пневмонией госпитализируют только с очень сильным поражением легких, сказал Business FM фельдшер выездной бригады скорой помощи Азамат Мустафин.
— Рекордное ожидание скорой помощи с сопровождением пациента на КТ было 20 часов. А так сейчас в среднем от пяти до 15 часов, в разное время по-разному.
— Сколько в городе аппаратов КТ?
— Было три. Скорее всего, повлияло то, что мы вышли на пикет обратить внимание на эту проблему, после этого появился четвертый аппарат. Хотя у нас больницы закончились, которые могли бы эту услугу оказывать. У нас и так три больницы уже отданы под ковидные госпитали, и на остальные заболевания у нас осталась только одна больница. Загрузка в больницах критическая, потому что даже сейчас не кладут в больницу с поражением легких до 40%. Раньше, до пандемии, с любой пневмонией госпитализировали в больницу. И даже при более тяжелых состояниях не всегда в этот же день госпитализируют из-за того, что просто заканчиваются места. Отправляют домой, говорят, что на следующий день примерно в 12 или в два часа происходит выписка из стационаров, к сожалению, тоже досрочно происходит это. Неделю, десять дней держат и выписывают. После выписки какие-то места освобождаются в больницах, и только тогда могут госпитализировать на освободившиеся.
Руководство Ставропольской краевой клинической больницы решило разгрузить персонал, облегчив их взаимодействие со службой технической поддержки. Теперь жалобы на ошибки компьютера и медицинского оборудования принимает голосовой помощник «Василиса». Она проводит опрос врача, систематизирует обращения и передает их системному администратору больницы — по сути, заменяет оператора.
Коронавирус выдавливает врачей из профессии. Медперсонал увольняется. Люди не выдерживают прессинг со стороны начальства, не могут смириться с несправедливостью.
Врач-кардиолог из Санкт-Петербурга Марианна Замятина – одна их тех, кто уволилась в разгар эпидемии. Женщина рассказала о причинах увольнения и о том, почему врачи становятся обслуживающим персоналом.
Марианна Замятина 20 лет отработала в Александровской больнице, 13 лет – в Санкт-Петербургской больнице Святой Евгении, куда на лечение приезжали блокадники со всей страны. Женщина заведовала кардиологическим отделением. «Золотое было время. Больница имела хорошую репутацию, отношение к нам было человеческое со стороны руководства и пациентов. Но все это осталось в прошлом, когда мы еще не знали, что такое коронавирус, – рассказывает Марианна. – Началась эпидемия, ситуация изменилась».
– О том, что нас бросят работать с «ковидными» больными, поначалу никто не говорил. В середине марта нам провели лекцию о внебольничной пневмонии. Медперсонал резонно поинтересовался: «В больницу привезут коронавирус»? Ответа не последовало. Мы продолжали спокойно работать. 24 марта от начальства поступило устное распоряжение: в кратчайшие сроки всех пациентов выписать. На следующий день поздно вечером, мне позвонил начмед с указанием, освободить все палаты к 10 утра следующего дня. Мы с коллегой всю ночь оформляли выписки. Я просила начмеда помочь с транспортировкой пациентов. Он отказал. Наши больные в большинстве своем далеко немолодые люди. Мне чудом удалось договориться об их бесплатной транспортировке с одной транспортной компанией. Конечно, масса проклятий в тот день прилетело в адрес медперсонала. Людей недолеченных и простоявших в очереди на госпитализацию, по сути, выгнали в аварийном порядке.
27 марта в госпиталь стали поступать пациенты с внебольничной пневмонией. Вначале заполнили мое отделение, так как мы находились рядом с реанимацией. Весь день и всю ночь мы принимали больных. На чспомощь пришли врачи других отделений, вне своей рабочей смены вышли мои медсестры и медбрат. Нам выдали перчатки в небольшом количестве, голубенькие халаты и немного масок. Начальство сразу запретило надевать маски на пациентов, так как масок не хватало. Использованные маски складывались в пакет и отправлялись на стерилизацию. Дальше их снова надевали. Ощущение, примерно, как трусы чужие надевать. Очков, щитков, бахил не было. Утром я написала в начальственной чат просьбу снабдить нас нормальной защитной одеждой. Меня тут же «забанили». Позвонил начмед, сказал, чтобы я перестала шуметь. С трудом купила трое строительных очков, отдала на отделение. Муж принес мне строительный шлем. А вот костюмов и масок уже в городе не осталось, купить даже за свои деньги не представилось возможным. В понедельник, 30 марта, меня сняли с заведования кардиологии и перевели работать доктором в другое отделение.
– На чистые и грязные зоны разделили госпиталь?
– Никаких разделений на зоны не проводили. Работали в обычных отделениях с общим коридором и туалетом. Тут же находились сестринская, пост, где круглосуточно дежурила медсестра. Далее поступило распоряжение Роспотребнадзора о карантине в двух отделениях, где лежали наши первые пациенты с подтвержденным «ковидом». Мне пришлось остаться на две недели в больнице, отсиживать карантин. Муж уговаривал: «Потерпи. Когда немцы шли на Москву, то ополченцам сабли из музея выдавали. Подтянут резервы, обеспечат вас всем». Он – порядочный и законопослушный человек. Когда мой карантин закончился, я приняла решение остаться еще на 2 недели в больнице. Уже было ясно, насколько тяжелая инфекция, но мы продолжали работать без защиты. К тому времени, выдали лишь прозрачный строительный комбинезон из лутрасила, абсолютно бессмысленный, промокает сразу. Естественно, домой возвращаться боялась, чтобы не принести заразу, да и на общественном транспорте мне добираться больше часа. Так мы и остались жить с четырьмя коллегами в больнице и после карантина. На выходные муж на машине увозил домой. Мне и моей коллеге повезло, мы не заболели. А вот остальные трое заболели, двое очень тяжело. Из сотрудников моего отделения заболели шесть из семнадцати сотрудников.
– Вы жаловались начальству?
– Жаловаться особо было некому. К нам никто не приходил, ни начмед, ни эпидемиолог, которого я требовала с первого дня работы, ни представители Роспотребнадзора, ни главврач. У меня даже не было личного номера телефона главврача – это о многом говорит. На четвертой недели работы, когда в отделении находились 15 пациентов с «ковидом», я написала ему письмо. Передала через начмеда. Со мной так никто и не связался. Следом я отправила жалобу губернатору Санкт-Петербурга. Ответ из Комздрава пришел через месяц, 18 мая. Отчитались, что все хорошо. Только на тот момент всех пациентов уже вывезли в другой госпиталь, никого не осталось. Что они там проверяли, непонятно.
– Почему врачи не устроили что-то типа забастовки?
– Сейчас у многих совсем работы нет, поэтому врачи старались не потерять и эту. Жизнь в медицине приучила – вначале окажи экстренную помощь пациенту, потом подумай о себе; не выноси ссор из избы; жалобщиков не любят. У всех врачей семьи, у многих ипотеки, кредиты – не до забастовок. Да и не все сразу поняли коварность заболевания. На гриппе ведь работали и прокатило, думали, и тут прокатит. «Работать надо, а не жаловаться», – так сказала мне одна старшая медсестра. Сейчас эта женщина лечится от пневмонии. Девять медсестер из двенадцати из ее отделения тоже на больничном. Все врачи дружно рассудили: переболеем и снова в строй. Еще есть причина, по которой боялись выступать против начальства – выплата правительственных компенсаций медикам возможна только через комиссию, в которую входил главврач. А при отсутствии лояльности, выплаты становятся совсем призрачны.
– Выплатили деньги?
– Слышала, что компенсации тем, кто переболел, выплатили. Но не всем. Вроде обделили лаборанток. Девочки ходили жаловаться к начальству, писали на сайте «Госуслуги». По слухам, над ними только посмеялись. Как обстоят сейчас дела, не знаю.
«После коронавируса медики выйдут морально измотанными»
– Как я понимаю работать тяжело больше не физически, а психологически?
– Непросто было работать, потому что многое непонятно, пациенты поступали тяжёлые. Приходилось вечерами много читать, болезнь-то никто не изучил.
В итоге, в нашем госпитали умерли две медсестры. Многие переболели. Один питерский депутат посылал запрос в госпиталь, хотел узнать, сколько точное количество больных врачей. Наш главврач не дал ответа.
– Складывается ощущение, что все доктора – терпилы.
– В мирной жизни все более-менее прилично шло. А вот эпидемия перевернула ситуацию с ног на голову. Самое страшное, когда закончится коронавирус, ничего к лучшему не изменится. Медики выйдут морально и физически измотанным. Начальство наберет силу. Медали с орденами получит. Я без иллюзий. Но считаю, что руководство должно повиниться перед сотрудниками за то, что ничего не сделали, чтобы сохранить здоровье врачей. Не подумайте, что у меня зуб на главврача. Напротив, он ранее не обижал деньгами, награждал грамотами, я даже отличника здравоохранения с его подачи получила. И в мирной жизни был неконфликтен, нормально платил, устраивал праздники. Эпидемия внесла свои коррективы. Даже когда заболевали наши врачи, начальство не интересовался их здоровьем.
– После вашего обращения к губернатору Санкт-Петербурга, в больницу подвезли СИЗы?
– Да, после того обращения, мне рассказывали, что госпиталь разделили на зоны, с костюмами стало лучше, правда, респираторов все равно не выдали.
– Пациенты, которые видели, что врачи без костюмов, вам сочувствовали?
– Конечно, сочувствовали. Они же не слепые, видели, в чем мы ходили, как ультрафиолет круглосуточно на сестер светил, как все наши халаты в общей куче на вешалках в коридоре висели. Особенно обидно было, что лекарства в больницу предоставили с первого дня самые лучшие, дорогие, а медиков оставили без защиты.
– Сейчас почти в каждой больнице пишут, что требуются врачи. Своих не хватает или увольняются люди?
– Потребность в медперсонале увеличилась, многие врачи болеют. Но уволились единицы. Знаю, что в Питере из нашего госпиталя всего несколько человек ушли, из Покровской уволились несколько.
– Что для вас стало последней каплей?
– 21 апреля нам поступила очередная команда свыше – всех пациентов перевезти из нашего госпиталя на Старорусской в другой корпус на Народной. Мы не успевала толком подготовить документы на выписку, собрать вещи больных. Перевозили пациентов в авральном режиме, в обычном старом автобусике типа «ПАЗа». Причем многие были из психоневрологического интерната. Когда их вывели на улицу, некоторые разбежались по территории, их ловили, они кричали. Одну мою тяжелую коронавирусную пациентку, которую успели прооперировать открытым методом на сердце, хотели тоже перевозить в общем автобусе. Я еле добилась, чтобы ее госпитализировали на носилках в отдельной машине. «Эвакуировали, как на войне», – позже так описывала впечатления одна из пациенток госпиталя.
Уже работая в том госпитале, на Народной, я узнала, что начмед с температурой и положительным тестом спокойно приходила в ординаторскую, где собирался медперсонал. Напомню, тогда еще никаких разделений на «красную» и «чистую» зону не было. Последней каплей стало, когда медсестра вернулась от пациентов, не сняла костюм, и отправилась сразу в ординаторскую. Я ее не пускала, объясняла, здесь же врачи сидят без защиты. Начмед искренне удивилась, мол, чего я волнуюсь, все равно все переболеют. В тот момент я поняла, что, если останусь, точно заболею. Я решила не работать там, где на меня плюют. Заявление об увольнении мне подписали в один день. Задерживать никто не стал.
– В начале эпидемии врачей называли героями, сейчас в адрес докторов летит больше обвинений – почему так произошло?
– Я не питаю иллюзий по поводу отношения народа к нам. Врачи – сфера услуг. Закончится коронавирус, о наших проблемах забудут. Люди если и будут вспоминать, то только плохое – как «скорые» вовремя не приезжали, что лечили не тем. Такова особенность нашей профессии. Мы для большинства людей просто обслуживающий персонал, и этим все сказано.
Российские врачи массово увольняются, оптимизация здравоохранения разорила все, что можно
В Каменске-Шахтинском Ростовской области весь персонал инфекционного отделения городской больницы написал заявления об увольнении. Об этом сообщают «ПИК» и «Новая газета».
Таким образом сотрудники пытаются привлечь внимание к отсутствию средств защиты и маленьким доплатам за ночные дежурства и работу с особо опасными инфекциями.
«В отделении, где уже есть пациенты, проходящие диагностику на коронавирус, нет даже элементарных масок для персонала. <…> За выход в ночную смену медикам сейчас доплачивают около 70 рублей», — рассказали они журналистам.
Сообщается, что врачи также недовольны отсутствием санпропускника: «Сегодня доктора и медсестры при поступлении больного вынуждены лично принимать каждого поступившего, бросая пациентов в палатах».
При этом, как пишет «Новая газета», после написания заявлений врачи продолжили работать. Они надеются, что власти региона обратят внимание на их шаг и помогут решить проблемы больницы.
Ранее стало известно, что врачи единственной во Владимире скорой помощи стали массово отказываться работать с пациентами, у которых есть симптомы ОРВИ, из-за отсутствия у медработников спецкостюмов.
«Дали обычные хирургические костюмы, на что я сказала, что я хочу вон тот костюм [с респиратором — прим]. Был вызван старший врач, на меня написалась докладная, что отказалась выезжать в том костюме, который без респиратора», — рассказала телеканалу РЕН-ТВ одна из медиков.
По словам медработников, от них скрывают документ, в котором содержатся рекомендации по ношению спецкостюмов в случае выездов к пациентам с подозрением на коронавирус. В нем под спецкостюмами якобы понимаются халаты и медицинские маски, с чем врачи не согласны.
По данным телеканала, в регионе в режиме самоизоляции находятся около пяти тысяч человек, пациенты с симптомами ОРВИ вызывают скорую ежедневно.
По последним данным, общее число выявленных в стране случаев заражения коронавирусом достигло 1264. Всего за сутки в стране зарегистрировано 228 новых случаев заражения. Известно о четверых погибших. Сообщается, что большинство инфицированных коронавирусом россиян приехали из-за границы.
Очевидно, что эпидемия стремительно продолжает распространяться по стране. Не худшее ли время врачи выбрали, чтобы бастовать?
— Врачи не бастуют, они увольняются, — подчеркивает член Бюро президиума партии «Родина», директор Института свободы Федор Бирюков.
— Это совершенно разные действия. Забастовка — прекращение работы с целью добиться определённых требований. То есть это форма классовой, рабочей борьбы — жёсткая, но вполне оптимистическая по духу. А вот демонстративное увольнение — это сродни самоубийству, жест отчаяния. Значит, ничем другим систему не пробить, только разве что собственными костями. При этом люди, подавая заявление «по собственному желанию», очевидно понимают, что новую работу, да ещё по специальности, найти им будет крайне трудно. Если они уволятся, то окажутся наедине с полностью враждебной средой, где свирепствуют эпидемия, кризис, безработица. Раз они готовы на это, то их социальное отчаяние велико, а чувство безнадежности взяло верх.
«СП: — Правда ли, что наша медицина полностью развалена?
— То, что отечественное здравоохранение находится в отнюдь не самой лучшей форме, не новость. Оно не самое плохое в мире, у нас много хороших специалистов. Отстаёт, в первую очередь, материально-ресурсная часть. Как и все бюджетные отрасли, государственная медицина — теплица для коррупции и других явлений социального распада. Зарплаты, как и везде у бюджетников, мизерные, материальных ресурсов, медикаментов и экипировки в обрез. В нормальной обстановке с этим как-то, по привычке, мирились. Ну, нет койко-мест, нет лекарств, нет денег — ничего, потерпите… Сколько лет каждый из нас слышал такие вот унылые песни кладбищенских сов? Все привыкли, как будто так и надо. Там перетерпишь, тут сам купишь, тому на лапу дашь… И живешь дальше, сам лапу сосешь.
«СП: — Действительно ли врачам не хватает буквально всего для борьбы с эпидемией?
— В каждую сезонную эпидемию медицинские учреждения и их работники сталкивались с одним и тем же набором дефицита. Но с такой мощной, интенсивной во всех смыслах эпидемией, как коронавирус, не сталкивались. Коронавирус уже разорвал многие шаблоны, опрокинул прежние представления о государстве и нации, сорвал с лиц миллионов людей и разбил об асфальт и камни всевозможные розовые очки.
В частности, стало понятно, что сильная государственная система здравоохранения — отнюдь не пережиток социалистических времён, а жизненная необходимость. Оказывается, бактерии не видят разницы между президентами, банкирами, принцами, певцами и уличными алкоголиками. Оказывается, если в стране есть даже много богатых, способных платить большие деньги за лечение, вирусу на это плевать, и он заразит всех, неважно, у кого есть деньги, а у кого нет.
Совершенно изменился баланс ответственности государства и граждан в ситуации эпидемий. Эпидемия — это же настоящая война, но не между странами, а между биологическими видами. Война миров, без шуток! И наш человеческий вид оказался не слишком хорошо готов к такой войне. Теперь приходится учиться прямо в боевой обстановке.
Российская государственная система хоть и называется социально ориентированной, но действует в интересах сверхбогатого правящего класса, финансовых и сырьевых корпораций. А народ, если отринуть всю пафосную официальную риторику, рассматривается лишь как налогооблагаемая среда, чьи интересы учитываются по минимуму. Нет справедливого распределения национальных богатств, большинство граждан работают буквально за еду, существуя от зарплаты до зарплаты, а единственный способ выручить дополнительные деньги — это кредитный капкан. Да, в «мирное» время это по привычке воспринималось терпимо. А вот натиск пандемии коронавируса, сопряженный с падением нефтяных цен, провалом национальной валюты и новым экономическим кризисом, снёс весь наш карточный домик привычных представлений о социальном государстве.
Власть уже поняла, что необходим качественно и количественно другой подход к развитию социальной сферы, здравоохранения, в том числе. Что заботой о благосостоянии сверхбогатых функции государства не ограничиваются. Что людям для жизни нужно гораздо больше денег, чем сейчас. Все эти моменты были высказаны в недавнем обращении президента Путина к нации. Но главный вопрос по-прежнему остаётся открытым: способна ли нынешняя система к перерождению, эволюции и эффективной работе в национальных интересах?
— В прошлом году, мы все с вами были свидетелями оптимизации медицины в регионах страны и не только, так ярким примером может быть единственная и кстати инфекционная больница Новочеркасска, которая самозакрылась по причине увольнения всех трех врачей пенсионного возраста высшей врачебной категории, получавших зарплату за суточные смены не превышавшую 15 тысяч рублей, — напоминает директор Центра изучения проблем формирования гражданского общества Института инновационного развития Денис Зоммер.
— Подобная ситуация была с заявлениями на увольнение медсестер в г. Александрове Владимирской области, где по решению администрации медучреждения им урезали и без того невысокую оплату труда на 1500 рублей. И таких примеров масса. К слову, и хваленая 40-я больница в Коммунарке, также пример бездарной оптимизации медицины, но уже в столице. Где вместо открытия дополнительных больниц в угоду интересам строительного бизнеса выводят за пределы МКАД уже существующие медучреждения. При этом оставшаяся пропорция делает уязвимой с точки зрения медицинской помощи целые округа. Возьмите ситуацию с 40-й больницей, которая ранее располагалась в Северо-восточном округе, объективно его жители стали более уязвимы и не только к коронавирусной инфекции, но и в отношении онкологической помощи, которая оказывалась соответствующим отделением перенесенной, а по сути уничтоженной больницы.
Что же касается опыта Запада, то мы перенимаем все самое худшее, так, например, в канун пандемии все без исключения антибиотики стали продаваться по рецептам. Подобная ситуация в США, например, приводит к огромной летальной статистики ежегодно от элементарного гриппа, т.к. чтобы посетить врача гражданин должен иметь либо полноценную страховку, либо средства на посещение врача и только после этого он может по рецепту купить жизненно необходимое лекарство и избежать осложнений.
«СП: — Ранее стало известно, что врачи скорой отказались работать без спецкостюмов в условиях пандемии. Все реально настолько плохо? Даже масок нет?
— Касаемо уязвимости медперсонала, вызывает искренне удивление полное отсутствие средств защиты не только у врачей в регионах, но и у правоохранителей, у лиц занимающих ответственные должности, например, водителей городского транспорта. В Москве, в метро и автобусах найдутся единицы работников в маске, а тем более в респираторе. И это самая настоящая диверсия в отношении людей, находящихся в сложное время на переднем крае борьбы, если перефразировать известную фразу президента на встрече с главврачом все той же 40-й больницы в коммунарке.
Что касается самого необходимого для граждан, мы наблюдаем повальную спекулятивную ситуацию на рынке и в аптекарском бизнесе, где в одночасье из всех аптек исчезли маски, прежде всего не дорогие, а начинается такая же ситуация с антисептиками, такими как хлоргексидин.
«СП: — Стоит ли сейчас в разгар эпидемии увольняться? Может, не время сейчас?
— Врачи абсолютно правы, государство обязано ценить их труд ещё выше в сложившейся обстановке и обеспечить жизненно-необходимыми средствами защиты, хотя бы для того, чтобы специалист не пополнил отрицательную часть статистики в период эпидемии, когда его труд настолько ценен.
«СП: — Подействуют ли такие меры на государство? Сможет ли оно хотя бы во время эпидемии увеличить врачам зарплату, улучшить условия труда?
— По признанию высокого руководства в лице мэра Москвы Собянина, который является руководителем одного из штабов по борьбе с коронавирусом, точная статистика и динамика распространения неизвестна, а соответственно цифры уже сегодня могут быть кратно выше официальных, а под часть летальных исходов просто берется внешняя сторона имевшихся у больных хронических заболеваний.
«СП: — Насколько этот прецедент с увольнением может стать массовым?
— Тут сказать трудно, врачи — люди, пришедшие в профессию, как правило, с убеждением и желанием помогать и лечить других людей. Конечно, не все, но очень и очень многие. Но должны ли они быть смертниками сами или все-таки должны иметь полноценную возможность для индивидуальной защиты, чтобы помогать другим людям? Думаю, что второй вариант правильный.
«СП: — Можно ли сказать, что наша страна оказалась не готова к эпидемии? Глядя на статистику из Европы и США, Россия кажется островком благополучия…
— В данной ситуации это покажет только время, которого с каждым днем все меньше. Закрытые за последнее десятилетие, в результате бездарной оптимизации и откровенно корыстного интереса строительного бизнеса, больницы сегодня были бы весьма к месту. Но, увы их нет. Есть ли у нас силы и мобилизационные возможности как у Китайской народной Республики, которая продемонстрировала всему миру, что больницу можно и нужно уметь строить за две недели, это большой вопрос. В голову приходят самые разные сравнения, например, после взрыва Чернобыля, значительно более экономически и ресурсно мощному государству СССР, для устранения последствий катастрофы задействовались, все медицинские и научные центра страны, армия и силы гражданской обороны, которых сейчас в тех масштабах просто нет.
Читайте также: