Кто такие ведерники профессия
Опубликовано: 01.07.2024
В двадцатые и тридцатые годы в нашем селе Гороховке было очень модно ездить на заработки в Донбасс. В это время в селе даже образовалась определённая прослойка людей, которых именовали ведерниками. Возьмёт такой человек свой нехитрый инструмент, состоящий из металлической оправки, ножниц для резки жести, набор металлических и деревянных молотков, дюжину пробоев. Сложит другие скудные дорожные пожитки в вещевой мешок, повесит его за плечи, а оправку вскинет на плечо, и зашагает пешком на железнодорожную станцию, а оттуда покатит в поезде в развивающиеся города и посёлки Донбасса. Облюбует там какой-нибудь небольшой городок, запасётся листовым кровельным железом и проволокой, и помаленьку потихоньку заколачивает деньгу на изготовлении всякой домашней утвари для несложного хозяйства тамошнего рабочего или шахтёра. Вёдра, корыта, тазы, кастрюли, кружки – так и расходятся во все стороны, а монета плывёт в карман.
Ведерники обычно из села уезжали в одиночку ранней весной, но иногда были и групповые выезды. Отсутствовали они до глубокой осени. Возвращались с наступлением первых холодов и метелей. Приезжали они модно и богато одетыми, с набитыми деньгами кошельками. Привозили дорогие подарки своим жёнам, детям и родителям. Долгожданные и желанные женихи одаривали своих невест невиданными в селе цветастыми кашемировыми платками, красивыми, пошитыми в городе сарафанами, модными хромовыми сапогами, обязательно с кожаной подмёткой и стелькой. Ходили ведерники по селу гордыми, заносчивыми петухами, швыряли деньги налево и направо, устраивали дружеские попойки, кутили до самого Нового года.
В селе они слыли богатыми людьми. Их дворы были огорожены добротными заборами, а хаты крыты черепицей и железом. Они являлись переносчиками городской культуры в село. Это они впервые привезли в село велосипед, граммофон, потом патефон, фотоаппарат и всякие другие предметы городского обихода. Все эти предметы производили на жителей села неизгладимое впечатление. Чтобы послушать диковинный поющий ящик, исполняющий музыку и песни по заказу, собирались в хатах ведерников старики и молодёжь и засиживались там до полуночи. И хотя в селе электричества не было, во многих хатах в горницах к потолку были подвешены в качестве украшения, перегоревшие электрические лампочки, привезенные из города всё теми же ведерниками.
Во время коллективизации ведерники шли в колхоз неохотно. Многие из них оставались единоличниками вплоть до Великой отечественной войны. Наиболее преданные своему делу ведерники в конце тридцатых годов заколотили досками окна и двери своих хат, замкнули добротными замками ворота своих дворов, и начали оседать в городах на постоянное жительство, пополняя собой растущий рабочий класс. В село теперь они ездили редко, разве только на похороны своих родственников или продать, ставшую теперь ненужной, родительскую хату. Это было началом урбанизации, которая в последствии приобрела всеобъемлющий характер.
У ведерников были свои вожаки, свои обычаи, даже свой фольклор. При постоянных скитаниях в поисках случайного заработка им не всегда улыбалось счастье. Были моменты, когда заказов подолгу не было и приходилось браться за любую подвернувшуюся работу или идти на всякие хитрости, чтобы преодолеть трудное время. Им приходилось работать грузчиками, собирать калоши и бутылки, даже фокусничать на базарах и в других местах.
Жил на нашей улице старый ведерник Трофим Смолин. Было ему уже за семьдесят лет, но был он ещё крепким стариком, высоким и сухопарым. В селе все его звали дедом Трофимом. Его единоличный двор стоял на высоком бугре в начале улицы. Два его сына тоже были ведениками, и постоянно жили в городе. К отцу они приезжали летом на непродолжительное время, чтобы покупаться в Дону и отдохнуть в родном краю. Особенно запомнился мне его младший сын Иван, высокий, с вьющимися светлыми волосами, голубыми глазами и всегда с весёлой улыбкой на лице. Был он ещё неженатым. Любил играть на мандолине, и петь задорные песни и частушки. Вечерами на закате солнца, когда дневная жара спадала, а село наполнялось шумом скрипящих подвод и телег, возвращавшихся с колхозниками с полей, любил Иван выйти из хаты, сесть во дворе на табурет и подолгу играть на мандолине. Играл он с душой, виртуозно и с большим умением. Постепенно у ворот двора деда Трофима собирались люди, чтобы послушать Иванову музыку. Многие заходили во двор, садились на завалинки хаты, на брёвна, камни и просто на траву. Образовывалась стихийно сельская вечеринка. Все вместе с Иваном пели песни, приговаривали частушки. Слушали песни, привезенные Иваном из далёких краёв. А Иван своим мягким баритоном голосисто выводил:
Через рощи шумные и поля зелёные
Вышел в степь донецкую парень молодой…
Песня всем нравилась, и её вскоре все пели уже хором под аккомпанемент мандолины. Во время таких вечеров дед Трофим всегда выходил во двор, садился на табурет, вынесенный им из хаты, поглаживал свою седую пышную бороду, начинал поучать молодёжь:
-Настоящие ведерники сейчас перевелись. Теперь всё больше на заводы и фабрики подаются, а истинное ремесло ведерников забывать стали.
Зная кровную дедову приверженность к ведерничеству, кто-нибудь подзадоривал его:
-А ты бы дед рассказал нам что-нибудь из своих приключений в старые времена?
Дед Трофим, словно давно ожидал такой просьбы, не заставлял себя больше уговаривать, и начинал свой рассказ. Мандолина утихала, Иван уходил с друзьями куда-нибудь на сельские гуляния, а во дворе оставались только любители послушать дедовых рассказов.
-Дело было в Ростове, поди, ещё до империалистической войны. Поехали мы туда с Тихоном Катковым и Фёдором Морозовым, царство им небесное обоим, они давно уже на покое, а добрые были мужики. Так вот, приехали мы на станцию, сошли с поезда. А дальше идти, не знаем куда, потому что все оказались впервые в этом городе. Ну, естественно, пошли на базар. А там целое столпотворение! Продают, покупают, дерутся, фокусничают, обманывают, воруют. Так и гляди, чтобы тебя не объегорили. Купили мы у одного армянина хорошей оцинкованной жести, и пошли, по улицам города, выкрикивая:
-Чиним вёдра! Вёдра чиним!
Обычно работая в течение дня, мы договаривались с какой-нибудь одинокой женщиной или стариком о квартире. На этот раз работа у нас никак не ладилась. Заказов было очень мало. В городе недавно открыли небольшой посудный завод, и всякой домашней утвари на базаре и в магазинах было полно. Так мы ходили в поисках работы дня два-три пока не растратили деньги, привезенные с собой из дома. А жить-то надо! Вот и посоветовал нам хозяин дома, у которого мы остановились, пойти в порт и поработать там грузчиками. Ребята, мол, вы молодые, мешки таскать на спине сможете, а там соображайте сами, напутствовал он нас. Спустились мы по крутому переулку к Дону и нашли порт. Первое, что нам бросилось в глаза, это несколько здоровых мужчин, расположившихся в тени больших тополей у самого берега реки. Все они, как обожравшиеся коты, в самых непроизвольных позах дремали, показывая вид, что спят. У некоторых из них на подошвах сапог было мелом написано: «5 рублей – и не буди!». Мы всему этому не придали никакого значения. В это время к причалу подошла небольшая баржа с солью, и мы бросились к её хозяину с надеждой найти у него долгожданную работу. Он нам тоже обрадовался, и мы договорились, что он нам платит по три рубля за каждую сотню мешков, снесенных на берег. Мы уже хотели приступать к работе, но заметили, что дремавшие на берегу, мужчины зашевелились и стали бросать в нашу сторону недоброжелательные взгляды. Потом от них отделились три крепких детины, и пошли в нашу сторону. За ними тихо следовали другие. Они взяли нас в кольцо, и один из них спросил:
-Вы кто такие? Откуда взялись? Почему устанавливаете тут свои порядки?
Мы почувствовали, что здесь дело пахнет керосином, и мы явно перегнули палку.
-Да, мы ребята хотели малость подзаработать. Растратились мы, а жить-то надо! – начали оправдываться мы.
-А ну, катитесь отсюда туда, откуда пришли! – гаркнул здоровенный детина и, засучив рукава своей рубахи, пошёл на нас с кулаками.
Сопротивляться было бесполезно, и мы быстро ретировались на квартиру к хозяину. Были рады и тому, что обошлось без побоев. Начали искать другую работу. Долго ходили по базару. И чего там только не было! Всякой всячины полным-полно, а купить что-нибудь покушать не за что. Ходили, глотая слюнки. А сколько всяких фокусников, гадалок, предсказателей судьбы, попрошаек вокруг – даже не счесть. И каждый норовить обдурить другого. Вот тут-то и пришла Тихону в голову оригинальная идея – подработать на обмане простачков. Поднял он в углу базара на свалке обрезанное с ноги лошади копыто, положил его в небольшой фанерный ящик, тут же валявшийся на свалке, обернул его, Бог весть, откуда взявшимся лоскутом материи, и запричитал, входя в толпу, нагло и громко:
-Жила-была, ходила! Кто желает посмотреть? Подходи! Стоит всего гривенник.
Мы сразу сообразили, что замыслил Тихон, и, как будто посторонние, бросились к нему, отдавая ему последние гривенники, оставшиеся у нас. Смотрели в ящик, ахали и охали.Потом отошли в сторону, разводя руками. Некоторые стали на эту приманку клевать, а другие, более осторожные, спрашивали у тех, кто уже посмотрел:
-Что там такое интересное?
-Плати деньги – увидишь сам! – отвечали мы и другие обманутые, в душе негодуя, но, не выдавая секрет, чтобы и другие обманулись.
Так уж устроена натура человека, что все, кто уплатил деньги и посмотрел «чудо» в ящике, улыбаясь, отходили в сторону, но не хотели подавать и вида, что их так просто объегорили.Каждый из них, вероятно, думал: «Вот, чёрт возьми, попался! Так пусть же попадутся и другие!»
Вокруг Тихона образовалась толпа, желающих посмотреть на «Жила-была, ходила». Тихон усердно собирал сыпавшиеся в его руки гривенники.
Вдруг, позади толпы показалась упитанная и самодовольная морда городового, который напористо пробирался к Тихону. Деваться было некуда, и Тихон дрожащей рукой принял гривенник от городового. Тишина…Затея, рассчитанная на самолюбие человеческой психики, дала осечку. На блюстителя порядка она произвела прямо противоположное действие:
-Ах ты, мошенник! – взревел городовой. - Откуда ты такой взялся? Я тебе покажу, как дурить честных людей! А ну, пошли в участок!
И городовой потащил бедного Тишку в ближайший участок под крики и улюлюканье опомнившейся от обмана, и теперь загоревшейся местью, толпы.
-Так ему и надо, аферисту!
-В кутузку его!
Кричали разорившиеся на гривенник.
-За что его взяли?
-Что он сделал?
Кричали не успевшие разориться.
Мы с Фёдором тоже последовали за городовым, уводившим Тихона в участок. Туда мы пришли все втроём. В большой приёмной сидели ещё четыре городовых и играли в карты на деньги. Игра называлась « 21 очко» и в то время была очень распространённой. Игра была в самом разгаре. Высокий и худой городовой с чёрными пышными усами и горбатым носом метал банк. По званию он был здесь старшим, и по всему было видно, что любил верховодить. В карты ему сегодня везло – он выигрывал, а потому был настроен доброжелательно. Когда приведший Тихона городовой рассказал им о Тихоновой проделке, и показал ящик с содержимым, все очень долго хохотали.
-Ну, парень, и пройдоха ты! Чего только у нас в Ростове не было, но такого ещё не случалось! – удивлялись они. – Тебе хоть патент выдавай на изобретение. Молодец!
При этих словах Тишка немного отошёл от испуга и повеселел. Мы тоже приободрились.
-А что, может быть, из вас кто и в очко мастак играть? Давай сыграем! Выиграешь – отпустим по доброму. Проиграешь – протокол составим, платить штраф будешь! – предложил старший из городовых.
Деваться было некуда, я вышел вперёд и заявил:
-Играть буду я! Он мой земляк и товарищ.
-Идёт! – ответил горбоносый. – Мне всё равно у кого выигрывать.
Мне позволили сесть за стол. Горбоносый достал из ящика стола новую колоду карт, потасовал их для порядка и стал метать банк. Я взял карту, посмотрел её и про себя ахнул – валет. Но виду никакого не подал. Городовой дал мне другую карту – опять валет. Я мельком взглянул на карту, зажал обе карты в руке, и сказал:
-Хватит! Берите себе!
Городовой открыл свою карту – десятка. Городовые радостно вскрикнули. Я спокойно и уверенно смотрел на них. Вторая карта была шестёрка. Горбоносый посмотрел на меня, поколебался и взял из колоды третью карту. Ею оказался туз. Он бросил на стол карты и заявил:
-Проиграл! Твоя взяла!
Я раскрыл свои карты и положил их на стол. Когда городовой увидел, что там были два валета, глаза его от изумления поползли из орбит на лохматые брови, и он гомерически захохотал:
-Откуда вы взялись такие проходимцы? Один выброшенное копыто показывает за гривенники, другой выигрывает на двух валетах. Вон отсюда! И чтобы духа вашего не было в нашем городе! Второй раз вам это дело не пройдёт! Засажу в каталажку!
Во время этих высказываний голос его менялся. В нём появлялись угрожающие стальные нотки, и мы поспешили скорее удалиться из участка. Как ошпаренные кипятком, вылетели мы оттуда, и бежали без оглядки до самой нашей квартиры. Там мы рассказали обо всём, что с нами произошло, хозяину. Он долго хохотал, а потом посоветовал уехать поскорее из Ростова:
-Вы поставили горбоносого в смешное положение, и он вам этого не простит. Придумает что-нибудь такое, чтобы вас опять забрать.
Мы уехали из этого злополучного города. Правда, я потом ещё много раз бывал в Ростове, но этого городового больше не встречал. И это было хорошо! Вот так раньше бывало, заключал дед Трофим. Присутствующие долго хохотали, переговаривались между собой – верить или не верить правдоподобности дедова рассказа.
Старые, давно минувшие времена! О них остались только воспоминания. Давно уже нет в живых деда Трофима. Погиб он в 1942 году от шальной фашистской мины, прилетевшей из-за Дона. Не вернулся ни в село, ни в город его сын Иван. Погиб он на фронте Отечественной войны. Разобрали на дрова дедову хату и сараи, и теперь на этом месте образовался большой пустырь, заросший лебедой и чертополохом. Перевелись в селе и ведерники. Они навсегда осели в городе, превратившись в городских жителей. Оставшиеся в селе люди забыли эту профессию за ненадобностью. Спроси сегодня у молодого поколения: « Кто такие были ведерники?» Не всякий сельчанин даст правильный ответ.
«Вкусные» ремесла
«Из рогожи не сделаешь кожи»
Шорники
Шорное производство — то же самое, что сегодня автозапчасти. Шорники — мастера, которые занимались шитьем упряжи, сбруи. Здесь трудились седельники — они делали сёдла, хомутники — специализировались по хомутам, узденники — по уздечкам, торочешники оторачивали мехом одежду и конскую упряжь.
От колокола до булавки
Производство винтовых замков
Особое место среди костромских ремесел занимало ювелирное дело. Работа по серебру. Серебро было привозное, но работали с ним здесь много. Были чеканщики, басельщики, литцы и так далее. Если занятие чеканщика можно идентифицировать, чеканщики занимаются чеканкой, о том, что литцы специализируются на литье — догадаться, то что делали басельщики, сегодня уже выяснить невозможно.
Приодеться-приобуться
Обувь — особая статья. Здесь — свои мастеровые. Башмачники, чоботники, подошвенники, лапотники, скорняки. Лапти называли по материалу, из которого они были сделаны: берестяники, вязовики, дубовики, ракитники. Мастера по изотовлению лаптей были в каждой деревне, но «лапти плесть — один раз в день есть»: на Нижегородской ярмарке в 1838 году пара хороших лыковых лаптей стоила 3 копейки, и ремесло было не доходное. Лапти плести умеючи — быстро: сноровистый мастер за сутки пять пар лаптей мог сплести, но и снашивались они скоро: в год на одного члена семьи нужно было запасти 50-60 пар лаптей. «В дорогу идти — пятеры лапти сплести». Другое дело — чоботы. Чоботами называли сапоги с высоким голенищем, каблуком и загнутым носком. Чоботник над хорошими сапогами мог трудиться и неделю, и две. Такую обувь хозяин берег, надевали сапожки на праздники, могли и по наследству передать. Да и прибыли они мастеру приносили немало. Что говорить, если даже за самые грубые крестьянские сапоги на той же Нижегородской ярмарке отдавали 5-6 рублей. А за модельные чоботы и десятку могли запросить!
Кадники, ведерники, веретенники
Строительное дело на Севере по большей части специализировалось не по камню, а по дереву. Каменщики и кирпичники тоже были, но спросом пользовались чаще плотники, оконнишники (или оконишники) — тот, кто делает оконницы, то есть оконные рамы, и другие «деревянных дел» мастера.
Бондарь
Иконописцев в Костроме было немного, но это были мастера! В XVII веке Кострома стала крупным центром иконописания, а в XVIII веке с образованием цехов в Костроме насчитывалось девять цеховых иконописцев.
Не боги горшки обжигают
«Был я копан, был я топан, был я на кружале, был я на пожаре, был я на базаре». Что это. Горшок. Керамика. Глина. Гончарное ремесло — почетное, красивое. Здесь можно вспомнить не только гончаров, но и горшечников (скудельников), и черепенников, сюда же — печники. Глиняная посуда, игрушки, строительный кирпич — все это делали в гончарных мастерских. А еще в Московской, Ярославской, Владимирской и Костромской губерниях гончары занимались «ценинным делом» — изготовлением изразцов (или «образцов» по терминологии документов XV–XVI веков). В состав эмали входило олово, сырье привозное, по-немецки — zinn, по-польски — cyna. Отсюда и название промысла и самих «ценинных» или «цынинных» изделий.
Город мастеров
Кострома славилась своим мылом. Здесь были мыловары и были мыльные резальщики. Числились среди ремесленников привычные нам и сегодня часовщики, парикмахеры, маляры и жестянщики, а, допустим, пилозуба, каретчика или резчика печатей сегодня встретишь нечасто. Вот пришло бы вам в голову, например, что ремесло пилозуба к стоматологии никакого отношения не имеет? Пилозуб изготавливал напильники. Он назван среди профессий мастеров костромского кузнечного цеха (1900 год), где помимо него работали жестянщики, слесаря, кровельщики и мастера кузнечно-каретного дела.
Об истории виноделия, автохтонных сортах и особенностях винификации вин они могут говорить часами. Пообщавшись с ними, узнав их историю и попробовав их вина, проникаешься уважением к этим людям, в общем-то решившимся на безумие – делать то, что можно назвать качественным российским вином
Ростовское солнце приятно грело и заставляло забыть об осени, когда с утра пораньше мы выехали из Ростова в сторону хутора Ведерников, расположенного в примерно двухстах километрах. В машине было время на разговоры и Леонид Попович, президент Союза виноградарей и Виноделов России, а также совладелец «Винодельни Ведерниковъ», грозно вопрошал:
«Сколько времени надо на то, чтобы сорт стал автохтонным? Десять лет, сто, тысячу? А как вы думаете, сколько лет виноградарству и виноделию в этих краях?»
Можно было не отвечать и просто слушать размышления Поповича. Вокруг проносились поля, прерываемые время от времени жидкими рощицами. Иногда монолог Поповича прерывал Валерий Тройчук, генеральный директор управляющей компании «Донвинпром», которой принадлежит «Миллеровский винзавод», «Винодельня Ведерниковъ» и виноградники, выделенные в отдельное подразделение из-за особенностей российского законодательства.
«Тут были сады ростовчан. Не дачи, как принято в Москве, а именно сады. А вот здесь газоны теперь выращивают».
По мнению Поповича, история виноделия в этих краях ничуть не уступает, а даже превосходит европейское:
«Грузия, Армения - сегодня именно эти страны претендует на роль родоначальников мирового виноделия. А как, простите, оно могло распространиться дальше в Европу, минуя эти края! Можно утверждать, что местному виноделию никак не менее двух тысяч лет. А сколько лет тому же французскому?».
Днем раньше, когда мне удалось побывать в ростовском офисе компании, Тройчук и Попович продемонстрировали огромный том «Ампелография СССР», если не ошибаюсь 1946 года выпуска. В разделе, посвященном сорту красностоп золотовский и местам его распространения, обозначен хутор Ведерников.
«Это наш аборигенный сорт, наше достояние и мы должны им гордиться. А сколько сортов утеряно? Мы потихоньку пытаемся искать их, возрождать. Некоторые утеряны безвозвратно, но многие до сих пор существуют, только разбросаны по садам и огородам».
Новейшей истории современного российского виноделия около десяти лет. Хозяйств, производящих или пытающихся производить высококачественные или премиальные российские вина меньше десятка. Одни делают ставку на известные и признанные международные сорта, некоторые видят будущее в развитии автохтонных сортов, другие пытаются совмещать и то, и другое. В «Ведерниках», так для сокращения называют те, кто знаком с этим хозяйством, а порой и сами владельцы, несмотря на наличие международных сортов, будущее видят в развитии автохтонных.
От развалившегося совхоза им досталось «богатое наследство» - около 200 га нескольких десятков сортов, среди которых было немало тех, которые предстояло просто выкорчевать. На то, чтобы как-то разобраться с этим достоянием, систематизировать его и выделить участки для производства «Вин Ведерниковъ» ушло немало времени. Еще больше ушло на то, чтобы научиться тому, как из всего этого добра можно делать вино на качественно ином уровне.
Мы переезжаем через плотину. Внизу раскинулся Дон и спустя какое-то время уже становятся видны крутые склоны хутора Ведерников, спускающиеся к реке. Виноградники так и просятся в этот ландшафт.
«Это наши земли и когда-нибудь эти склоны будут заняты под виноградники, но пока не хватает ни сил, ни времени, ни денег», - сетует Тройчук. Чуть позже машина останавливается перед железными воротами, и мы въезжаем в хозяйство.
После вычищенных до блеска аккуратных европейских виноделен здесь становится как-то не по себе. Угрюмые постройки советских времен, окруженные забором. Если бы не молодая зелень питомника да брендированные пластиковые синие ящики, в которые собирают виноград для премиальной линейки, о том, что здесь делают вино, вообще вряд ли можно сразу догадаться. До архитектуры пока не дошло, да и помещать изображение хозяйства на этикетку никто не собирается. Из дальнейшей беседы становится понятно, что и так по сравнению с тем, что здесь было, сделано многое. Пока приоритеты другие: виноградники и производство.
Виноградники, кстати, производят более благоприятное впечатление и куда больше похожи на европейские, за исключением выращиваемых здесь сортов: красностоп золотовский, цимлянский черный, сибирьковый, саперави северный и другие. сбор винограда уже стартовал, но некоторые сорта еще ждут.
«Видите земля неровная, это от того, что лозы укрываются на зиму», - говорит Валерий Тройчук. Действительно, видны небольшие волнообразные холмики. Это трактор тащит плуг и на зиму присыпает лозы землей. Поскольку, пройдя ряд, он разворачивается и после тащит плуг в противоположную сторону, образуются эти «волны».
«Когда мы были во Франции и рассказывали о том, что присыпаем на зиму лозы землей, французы крутили пальцами у виска и говорили, что мы сумасшедшие. Им даже в голову не может придти, что в мире есть места, где лозы закапывают в землю», - смеется он. Если присмотреться, то видно, что из-за этих особенностей лозы растут под наклоном либо в одну, либо в другую сторону. Иногда грозди лежат на земле - их уже нельзя использовать для изготовления вина. Кроме того, непривитые лозы здесь не живут больше 30 лет из-за филлоксеры и особенностей укрывного виноградарства.
После мы возвращаемся на винодельню и буквально пробегаем по ней, поскольку впереди еще ждет дегустация, а времени мало: новый гребнеотделитель, чаны для ферментации, дубовые бочки. интересно, что здесь для выдержки красных вин используют бочки из французского дуба с донышками из американского, а для белых наоборот. С бочками в хозяйстве экспериментируют недавно, а если попытаться рассказать обо всех экспериментах и технологических нововведениях, опробованных здесь, на это уйдет не одна глава.
«Мы постоянно чему-то учимся, совершенствуем наши технологии и в этом нам очень помогает винодел-технолог из Сербии Владан Николич», - говорит Тройчук. «Впрочем, скоро вы сами это оцените».
На дегустации предстояло проследить эволюцию ведерниковских вин, начиная с урожая 2005 года. Поскольку к этим винам мы будем возвращаться еще не раз, и описывать все несколько десятков образцов не имеет смысла, расскажу об общих впечатлениях.
Лучше всего у Ведерников получаются белые вина. Питкие, свежие, минеральные, с цветочными и степными, порой медово-жасминовыми ароматами. У них есть свой стиль, который как мне кажется можно и нужно развивать и совершенствовать. Винтажи 2009 и 2010 за редким исключением превосходят предыдущие. Особенно я бы выделил Сибирьковый 2010 - это безусловный лидер и у этого сорта, как и вина, есть потенциал. Среди фаворитов также можно назвать Донскую чашу 2009 (Ркацители) и Губернаторское белое 2009 (Рислинг). Еще хочется отметить легкое и свежее Алиготе 2011.
С красными винами все не так однозначно. Здесь удачными можно назвать Красностоп Золотовский, урожаи 2005 и 2010, и Губернаторское красное 2008-2009 (голубок, цимлянский черный, каберне совиньон). В целом питкие, фруктовые, они несколько простоваты, им хочется пожелать большей сложности, комплексности. Остальные красные пока оставляют желать лучшего, хотя и здесь удалось достигнуть приемлемого уровня.
В какой-то момент, слушая Поповича и Тройчука, я ловлю себя на мысли, что невольно им начинаешь симпатизировать. Их глаза горят, они взахлеб рассказывают о своих экспериментах, гордятся успехами, переживают неудачи и понимают, что еще есть, куда расти. Их эксперименты не закончены, хозяйство только начинает становиться на ноги и получать признание, но если им удастся сохранить прежние темпы, то у качественного российского вина есть будущее.
Водовоз и золотарь
Современному горожанину сложно представить свою жизнь без водопроводов и канализации, а ведь еще менее века тому назад даже в столицах таких удобств не существовало в массовом пользовании. И людям приходилось в любую погоду ходить за водой с ведрами на дальние расстояния. А многие, кто был побогаче, покупали воду у водоносов, платя за нее немалые деньги.
Водовозом мог сталь любой, кто имел большие специальные емкости в виде бочек и телегу с лошадью. Водоносам же приходилось тележку или сани возить вручную. Питьевая вода набиралась из специальных колодцев, городских бассейнов и фонтанов. При том цвет, в который была окрашена бочка говорил о качестве находящейся в ней воды: из каналов перевозили воду в зеленых бочках, а питьевую — в белых. Частенько водовоз ездил в сопровождении бегущей рядом с повозкой собаки, которая своим лаем оповещала горожан о прибытии бочки с водой. Водовозы, часто пользуясь тем, что выбора особого у жителей не было, за воду брали втридорога.
По статистике еще столетие тому назад в Москве воду разносили и развозили около семи тысяч конных водовозов и около трех тысяч водоносов. Их количество постепенно уменьшалось пока города полностью не перешли на централизованный водопровод и канализацию.
Что примечательно, в старину достаточно широко были востребованы и золотари, профессия которых в современном понимании приравнивается к профессии ассенизатора. И если работа водовоза была почитаемой, престижной и доходной, то работа золотаря была не очень приятна, так как дурно пахла. Золотарь должен был вывозить канализационные массы в бочках и чистить отхожие места, чтобы поддерживать санитарную чистоту в городе. Свое название эта профессия получила из-за того, что нечистоты, сливаемые на улицы, в шутку назывались ночным "золотом". И просуществовали золотари в России до конца девятнадцатого века.
Целовальник - одна из самых загадочных древних профессий на Руси.
Целовальники были государственными служащими, отвечающими за сбор налогов и выполнение судебных решений. На эту должность избирали "всем миром" самых достойных. Во время принятия присяги они целовали крест и клялись "служить верно и честно", отсюда и пошло название "целовальник".
Впервые упоминания о целовальниках на Руси появились в 15 веке и так называли их вплоть до начала 19 века. Тогда эта должность и трансформировалась в должность судебного пристава.
В средине 17 века должность перестала пользоваться уже большой популярностью, так как при правлении Ивана Грозного были выдвинуты определенные требования к этой службе. Они обязаны были собирать подать, налоги, недоимки и таможенную пошлину определенных размеров, а ежели сбор был меньшим, то недоимки ложились на целовальника как его личный долг.
Существовала еще и должность губного целовальника, обязанного помогать губному старосте ловить воров и разбойников, которых потом казнили или отправляли на каторгу. В данном случае "губной " произошло от слова "губить".
Впоследствии, начиная с 19 столетия, целовальниками стали называть торговцев винных лавок, которые на кресте клялись не разбавлять водку и в подтверждение клятвы его целовали.
Ямщик
Эта профессия пользовалась большой популярностью вплоть до начала 20 века, которая также со временем трансформировалась. В переводе на современный лад: ямщики – это вроде водителей междугородних маршрутов, которые также занимались почтовыми и товарными перевозками.
А вот извозчики – водители городского такси. Они также классифицировались. К примеру, "ваньки", предоставлявшие услуги "Эконом-класса", были выходцами из деревень, арендовавшие лошадей и коляски. Они брали за поездку от 30 до 70 копеек. "Ломовики", перевозящие грузы на лошадях-тяжеловозах, были по типу грузовых такси. Богачи же брали себе "лихачей", имевших красивых лошадей и удобные коляски, а клиентов они доставляли к месту уже за три рубля.
Однако еще были среди городских извозчиков, одетых в фирменную одежду - "голубчики" и "резвые". Они имели номерной знак и их можно было заказать через специальную биржу, а поездка стоила в пределах рубля.
Бондарь
В давние времена широко была распространена профессия бондаря, которая почти сошла на нет в 20 столетии, а на сегодняшний день их практически не осталось. Однако в свое время количество бондарей доходило 1000 человек в каждой губернии. Сколачивать бочки довольно кропотливое и сложное дело: дощечки должны прилегать настолько плотно друг к другу, чтобы они не пропускали воду. Поэтому профессиональные бондари в старину ценились очень высоко.
Жгон или каталь.
Хорошие мастера по валянию качественных валенок всегда на Руси пользовались уважением. За их работу платили достойные деньги. Артели жгонов-каталей ходили из деревни в деревню и валяли валенки из местного сырья. До наших дней дошёл и жгонский словарь, так как общались на своем, понятном только им языке, тем самым охраняя от посторонних профессиональные секреты.
Шорник
Шоры - это наглазники прикрывающие боковой обзор глаз лошади. Шорник изготавливал не только шоры, но и всю конскую сбрую: седла, уздечки, стремена, которые были уникальными. Первые шорники появились еще с древних времен, а в наши дни лишь единицы мастеров изготавливают амуницию для породистых коней для скачек.
Это ремесло было кропотливым и трудоемким и требовало высокого мастерства от шорника, работавшего вручную самыми простыми инструментами.
«Офеня-коробейник»
На Руси начиная с конца 17 столетия существовало огромное множество бродячих торговцев, продававших по деревням мелкий товар, книги, лубочные изделия, бумагу, ткань. В основном они были выходцами из крестьян и в некоторых губерниях их звали офенями, а в иных - коробейниками. Главной чертой этих торговцев был звучный голос, чтобы зазывать покупателей и умение "лицом" показать товар.
Бурлаки
Бурлаки - сезонные наемные рабочие, объединенные в артели, перетягивали судна против течения, буквально на своих плечах. Тяжелый каторжный труд в России был отменен в 1929 году. Однако в некоторых странах он востребован и поныне.
Фонарщик
Трубочист
В России профессия трубочиста стала востребована с 1720 года, когда появились первые печи и камины с дымоходами, мода на которые распространилась с Дании. К слову, в некоторых северных странах Европы и по ныне встречаются представители этой профессии.
А вот об истории пьянства на Руси и о сухом законе Николая II можно прочесть здесь
Наверняка вы даже не догадываетесь, какие странные и чудовищные должности и профессии доставались людям на протяжении всей многовековой человеческой истории. Сейчас мы расскажем вам о самых необычных среди них…
Придворный при королевской уборной
Человек, состоявший на этой отвратительной должности, официально называемой «придворный его Королевского Величества собственной уборной» отвечал за помощь монарху в момент отправления оным естественных надобностей.
Только не подумайте, будто эта грязная работа считалась унизительной. Как раз наоборот, в XVI-XVIII веках обладатель такой должности – счастливчик знатного происхождения – пользовался при королевском дворе невероятным уважением, властью и авторитетом. Он имел доступ к важным секретам и даже обладал привилегией донашивать одежду с королевского плеча.
Похитители трупов
С развитием медицины учёные и доктора стали остро нуждаться в мёртвых телах для проведения вскрытий, что в ту пору считалось совершенно недопустимым с религиозной точки зрения. На помощь докторам из медицинских школ пришли ничем не гнушавшиеся люди, зарабатывавшие на жизнь продажей выкопанных на кладбищах трупов.
Эта сомнительная практика вызывала в обществе многочисленные жаркие споры, достигнувшие критической точки в XIX веке, когда стало известно о преступлениях, совершенных серийными убийцами. Эмигранты из Ирландии Уильям Бёрк и Уильям Хэйр не могли хладнокровно дожидаться возможности украсть недавно захороненное тело. Они спокойно убивали людей и продавали их трупы преподавателям частной анатомической школы в Эдинбурге.
В Древнем Риме сукновалы не только валяли сукно, но и занимались стиркой грязной одежды. Даже сегодня стирка редко у кого вызывает большой энтузиазм, но мы точно не находим ничего отвратительного в этой нужной профессии. Оказывается, так было не всегда.
Сукновал проводил своё рабочее время, стоя в кадке, заполненной водой и щелочными химикатами, при этом неустанно топтал, скрёб и отжимал одежду ногами, отстирывая ткань от жира и грязи. Всё бы ничего, только самым доступным щелочным раствором в древности была моча, собранная сукновалом в общественных уборных.
Крысоловы очищали городские районы от стремительно растущей популяции грызунов – переносчиков опасных болезней. Некоторые крысоловы стали по-настоящему знаменитыми. Джек Блэк, например, был удостоен почётного титула «крысолова и кротолова Её Величества» по приказу самой королевы Виктории. Писатель и современник Джека Блэка так описывал внушающую ужас окружающим привычку крысолова играть с грызунами, которых он поймал:
«Я увидел, как он запустил руку в клетку и вытащил оттуда столько крыс, сколько у него получилось удержать в руках. Его поразительная ловкость как обычно вызвала громкий возглас удивления у окружающей толпы, особенно, когда люди заметили, что его руки не были покусаны.
Содрогаясь от ужаса, женщины наблюдали за тем, как он позволяет полудюжине отвратительных грызунов залезать себе под рубашку и карабкаться по голой груди, а мужчины клялись, что эти животные были дрессированными, так как он позволял им, словно белкам, бегать вверх-вниз по своим рукам.
Не отрывавшая глаз от этой диковинной сцены толпа следила за тем, как грызуны, сидя на плечах крысолова, чистили передними лапками свои мордочки, или, стоя на задних лапках, точно маленькие кенгуру, тёрлись миниатюрными носиками о его уши и щёки».
Мальчик для битья
Как вы поступите, если вам требуется поставить на место молодого зарвавшегося принца, хотя право наказывать избалованного наследника имеет только король? Всё очень просто: заведите принцу нового товарища для игр, которому можно задать хорошую трёпку всякий раз, когда принц ведёт себя скверно. Принцу при этом должно быть стыдно, ведь вместо него страдает невиновный приятель. Согласитесь, все необходимые формальности соблюдены, и проблема выглядит исчерпанной.
Удивительно, но иногда такая должность приносила её обладателю дополнительные бонусы и привилегии. Злосчастный король Англии Карл I, казнённый по приговору парламента в середине XVII века, сделал своего мальчика для битья Уильяма Мюррея 1-ым графом Дайсартом в 1643 году. Не иначе, как из чувства вины.
Калькулятор
Прежде, чем на смену людям пришли вычислительные машины, калькуляторами обычно называли работников или, в большинстве случаев, работниц, вручную обрабатывающих громадные объёмы цифр и информации.
Создательница «вавилонов»
Вы полагаете, будто современные укладки волос иногда отнимают чересчур много времени и сил? Тогда вам будет интересно узнать, что рекорд по затратам средств на создание на голове сложнейших сооружений из мелких завитков, виртуозно уложенных ярусами, побили античные римлянки. В Древнем Риме служанки-рабыни, владеющие искусством украшения (ars ornatrix), отвечали за создание модных претенциозных причёсок.
Для удовлетворения изощрённых вкусов римских модниц, таким служанкам приходилось иметь дело с огромным количеством плохо поддающихся обработке ингредиентов, потому что краски для волос в те времена делались из гнилых пиявок, чернильной жидкости кальмаров, голубиного помёта и мочи.
Заводской чтец
Для того чтобы разнообразить крайне монотонный и однообразный труд заводских рабочих на конвейере, появилась должность чтеца, призванного читать рабочим художественную литературу и газеты вслух, правда, с повсеместным распространением радиоприемников необходимость в такой профессии отпала.
Ответственный за кипяток
В Средневековье знатные хозяева держали в штате неквалифицированной прислуги человека, в чьи обязанности входило обеспечение дома горячей водой: для мытья рук, наполнения горячей ванны, сушки и стирки грязного белья и одежды.
Представьте себе времена, когда люди пересекали порог парикмахерской не только для того, чтобы постричь волосы или привести в порядок бороду. Вплоть до XIX века помимо стрижки и бритья цирюльники удаляли клиентам вшей, накладывали повязки при переломах и ранах, вправляли вывихи, делали кровопускания, занимались лечением больных зубов и даже имели право прибегать к небольшим хирургическим операциям.
Прежде чем наука френология дискредитировала себя и была признана научно необоснованной и даже расистской, люди частенько пользовались услугами френологов для того, чтобы по форме выпуклостей человеческого черепа составить детализированное описание характера человека, его психологических качеств и интеллектуальных способностей.
Дегустатор королевской еды
Вы бы согласились проводить рабочее время, тестируя качество блюд и напитков, поданных к столу вашего работодателя? Вас можно понять, хотя в прежние времена эта востребованная профессия вряд ли вызывала большой энтузиазм у её обладателей.
Избавление от политических, любовных и прочих конкурентов при помощи разнообразных ядов стало настолько нередким явлением, что окруженным врагами и завистниками сильным мира сего приходилось денно и нощно прибегать к услугам слуг-дегустаторов.
Нужная женщина
Эта профессия точно не предполагала карьерный рост или развитие творческих способностей у её обладательницы, кроме того женщине, ответственной за опорожнение чужих ночных горшков ежедневно приходилось иметь дело с большим количеством нечистот. Правда, при королевском дворе за эту несложную работу полагалась весьма симпатичная по тем временам заработная плата, а также оплачиваемое питание и проживание.
У наших современников алхимия часто вызывает гротескную ассоциацию с полусумасшедшим средневековым учёным, одержимым идеей превратить в золото всё, что только попадается ему под руку. Однако алхимия не была такой уж напрасной тратой времени. Основатель современной химии англо-ирландский учёный Роберт Бойль очень часто обращался к научным разработкам алхимиков для дополнения своих собственных трудов.
Преследователь собак
Обладателю этой профессии было поручено выгонять собак из церкви во время службы. Всё это бесспорно вызывает массу вопросов. Почему нельзя было оставить друзей человека в покое? Неужели собаки доставляли людям столько проблем, что для борьбы с ними пришлось создать специальную должность? И, наконец, какая для этого требовалась квалификация?
Охотник на ведьм
Для большинства людей такая самоотверженная деятельность скорее предполагает работу по совместительству, чем полноценную занятость. Однако англичанин Мэтью Хопкинс не был похож на большинство людей. Забросив юридическую карьеру, этот самопровозглашённый «главный охотник на ведьм» уничтожил в общей сложности около 230 человек, разъезжая между 1644 и 1647 годами по восточным графствам: Эссексу, Саффолку и Норфолку.
Установщик кеглей
С этой профессией всё обстоит довольно просто. В 1936 году в залах боулинга впервые начинают использоваться механические устройства для расстановки кеглей. До этого времени такую работу выполняли специально нанятые молодые люди.
Резчик льда
Это сегодня мы, не задумываясь, достаем кубики льда из холодильника, а в прежние времена существовала необходимость в опасной профессии резчика – человека, выпиливавшего громадные глыбы льда из замёрзших озёр.
Собиратель пиявок
В те времена, когда медицина ещё не была достаточно развита, а доктора частенько «залечивали» пациентов до смерти при помощи кровопусканий, пиявки пользовались невероятным спросом. В отдельные исторические периоды доходило даже до пиявкомании, когда кровососущие паразиты считались панацеей практически от любой болезни.
Люди, называвшие себя собирателями пиявок, проводили много времени в походах по болотам и водоёмам, используя в качестве наживки ноги животных. Продажа пиявок в медицинские учреждения приносила их собирателям неплохой доход.
Будни настоящего трубочиста мало чем напоминали весёлую жизнь сказочных персонажей. В тех странах, где печи топились значительную часть года, в дымоходах за зиму образовывались солидные залежи сажи, копоти и пыли.
Условия работы трубочиста не отличались большой комфортностью, из-за профессиональных заболеваний редко кто из них дорабатывал до солидного возраста. Иногда неимущие родители за деньги отдавали своих детей в подмастерья к опытному трубочисту. Ребёнку проще было пролезть в узкий закопченный дымоход.
Дагерротипист
Мир не меняется: сегодня все помешаны на селфи, а в 1839 году после презентации в Париже первой в мире технологии производства фотографий в моду вошли дагерротипы. Несмотря на невысокое качество полученных снимков, процесс произвёл настоящий фурор. Изображения на посеребрённых пластинах делали посвящённые в тайну фотографы-дагерротиписты.
Вы никогда не задумывались, как люди умудрялись вставать утром на работу в те далёкие времена, когда будильников не было и в помине? Так вот они пользовались услугами специального человека, который в назначенный час барабанил в дверь или кидал в окна спящего клиента горошины. Хочется верить, что такое решение проблемы было эффективным, ведь у людей-будильников не было кнопки отложенного повторного звонка.
Читайте также: