Приказываю генералу корнилову сдать должность верховного главнокомандующего кто автор
Опубликовано: 04.07.2024
Записки о революции
Хотя путь русской революции еще не завершен, но уже настало время положить начало великому труду собирания материалов для будущей истории великого переворота. Мы, современники событий грандиозных, обязаны немедля создать, собрать и сохранить документы, рисующие ход исторического движения, работу личностей, и приготовить все материалы для здания, которое возведет будущий историк. Среди этих материалов одно из первых по важности мест должны занять записки, дневники, воспоминания тех людей, которые творили эти события, или тех, которые наблюдали их. Записки видных участников событий будут ценны для построения политической истории переворота, записки честных свидетелей, вдумчиво наблюдавших ход революции, будут незаменимым подспорьем в работах по истории бытовой. Но особенно важна историческая ценность современных записей в том отношении, что они являются единственным источником выяснения жизнеощущения и быта революционной эпохи. Желая посильно содействовать труду собирания материалов, мы ставим задачей в нашей серии собрать именно эти современные дневники, записки, мемуары деятелей и современников революции. Преследуя исторические задачи прежде всего, мы намерены дать в нашей серии место авторам различных политических взглядов – от крайних левых до правых включительно. Только такое полное сочетание материалов даст возможность охватить все жизненное богатство великого исторического переворота.
Неправильно, несправедливо, нельзя принимать эти «Записки» за историю, хотя бы за самый беглый и непритязательный исторический очерк русской революции. Это – личные воспоминания, не больше.
Я пишу только то, что помню, только так, как помню. Эти записки – плод не размышления и еще меньше изучения: они плод памяти.
Эта книга – первая серии, которой не видно конца, – написана в период июля – ноября 1918 года. Следующую я едва начал и, бог весть, закончу ли когда-нибудь мою повесть о незабвенных днях, о грандиозных делах эпохи, величайшей в истории человечества, – о делах и днях, свидетелем которых меня поставила счастливая судьба. Ибо разве, в самом деле, не счастье – иметь возможность писать о мировых событиях, о сказочных народных подвигах в книге личных воспоминаний.
Отказываясь от исторического изучения, я, можно сказать, из принципа отвергал пользование всякими материалами, кроме случайных и неполных комплектов одной-двух газет, призванных лишь будить мне память и избавлять изложение от хронологической путаницы.
Но и то – для этой цели газеты послужат мне главным образом в следующих выпусках. В этой же книжке газеты почти ни в чем не помогли мне. Дни переворота, первые шаги революции, период «становления» нового порядка запечатлелись навсегда в моей голове так, что никакие газеты и «источники» не могли бы тут прибавить ни йоты. Они могли бы осветить те стороны дела, те явления, те события, которые были вне поля моего зрения. Но, во-первых, именно в этот период, не выходя из Таврического дворца, не покидая недр революции, я могу сказать, что мое поле зрения на нее было огромно, а то, что было вне его, было менее интересно и менее важно. Во-вторых, повторяю, что было вне поля моего зрения, я не обязан описывать. А читатель не в праве от меня этого требовать.
Все это значит, что моя книга переполнена всякого рода «субъективизмом». Да, и я не только не избегаю, не ограничиваю его, но совершенно не считаю это недостатком исполнения моей работы. Правда, меня самого при писании и чтении нижеследующих страниц брало сомнение и недовольство по поводу их «субъективного» духа и вида: кому, в конце концов, какое дело до моей личности, до того, чем я когда занимался, над чем когда размышлял, как рассуждал, где «проживал»! Но эти сомнения пришлось игнорировать: я пишу и предлагаю личные «Записки». Это недостаток не исполнения, а типа работы. Кому неинтересно, пусть не идет дальше этих строк…
Недостатки исполнения – другие, вполне очевидные, совершенно бесспорные, очень большие и крайне досадные. Статистик и публицист, чернорабочий литератор, я не умел нарисовать картину: красок нет.
Нет красок, достойных чудесной эпопеи, которую взрослым и детям будут рассказывать во веки веков, которой будут вдохновляться художники будущих поколений… Досадно, но неизбежно. С этим я ничего не мог бы поделать, если бы даже писал не урывками, не впопыхах, если бы даже я имел возможность не набрасывать на бумагу случайную вереницу мыслей и воспоминаний, а работать над изложением, отделывать, усовершенствовать беспорядочные наброски. Но я не имел этой возможности. И я отлично сознавал безнадежность своих мечтаний и не лелеял утопических планов – дать «изобразительный рассказ».
Это, однако, ни в малейшей степени не ослабило моего намерения дать мой собственный рассказ вообще, написать и опубликовать при первой возможности мои мемуары. Это сделать я считал и считаю себя обязанным.
Ибо я видел, я помню многое и многое, что было недоступно, что остается неизвестным современникам. И кто поручится, что это не останется неизвестным и истории? А тем более, кто поручится, что другие участники и свидетели правильно осветят дело и лишнее свидетельство не будет ценным для историков.
Во всяком случае, я убежден, что эти «Записки» дадут для них полезные крупицы. Этого достаточно, чтобы пуститься в дальнее плавание, предприняв многотомную работу с риском никогда не пристать к желанному берегу.
Конечно, заканчивая «Записки» о каком-либо периоде или эпизоде революции, я уже не надеюсь когда-либо вернуться к нему. Это мое последнее слово о нем. Я сейчас рассказываю о нем все, что знаю, говорю все, что имею сказать о событиях, о людях, об их свойствах, об их делах…
И мне не раз говорили: не рано ли, удобно ли, уместно ли это? Что за мемуары в разгаре событий – об их участниках, о современниках, о собственных соратниках, о политических друзьях и врагах, с которыми еще придется в различных комбинациях идти плечо к плечу или скрестить шпаги на тернистом и долгом пути мировой социалистической революции! Что за мемуары среди огня и пороха, в пылу неоконченной борьбы, когда вместо бесстрастия летописца каждая страница кричит о пристрастии апологета или обвинителя. Да и вообще, можно ли о живых людях и их делах говорить все, что знаешь, что помнишь, что думаешь?
По-моему, можно, а в «последнем слове» – обязательно. Современному Пимену не дождаться, пока минувшее, полное событий, станет «безмолвным и спокойным». А пыль веков, к счастью, не обязательный удел сказаний в эпоху ротационных машин. Какой же смысл в отсрочке. Субъективизм и пристрастие? Но почему же не предоставить роль беспристрастных судей будущим поколениям историков? Разве не имеет законных raisons d'etre[1] слово подсудимого.
Может быть, я представлю «дела и дни» в ложном свете, искажу действительность, перепутаю перспективы? Ну что ж! Меня поправят очевидцы: уже для одного этого я должен поспешить со своей версией…
Как ты думаешь, почему Учредительное Собрание было разогнано большевиками?
Прочтите отрывок из радиограммы Временного правительства и укажите, кто подписал данную радиограмму.
"26 августа ген. Корнилов прислал ко мне члена Государственной Думы В.Н. Львова с требованием передачи Временным правительством ген. Корнилову всей полноты гражданской и военной власти с тем, что им по личному усмотрению, будет составлено новое правительство для управления страной.
. Приказываю:
1. Генералу Корнилову сдать должность верховного главнокомандующего.
2. Объявить город Петроград. на военном положении".
ДЕКРЕТ
от 6 января 1918 года
О РОСПУСКЕ УЧРЕДИТЕЛЬНОГО СОБРАНИЯ
Российская революция, с самого начала своего, выдвинула Советы
Раб. , Солд. и Кр. Деп. , как массовую организацию всех трудящихся и
эксплуатируемых классов, единственно способную руководить борьбою
этих классов за их полное политическое и экономическое
освобождение.
В течение всего первого периода Российской революции Советы
множились, росли и крепли, изживая иллюзии, на собственном опыте,
соглашательства с буржуазией, обманчивости форм буржуазно -
демократического парламентаризма; приходя практически к выводу о
невозможности освобождения угнетенных классов без разрыва с этими
формами и со всяким соглашательством. Таким разрывом явилась
октябрьская революция, передача всей власти в руки Советов.
Учр. Собрание, выбранное по спискам, составленным до
октябрьской революции, явилось выражением старого соотношения
политических сил, когда у власти были соглашатели и кадеты.
Народ не мог тогда, голосуя за кандидатов партии эс-эров,
делать выбора между правыми эс-эрами, сторонниками буржуазии, и
левыми сторонниками социализма. Таким образом, что Учр. Собрание,
которое должно было явиться венцом буржуазно - парламентарной
республики, не могло не встать поперек пути октябрьской революции
и Советской власти. Октябрьская революция, дав власть Советам и
через Советы трудящимся и эксплуатируемым классам, вызвала
отчаянное сопротивление эксплуататоров, в подавлении этого
сопротивления вполне обнаружила себя, как начало социалистической
революции.
Трудящимся классам пришлось убедиться на опыте, что старый
буржуазный парламентаризм пережил себя, что он совершенно
несовместим с задачами осуществления социализма, что не
общенациональные, а только классовые учреждения (каковы Советы) в
состоянии победить сопротивление имущих классов и заложить основы
социалистического общества.
Всякий отказ от полноты власти Советов, от завоеванной народом
Советской Республики в пользу буржуазного парламентаризма - и
Учредительное Собрание было бы теперь шагом назад и крахом всей
октябрьской рабоче - крестьянской революции.
Открытое 5 Января Учредительное Собрание дало в силу известных
всем обстоятельств, большинство власти правых эсеров, партии
Керенского, Авасентьева и Чернова. Естественно, эта партия
отказалась принять к обсуждению совершенно точное, ясное, не
допускающее никаких кривотолков предложение верховного органа
Советской власти, признать "декларацию прав трудящагося и
эксплуатируемого народа", признать октябрьскую революцию и
Советскую власть. Тем самым Учредительное Собрание разорвало
всякую связь между собой и Советской Республикой России. Уход с
такого Учредительного Собрания фракции большевиков и левых с. -р. ,
которые составляют сейчас заведомо громадное большинство в Советах
и пользуются доверием рабочих и большинства крестьян, был
неизбежен.
А вне стен Учредительного Собрания партия большинства Учр.
Собрания, правые с. -р. и меньшевики ведут неравную борьбу против
Советской власти, призывая в своих органах к свержению ее,
объективно этим поддерживая сопротивление эксплуататоров переходу
земли и фабрик в руки трудящихся.
Ясно, что оставшаяся часть Учредительного Собрания может в
силу этого играть роль только прикрытия борьбы буржуазной контр -
революции за свержение власти Советов.
Поэтому Центральный Исполнительный Комитет постановляет:
Учредительное Собрание распускается.
Книга "Россия на историческом повороте: Мемуары"
Оглавление
Читать
Помогите нам сделать Литлайф лучше
Шесть месяцев напряженной работы правительства, офицерского корпуса, комиссаров военного министерства и фронтовых комитетов не были абсолютно бесплодными. Армия и флот не вернулись на путь безбрежной анархии мартовских дней, а мужественно отражали яростное германское наступление вплоть до победы Ленина в октябре.
Но заговорщики и их сообщники не сложили оружия после Корниловского мятежа. Они продолжали толкать Россию в бездну, упрямо выступая против, как они говорили, «слабого» правительства в надежде установить «сильное национальное правительство» под руководством военного диктатора. В своем стремлении дискредитировать Временное правительство они прибегали к самым низким средствам. Однако, несмотря на всю разрушительность их действий, они не смогли добиться желаемых результатов.
Заканчивая эту главу, я хотел бы сказать, что уважаю моральное право на мятеж, но в исключительных условиях. Однако во время войны ответственность перевешивает такое моральное право. И тем не менее, когда военная акция корниловских заговорщиков окончилась провалом, страсти забушевали столь мощно, что заслонили собой саму судьбу страны. Заговорщики вновь и вновь прибегали к обману.
Во имя торжества дела свободы во всем мире я чувствую себя обязанным подчеркнуть, что поражение русской демократии явилось в основном следствием наступления этих, правых, сил, а не результатом бессмысленного мифа, согласно которому русская демократия проявила «слабость» и слепоту перед лицом большевистской опасности…
26-го августа ген. Корнилов прислал ко мне члена Гос. Думы Вл. Ник. Львова с требованием передачи Временным правительством ген. Корнилову всей полноты гражданской и военной власти с тем, что им, по личному усмотрению, будет составлено новое правительство для управления страной. Действительность полномочий чл. Г. Думы Львова — сделать такое предложение — была подтверждена затем ген. Корниловым при разговоре со мною по прямому проводу.
Усматривая в предъявлении этого требования, обращенного в моем лице к Временному правительству, желание некоторых кругов русского общества воспользоваться тяжелым положением Государства для установления в стране государственного порядка, противоречащего завоеваниям революции, Временное правительство признало необходимым для спасения родины, свободы и республиканского строя уполномочить меня принять скорые и решительные меры, дабы в корне пресечь все попытки посягнуть на верховную власть в государстве, на завоеванные революцией права граждан. Все необходимые меры к охране свободы и порядка в стране мною принимаются и о таковых мерах население своевременно будет поставлено в известность.
Вместе с тем приказываю:
1) Генералу Корнилову сдать должность Верховного главнокомандующего генералу Клсмбовскому, главнокомандующему армий Северного фронта, преграждающего пути к Петрограду. Генералу Клембовскому временно вступить в должность верховного главнокомандующего, оставаясь в Пскове.
2) Объявить город Петроград и Петроградский уезд на военном положении, распространив на него действие правил о местностях, объявленных состоящими на военном положении…
Призываю всех граждан к полному спокойствию и сохранению порядка, необходимого для спасения родины. Всех чинов армии и флота призываю к самоотверженному и спокойному исполнению своего долга — защиты родины от врага внешнего!
Министр-председатель, военный и морской министр
«Телеграмма министра-председателя за № 4163 во всей своей первой части является сплошной ложью. Не я послал члена Государственной думы Владимира Львова к Временному правительству, а он приехал, ко мне как посланец министра-председателя. Тому свидетель член I Государственной думы Алексей Аладьин.
Таким образом, совершилась великая провокация, которая ставит на карту судьбу отечества.
Русские люди, великая родина наша умирает!
Близок час кончины!
Вынужденный выступить открыто, я, генерал Корнилов, заявляю, что Временное правительство под давлением большевистского большинства Советов действует в полном согласии с планами германского Генерального штаба, и одновременно с предстоящей высадкой вражеских сил на Рижском побережье убивает армию и потрясает страну внутри.
Тяжелое сознание неминуемой гибели страны повелевает мне в эти грозные минуты призвать всех русских людей к спасению умирающей родины. Все, у кого бьется в груди русское сердце, все, кто верит в бога, в храмы, — молите господа бога о явлении величайшего чуда, чуда спасения родимой земли.
Я, генерал Корнилов, сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что лично мне ничего не надо кроме сохранения великой России, и клянусь довести народ путем победы над врагом до Учредительного собрания, на котором он сам решит свои судьбы и выберет уклад своей новой государственной жизни.
Передать же Россию в руки ее исконного врага — германского племени — и сделать русский народ рабами немцев я не в силах и предпочитаю умереть на поле чести и брани, чтобы не видеть позора и срама русской земли.
Русский народ, в твоих руках жизнь твоей родины.
Описывая заключительные стадии и провал Корниловского мятежа, я уделил все внимание внешней канве событий в том виде, как они представлялись в то время мне и другим членам Временного правительства. В этой главе я изложу более полную историю подготовки этого неудачного переворота, используя для этого более поздние свидетельства открытых и тайных участников заговора. Все эти свидетельства стали результатом напряженной работы, которой я занимался в течение более 20 лет (1917–1937 годы). Именно столько лет потребовалось для того, чтобы все причастные к заговору сказали правду. Я видел в этом цель трудов своих не только потому, что стремился отвести от себя все безосновательные обвинения в связи с этим заговором, но и потому, что. хотел в полной мере восстановить истину о решающей роли корниловских заговорщиков в деморализации русской армии и, следовательно, в гибели свободной России.
Заговор с целью установления военной диктатуры возник в первые же дни после Февральской революции на основе широкоразветвленного, но аморфного движения с участием некоторых групп офицерства и ряда ведущих петроградских финансистов. В движении в той или иной степени участвовало немало влиятельных лиц, роль которых в его организации была неоднозначна.
Наиболее видными участниками движения от финансовых кругов были А. И. Путилов и А. И. Вышнеградский.[203] В апреле 1917 года Путилов основал «Общество содействия экономическому возрождению России», в которое немедленно вошли директора всех банков и крупнейших страховых компаний. Когда в конце апреля 1917 года Гучков вышел из кабинета, его пригласили занять пост председателя общества. Официальной целью общества был сбор средств в поддержку «умеренных» кандидатов на выборах в Учредительное собрание, с тем чтобы «противодействовать социалистическому влиянию на фронте и по всей стране». В действительности же, как признали позднее и Путилов и Гучков, собранные ими на эти цели 4 миллиона рублей было решено передать генералу Корнилову, который только что был назначен командующим 8-й армией Юго-Западного фронта.
27 августа вечером я был как громом, поражен полученным из Ставки сообщением, об отчислении от должности Верховного главнокомандующего, генерала Корнилова.
Телеграммой без номера и за подписью «Керенский» предлагалось генералу Корнилову, – сдать временно должность Верховного главнокомандующего генералу Лукомскому, и не ожидая прибытия нового Верховного главнокомандующего выехать в Петроград. Такое распоряжение было совершенно незаконным, и необязательным для исполнения, так как Верховный главнокомандующий ни военному министру, ни министру-председателю, ни тем более товарищу Керенскому, ни в какой мере подчинен не был.
Начальник штаба, генерал Лукомский ответил министру-председателю телеграммой № 640, которую я привожу ниже. Содержание ее в копии передано было нам, всем главнокомандующим телеграммой № 6412, которая у меня не сохранилась, но смысл ее ясен из показания Корнилова, в котором говорится: «Я приказал мое решение («должность не сдавать, и выяснить предварительно обстановку») и решение генерала Лукомского, довести до сведения главнокомандующих всех фронтов».
Телеграмма Лукомского № 640 гласила:
«Все, близко стоявшие к военному делу, отлично сознавали, что при создавшейся обстановке, и при фактическом руководстве и направлении внутренней политики, безответственными общественными организациями, а также, громадного разлагающего влияния этих организаций на массу армии, последнюю воссоздать не удастся, а наоборот армия как таковая должна развалиться через два-три месяца. И тогда Россия должна будет заключить позорный сепаратный мир, последствия которого были бы для России ужасны. Правительство принимало полумеры, которые, ничего не поправляя, лишь затягивали агонию и, спасая революцию, не спасало Россию. Между тем, завоевания революции можно было спасти лишь путем спасения России, а для этого, прежде всего, необходимо создать действительную сильную власть и оздоровить тыл. Генерал Корнилов предъявил ряд требований, проведение коих в жизнь затягивалось. При таких условиях генерал Корнилов, не преследуя никаких личных честолюбивых замыслов, и опираясь на ясно выраженное сознание всей здоровой части общества и армии, требовавшее скорейшего создания крепкой власти для спасения Родины, а с ней и завоеваний революции, считал необходимыми более решительные меры, кои обеспечили бы водворение порядка в стране.
Приезд Савинкова[ 259 ] и Львова, сделавших предложение Корнилову, в том же смысле от вашего имени, лишь заставил генерала Корнилова принять окончательное решение, и согласно с вашим предложением отдать окончательные распоряжения, отменять которые теперь уже поздно.
Ваша сегодняшняя телеграмма указывает, что решение, принятое прежде вами и сообщенное от вашего имени Савинковым и Львовым, теперь изменилось. Считаю долгом совести, имея в виду лишь пользу Родины, определенно вам заявить, что теперь остановить начавшееся с вашего же одобрения дело невозможно, и это поведет лишь к гражданской войне, окончательному разложению армии, и позорному сепаратному миру, следствием чего, конечно, не будет закрепление завоеваний революции.
Ради спасения России, вам необходимо идти с генералом Корниловым, а не смещать его. Смещение генерала Корнилова поведет за собой ужасы, которых Россия еще не переживала. Я лично не могу принять на себя ответственности за армию, хотя бы на короткое время, и не считаю возможным принимать должность от генерала Корнилова, ибо за этим последует взрыв в армии, который погубит Россию. Лукомский ».
Все надежды на возрождение армии, и спасение страны мирным путем, рухнули. Я не делал себе никаких иллюзий, относительно последствий подобного столкновения, между генералом Корниловым и Керенским, и не ожидал благополучного окончания, разве только, что корпус Крымова спасет положение. Вместе с тем, я ни одного дня, ни одного часа не считал возможным отожествлять себя идейно с Временным правительством, которое признавал преступным, и поэтому тотчас же послал ему телеграмму следующего содержания:
Вместе с тем я приказал спросить Ставку, чем могу помочь генералу Корнилову. Он знал, что, кроме нравственного содействия, в моем распоряжении нет никаких реальных возможностей, и поэтому, поблагодарив за это содействие, ничего более не требовал.
Я распорядился: переслать копию моей телеграммы всем главнокомандующим, командующим армиями Юго-эападного фронта, и главному начальнику снабжения. Вместе с тем, приказал принять меры, чтобы изолировать фронт от проникновения туда, без ведома штаба, каких-либо сведений о совершающихся событиях, до ликвидации столкновения. Такие же распоряжения получены были от Ставки. Полагаю, можно не прибавлять, что горячие симпатии всего штаба были на стороне Корнилова, и что все с величайшим нетерпением ждали вестей из Могилева, все еще надеясь на благополучный исход.
Марков, каждый вечер, собирал офицеров генерал-квартирмейстерской части, для доклада оперативных вопросов: в этот день, 27-го, он ознакомил их со всеми известными нам обстоятельствами столкновения, и нашими телеграммами, и не удержался, чтобы в горячей речи не очертить исторической важности переживаемых событий, необходимости поставить все точки над «и» и оказать полную нравственную поддержку генералу Корнилову…
Как увидим впоследствии, Савинков показал, что он «от имени министра-председателя никаких политических комбинаций не предлагал».
В соответствии с директивами Центрального Комитета Военная организация при ЦК РСДРП (б) в течение ночи и дня провела в целом ряде воинских частей специальные митинги. Обсуждался вопрос о походе корниловских войск на Петроград. Солдаты единодушно заявляли, что будут находиться в боевой готовности и по первому требованию выступят на защиту революции.
Вечером под председательством С.В. Косиора состоялось экстренное заседание Петроградского комитета РСДРП (б). С докладом о текущем моменте от имени ЦК РСДРП (б) выступил член ЦК А. С. Бубнов. Он отметил, что в борьбе против корниловщины большевистская партия должна проводить свою самостоятельную линию, не помогать Временному правительству и не вступать ни в какие соглашения с эсеро-меньшевистским руководством Советов. Докладчик рекомендовал привести партийные организации в боевую готовность. Решено: организовать дежурства в Петроградском комитете и райкомах, установить тесный контакт с районными Советами, заводами и полками, собрать агитаторов для подготовки их к разъяснению среди масс текущего момента.
Объединённое заседание Петроградского совета профессиональных союзов и Центрального совета фабрично-заводских комитетов предложило ЦИК Советов Рабочих и Солдатских Депутатов немедленно создать Комитет борьбы с контрреволюцией.
Вооружение рабочих в дни корниловского мятежа
ЦИК Советов Рабочих и Солдатских Депутатов организовал Комитет народной борьбы с контрреволюцией. В его состав вошли: по три представителя от большевиков, меньшевиков и эсеров совместно с «народными социалистами», по пять — от ЦИК и исполнительного комитета Всероссийского Совета Крестьянских Депутатов, по два — от Центрального совета профсоюзов и Петроградского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов. Большевики вошли в комитет с информационными целями, сохраняя полную самостоятельность политической линии.
Для борьбы с корниловским мятежом 40 тысяч рабочих Петрограда записались в Красную гвардию. Запись производилась под контролем заводских и партийных комитетов.
Министр-председатель, военный и морской министр А.Ф. Керенский обратился ко всем начальствующим лицам, комиссарам, войсковым и общественным организациям с радиограммой о мятеже генерала Корнилова. Керенский приказывал: генералу Корнилову сдать должность верховного главнокомандующего генералу Клембовскому; генералу Клембовскому временно вступить в должность верховного главнокомандующего; объявить Петроград и Петроградский уезд на военном положении.
Керенским отдано распоряжение на Московско-Виндаво-Рыбинскую железную дорогу приостановить движение эшелонов Корниловских войск по железной дороге, разобрав для этого путь и устроив искусственное крушение. И то и другое было сделано — загромождение пути было таково, что задерживались эшелоны на сутки.
Управляющий Военным и Морским министерствами Б.В. Савинков в разговоре по прямому проводу с генералом Л.Г. Корниловым настойчиво потребовал от Корнилова подчиниться Временному правительству, сдать должность верховного главнокомандующего и уехать из действующей армии. Корнилов ответил, что с поста верховного главнокомандующего он не уйдет. Участвовавший в разговоре видный деятель кадетской партии В. А. Маклаков заявил о своей готовности приехать в Ставку, чтобы уладить «недоразумение» между Корниловым и Временным правительством. Корнилов ответил, что он охотно встретился бы с Керенским, Савинковым и Маклаковым в Ставке, но в связи с приказом министра-председателя о сдаче Корниловым должности верховного главнокомандующего почва для благополучного исхода такой встречи вряд ли является благоприятной.
Указом Временного правительства эсер Б.В. Савинков назначен военным генерал-губернатором Петрограда и его окрестностей.
Могилев. Ставка. Генерал Корнилов приказал командиру 3-го кавалерийского корпуса и начальникам Кавказской Туземной («дикой») конной, Уссурийской конной и 1-й Донской казачьей дивизий «высадиться между ст. Гатчина и ст. Александровская и в конном строю двигаться к Петрограду в полном боевом порядке к Нарвской, Московской и Невской заставам. В случае обстоятельств, мешающих выполнению плана, главковерх приказал старшему в чине генералу принять на себя командование корпусами и дать сражение войскам Временного правительства».
Станция Дно Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги. Начальник Кавказской Туземной («дикой)» дивизии в донесении начальнику штаба верховного главнокомандующего сообщал, что погрузка дивизий и отправка эшелонов на Петроград продолжаются; три эшелона находятся в пути; распоряжения помощника министра путей сообщения на театре военных действий о прекращении перевозок эшелонов с корниловскими войсками не выполняются.
Владимирская губерния, г. Иваново-Вознесенск. В выборах городской думы приняло участие 33 709 человек. За большевиков голосовало 20 164 избирателя. В думу избрано 102 гласных, в том числе 58 большевиков, 24 эсера, 4 меньшевика и 16 представителей от других организаций.
Калужская губерния. Станция Средняя Сызрано-Вяземской железной дороги. На Петровском заводе арестовано около 100 рабочих и солдат, в том числе почти весь состав Совета и избранные от завода члены волостного земства; на калужском губернском съезде рабочих избрана комиссия для выяснения причин ареста.
Киев. В 7 часов вечера были получены первые сведения о мятеже Корнилова. В 9 часов собралось экстренное заседание Киевского комитета РСДРП (б), на котором разработаны конкретные мероприятия для борьбы с возможными проявлениями контрреволюции в городе. Принятый план мероприятий предложен объединённому заседанию исполкомов Совета Рабочих Депутатов и Совета Солдатских Депутатов, которое решило образовать «Особый комитет по охране революции». Большевики делегировали в комитет своего представителя с информационной целью.
«Социал-Демократ» пишет:
Из газеты «Рабочий» №3 от 27 августа (9 сентября) 1917 года:
(Источники: Великая Октябрьская социалистическая революция. Хроника событий в 4 томах; Н. Авдеев. «Революция 1917 года. Хроника событий»; Сборник «Правда №№ 1-227, 1917, выпуск V)
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter .
Читайте также: