Журналистика это вторая древнейшая профессия кто сказал
Опубликовано: 15.05.2024
Человечество в целом проявляет редкое единодушие в вопросе – какую профессию считать древнейшей на земле. У меня нет весомых аргументов, которые позволили - бы мне поспорить с человечеством по этому поводу. Первая, она и есть - первая.
Но, попытки многих бойких профессиональных болтунов и "борзописцев" – журналистов, признать журналистику второй по счету древнейшей профессией, вызывают у меня резкий и вполне обоснованный протест. Для того, чтобы им заниматься их любимым делом – изощренно дурачить и обманывать людей, первые, древние пражурналисты должны были - бы вначале хотя – бы научиться говорить. Ну, и думать, конечно. Что, впрочем, неплохо было – бы делать и многим нынешним журналюгам. Однако, современная наука практически однозначно утверждает, что наши самые – самые древние, только что спустившиеся с деревьев предки, языком владели много хуже, чем зубами, руками и ногами. Не до журналистики им было.
Поэтому, освободив свои руки от веток деревьев, спустившись на землю, и, взяв в руки первое оружие - палку (или камень), человек стал «вооруженным», научившись бить этой палкой, или камнем по голове своего соседа, который этому человеку по какой – то причине показался малосимпатичным, человек стал «бойцом». Ну, а для того, чтобы приблизиться к своему малосимпатичному оппоненту на расстояние броска камнем, а, еще лучше – удара палкой, человек вынужден был подбежать, или подойти пешком к своему противнику.
Таким образом, после общеизвестной – первой, второй по счету древнейшей профессией стала профессия, включающая в себя следующие навыки: держа в руках оружие - палку, или камень, пешком приблизиться к своему противнику и дать ему по голове этой самой палкой. В современной терминологии вооруженный боец, приближающийся «на своих двоих» к противнику, чтобы посредством применения оружия, находящегося в руках, объяснить своему оппоненту как сильно он не прав, называется «пехотинец». Опираясь на эту безукоризненно выстроенную логическую конструкцию, я уверенно заявляю, что второй древнейшей профессией на земле является вовсе не журналистика. Журналистов, на мой взгляд, правильнее было – бы отнести к представителям первой древнейшей профессии. А вот пехотинцы, как раз и являются представителями второй, древнейшей в мире профессии. Именно эту профессию, профессию «пехотинца» мне и предстояло осваивать в продолжение двух лучших лет своей жизни – с 18, до 20 лет.
Ну, а тем малосимпатичным мне оппонентам - журналюгам, которые попытаются оспорить мою версию хронологической последовательности появления тех, или иных профессий, можно было - бы напомнить, что в каждой обойме СВД - снайперской винтовки Драгунова, мастерство владения которой я успешно оттачивал в течение двух армейских лет, находится по 10 весомых «аргументов» калибра «семь – шестьдесят два».
Мой путь к освоению профессии пехотинца начался в сборно – пересылочном пункте, расположенном неподалеку от старинного города Тамбов, в лесу, в брезентово – палаточном лагере, куда разношерстную, не вполне еще трезвую команду призывников, пригнали пешим ходом с ближайшего полустанка, на котором нас выгрузили ранним, теплым майским утром из пассажирских вагонов ночного поезда Москва – Тамбов.
Описание армейского периода моей жизни займет немало времени. Как передать то потрясение, которое в первые полгода – год, и, особенно в первые дни своей военной службы, испытывает 18 – летний новобранец, совсем молодой человек, почти мальчик. Еще вчера - гражданский, абсолютно свободный шалопай и разгильдяй, с волосами до плеч, в цветастой рубахе, заправленной в брюки – «клёш», обутый в удобные китайские кеды, а сегодня - вытянувшийся по стойке "смирно", стоящий в ротном строю солдат. Словами передать это трудно. можно только испытать, на своей собственной, так сказать «шкуре».
Модную, «а-ля битлз», шевелюру новобранца армейский парикмахер в течение 1 минуты, а может быть и быстрее, сводит «под ноль» и, махнув рукой, указывает на дверь, ведущую в брезентовую баню, на выходе из которой мрачный старшина молча вручает абсолютно голому «бойцу» сложенные в одну стопку: защитного цвета штаны и гимнастерку, кальсоны (в мае – то месяце), портянки, сапоги, ремень и пилотку и выпроваживает в таком виде на песчаную лесную поляну, устланную сосновыми иголками. Вся поляна занята сотней таких – же обалдевших голых парней из твоей роты, держащих в руках одинаковые стопки армейской амуниции. Первая – же прикидка на себя полученной солдатской униформы показывает, что тебе выдали одежду и обувь, которая не соответствует твоим размерам. От слова «совсем». Примерочных кабин армейский устав не предусматривает, вас в роте – сотня, а старшина – один. Некогда ему одному, занятому человеку, разбираться с сотней бездельников.
Раздается команда: «Всем одеться. Построение через 15 минут». Ошеломлен не ты один. Только 2…3 счастливчикам из сотни армейская обновка оказалась по росту. Всем остальным вся полученная армейская «справа» либо мала, либо велика. Старшина негромко и лениво подсказывает: «Можете поменяться друг с другом», и, с чувством выполненного долга, закуривает и отходит в сторонку. На сосновой полянке самоорганизуется небольшая голая «барахолка». Универсальными оказываются только брючные и поясные ремни и портянки. Самые находчивые, свежепостриженные неофиты одевают оба ремня прямо на голое тело, чтобы хоть немного освободить руки, портянки суют в пустые сапоги. Начинается беготня босыми ногами по сосновым иголкам с криками: «Есть пилотка 38 размера, гимнастерка 44 размера и сапоги 39-го, а мне нужны сапоги 42-го, пилотка 40 –го, а гимнастерка 50-го размера». Этот муравейник из голых человеческих тел продолжается 10…15 минут. И о, чудо! Вот уже большинство подобрали себе подходящую одёжку и обувку. И уже в обутых «на босу ногу» сапогах, пытаются сообразить – что делать с портянками, которые видят впервые в жизни.
И только небольшое количество, 3. 5 несчастных из сотни человек не справились с первой боевой армейской задачей. Стоят, бедолаги, кто в сапогах и пилотке, без штанов, кто в штанах и гимнастерке, но без сапог. Кто - то мрачный, кто - то уже хохочет. Покуривший и отдохнувший старшина забирает этих немногочисленных горемык снова в брезентовую палатку и в течение 2…3 минут производит им замену неподходящих по размеру предметов экипировки, на более – менее приемлемые. Все одеваются. Следует команда – «Рота, становись». Снова – неразбериха. В армейской форме все стали похожи друг на друга, никто никого не узнает. Где тот лохматый белобрысый парень из моего взвода, в светлой куртке и темных брюках, рядом с которым я еще полчаса назад стоял в одном строю? «Первый взвод – ко мне», «второй взвод – ко мне», «третий взвод – ко мне», «разобраться по росту». «Становись».
Полчаса тому назад, была еще разношерстная толпа, и вот уже – почти армейская рота. Правда, не совсем боевая. Большинство стоят либо босиком, держа сапоги и портянки в руке, либо в сапогах, но на босу ногу, без портянок. Старшина перестраивает все четыре взвода в квадрат, сам садится на табурет в центре этого квадрата, снимает свои сапоги, с усмешкой сообщает: «Показываю первый и последний раз. Как правильно наматывать портянки». И мгновенно ловким, отработанным движением наматывает портянку на одну ногу, и – в сапог, на вторую ногу, и в другой сапог. «Рота, 10 минут на отработку процесса намотки портянок. Разойдись».
В течение получаса получена вторая по счету практически неразрешимая боевая задача.
На факультете журналистики МГУ планируется запуск нового направления «Медиакоммуникации». Оно будет готовить специалистов для социальных медиа. Декан журфака Елена Вартанова рассказала «Известиям», почему факультет упрекают в либеральности, каким будет рынок СМИ через 30 лет и почему журналисты потеряли былое влияние.
— Елена Леонидовна, во времена моей учебы на журфаке главным требованием было прочесть за семестр десятки книг по русской и зарубежной литературе…
— Без фундаментальных знаний, особенно в области словесности и мировой культуры, журналист не может существовать. Списки книг по-прежнему длинные, хотя литература только часть необходимого интеллектуального багажа.
— Какие новые тенденции в обучении на журфаке развиваются сегодня? Как учебный процесс связан с практикой?
— В обществе существует колоссальная потребность в социально-гуманитарном знании, поэтому в учебном плане появились современное естествознание, право, политология, социология, экономика.
Мы стараемся достичь баланса, чтобы журналист понимал тенденции как развития страны и мира, так и выбранной специальности. Мы формируем умение создавать журналистские материалы и развиваем технологические навыки. В расписании стоит полноценная дисциплина — «Выпуск учебных СМИ».
Мы нацеливаем студентов на создание материалов для разных платформ: начинающие журналисты, которые учатся на газетном отделении, сопровождают материалы видео- и аудиодорожками, а те, кто работает для аудиовизуальных средств, создают печатный продукт. Я считаю это важным достижением факультета.
Декан журфака МГУ Елена Вартанова
— Проблема молодого журналиста часто в том, что после окончания журфака его не берут на работу: «Извините, у вас нет опыта». Можно ли сказать, что навыки кросс-платформенной работы помогают студентам трудоустраиваться?
— Факультет ищет новые формы отношений с индустрией медиа, мы должны с университетской скамьи представлять студентов будущим работодателям. Для этого мы избрали стратегию укрепления связей, прежде всего с крупными медиаорганизациями. Раз в год проводим экспертный совет, предоставляем работодателям наши программы, спрашиваем, в том ли направлении идет формирование навыков. В последние три года активно используем, как нам кажется, многообещающий формат творческих мастерских и мастер-классов. Зовем журналистов-звезд делиться опытом.
Творческие мастерские всегда красиво начинаются: на первое занятие приходит 150 студентов. К концу курса остается 30–40, но из них почти все уже готовы к работе. Благодаря такому способу взаимодействия работодатель может выбрать будущие кадры, на уровне университетского курса сформировать у них необходимые навыки.
МИЦ «Известия» пришел к нам в прошлом году и открыл новый этап, потому что курс, который предложили коллеги, касается разных сторон деятельности журналиста: умение создать материал, оформить его техническими средствами, представить для разных платформ и даже продвинуть. Кто-то после работы в студии пойдет в «Известия», и это прекрасно. На уровне творческой мастерской становится понятно, кому интересна работа именно в этом СМИ, кто способен к ней и кого работодатель выбирает.
— За последние 30 лет рынок СМИ в нашей стране претерпевал многочисленные изменения, вызванные меняющейся экономической и политической ситуацией. На каком этапе, на ваш взгляд, он находится сегодня?
— Мы говорим о революционном переходе от традиционных СМИ к новым. Медиа на бумаге, в аналоговом эфире постепенно уступают место интерактивным, экранным и цифровым. Социальные сети стали средой коммуникации и формой доставки медиа. Мы видим, что медиа ищут и новые формы — динамичные, короткие, и новые способы взаимодействия с аудиторией. К этому надо готовить выпускников.
— Как бы вы охарактеризовали нынешний этап — застой, переход?
— Часть цифровой трансформации, о которой говорят экономисты. В каждой стране она приобретает свой характер.
— Какой вы видите журналистику 30-х и даже 50-х годов XXI века, что изменится?
— Отличный вопрос. Мне кажется, базовые характеристики, основные черты журналистики сохранятся. Изменятся формы доставки. Технологии развиваются так быстро, что предсказать форму подачи интервью через 10 лет уже сложно, а через 20–30, наверное, невозможно.
— Молодое поколение отличается от предыдущего клиповым мышлением. Для чего им будут нужны аналитические тексты?
— Чтобы жить в мире, который усложняется. Объяснить его одним клипом невозможно.
Журналист, конечно, помогает разобраться в современном мире, но задача дать базовые знания лежит на сфере образования. Уже в детском саду надо думать, как мы формируем грамотность наших детей.
Цифровая грамотность будет отличаться от аналоговой. Мы учились познавать мир по толстым книгам, линейно, слово за слово; сегодняшняя молодежь получает «картинку», она по объему содержания больше, чем текст, но не все могут воспринять его во всей полноте. Задача образовательной среды и медиа — научить получать из «картинки» максимум информации.
Насколько будут востребованы старые «длинные» жанры журналистики, очень хороший вопрос, потому что уже несколько лет мы слышим разговоры, что старая журналистика умерла. Но смотрите, вот новый формат лонгрид, где картинка, видео, звук сосуществуют с текстом на равных. Разве же это не очерк в современном виде? А твиты — это новости. Если вы вспомните, как на телетайпной ленте выглядела короткая информация, твит — ее аналог с точки зрения жанра. Другой вопрос, кто автор этого твита, и здесь мы подходим к болезненной теме непрофессионального авторства, блогерства.
— Современные абитуриенты, сдававшие ЕГЭ, менее образованны, чем студенты, скажем, начала 1990-х?
— Мне трудно сказать, потому что мы не делали замеров в 1990-е годы. А чтобы дать корректный ответ, нужно применять одинаковые методики. Но одно я могу сказать точно: ребята в 1990-е были менее мотивированы на учебу. Помню, как я, преподаватель истории зарубежной журналистики, спрашивала студента, что такое агентство Reuters. Студент мне говорил: «Зачем мне оно? Я работаю в спортивной газете».
Студенты в Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова
В редакциях журналистские знания были не так востребованы в 1990-е годы, как сегодня. Российские медиа развиваются, превращаясь в значимый сегмент национальной экономики, восстанавливая утраченные функции важного социального института, поэтому предъявляются и более жесткие требования к выпускникам журфаков. Современное поколение технологически более свободно.
— А интеллектуально?
— Тоже однозначно ответить непросто. Они мотивированы, им нравится журналистика. Им труднее читать классическую литературу. Зависимость от социальных медиа, клиповое сознание и привычка читать твиты отражаются на умении воспринимать длинные тексты или лекции. Молодым людям сложнее в течение полутора часов слушать монотонную речь преподавателя, нам тоже необходимо искать новые формы взаимодействия с аудиторией.
Иной раз кажется: да, они совсем другие. Но их так же волнует судьба Анны Карениной и правила правописания.
— Каким вы видите дальнейшее развитие соцсетей в медийном пространстве? Разделяете позицию ряда медиаэкспертов, которые считают, что соцсети и Telegram-каналы вытеснят или сильно подвинут СМИ?
— Они их интегрируют. Для значительной части аудитории СМИ станут аккаунтами в лентах социальных сетей. Telegram-каналы сегодня часто ведут профессиональные журналисты, которые предоставляют информацию точно так же, как классическое СМИ.
— Учитывая ваш прогноз, планируется ли на журфаке введение дополнительных направлений по обучению журналистов, ведущих Telegram-каналы, или блогеров?
— Как вы оцениваете степень доверия массовой аудитории к журналистам?
— Люди доверяют традиционным СМИ, превратившимся в медийные бренды, но начали доверять и блогерам. Думаю, что доверие небольших аудиторий к СМИ, которые они выбирают, очень высокое.
— СМИ остались четвертой властью?
— Да, хотя такого влияния на массовую аудиторию, как раньше, уже нет.
— Как вы относитесь к характеристике журналистики как второй древнейшей профессии?
— В этом кроме иронично-негативного смысла есть одна важная вещь: если она вторая древнейшая, значит, была нужна обществу уже много лет назад. И значит, наша профессия вечная.
— Вам бывает стыдно за своих студентов?
— А гордитесь ими?
— Гордимся. В профессиональных качествах, которые получают наши выпускники, сомневаться не стоит. Журналистика — политизированная профессия, но если нам не нравятся взгляды журналиста или СМИ, которое он представляет, это не значит, что мы должны их стыдиться. Мы за плюрализм.
— Журфак часто обвиняют в либерализме.
— Это говорят наши конкуренты, которые не хотят, чтобы мы процветали. Журналистика предполагает свободомыслие и свободолюбие, но это не равняется антигосударственной деятельности. Журналисты должны действовать в рамках свободы слова и социальной ответственности.
— Закончите фразу «Хороший журналист — это. ».
— Работник редакции, которого отличает особый социальный темперамент, ответственность, любознательность и любовь к людям.
— Есть вопрос, который я вам не задала, но вы хотели бы на него ответить?
— Верим ли мы в то, что журналистика будет по-прежнему оказывать влияние на молодые умы и останется привлекательной профессией? Верим, потому что журналист — проводник в мире информации. Работать на общество — прекрасная задача.
Если расширительно толковать слова древнегреческого драматурга, отца европейской трагедии, то можно сделать печальный, но совершенно справедливый вывод о том, что и орлы, и люди всегда сами создавали себе проблемы и сами зачастую накликали на себя беду. Или клевету. Или что-то еще очень нехорошее. Потому что несть числа тем бедствиям, которые человек сам на себя обрушивает. Правда, не всегда это бывает так трагично, как с орлом в басне. Но все же случаются обидные коллизии, где оказываешься без вины виноватым, сам же на себя клеишь ярлык и потом с таким ярлыком и ходишь, а на тебя поглядывают и многозначительно улыбаются. Мол, знаем вас, меченое племя.
Я люблю изучать этимологию каких-то крылатых выражений. Например, говорят «из него песок сыплется». То есть подразумевается, что это такой старый хрыч, что дальше некуда. Как вы знаете, в старину и молодые, и уже не совсем молодые рыцари и разные военные люди носили ботфорты. И когда эти самые рыцари становились совсем дряхленькими, то исхудалые от возраста ноги просто до неприличия болтались в этих самых ботфортах. И тогда старикашки засовывали в эту средневековую обувь мешочки с песком, чтобы ноги выглядели как нормальные. Во все времена люди хотели казаться помоложе. И старикашки старались хоть как-то сохранить свое лицо и не выглядеть такими уж дряхлыми. А мешочки с песком имеют тенденцию к разрушению, и из них начинал сыпаться песочек. Так что все просто объясняется.
Но не все так просто, когда речь заходит о другом выражении, которое весьма популярно в современном мире. Это о второй древнейшей профессии, к которой я имею счастье принадлежать. Меня лично это выражение умиляет. Конечно, каждая профессия по-своему интересна. Но ни на одну я не променял бы журналистику. Она дала мне возможность встречаться с интереснейшими людьми и попадать в такие ситуации, которые носителям многих обычных профессий и не снились. И когда люди, скучные до того, что не могут запомнить свое лицо от бритья до бритья, ухмыляются, мол, вы из второй древнейшей, — меня это умиляет. Они ведь утверждают это с таким превосходством, будто сами ангелы во плоти. Но, как говорили древние, сапожник, не суди выше своего сапога.
Нет, нет, у меня нет личных обид. Десятилетия я вкалываю на близкой и родной мне ниве журналистики, меня лично никто не прикладывал и не оскорблял, не обзывал бранными словами и не делал намеков на мою якобы «вторую древнейшую профессию» и не обзывал акулой пера. А если бы обозвали, я бы в долгу не остался, не на того нарвались. И борюсь я сейчас не за то, чтобы выглядеть чистым и таким до благопристойности безупречным, а потому, что, как говорил герой одного популярного фильма, «за державу обидно». То есть за мою руганую и переруганную, но тем не менее поистине замечательную профессию (это мне так представляется, более того, я в этом убежден).
Прав был старина Эсхил. Ни один враг не нанесет такого урона, как ты сам или твой же товарищ или коллега. Знаете ли вы, откуда идут ноги у этого выражения о второй древнейшей. Известно не только имя автора, но и день, когда родилась эта нелепая фраза, абсолютно не соответствующая действительности. По этой фразе проституция и журналистика — это одно и то же или почти одно и то же, потому что рядом стоят в огромном списке разного рода деятельности человеческой.
Итак, 28 октября 1936 года на редакционном совещании газеты «Дейли глоб» ее владелец, медиамагнат Джон Ходжмен, этот эксплуататор талантов, произнес слова, вошедшие в историю: «Не трудитесь нанимать великих писателей для моей газеты. Великие писатели для газеты писать неспособны. Они пишут друг для друга, хотя воображают, что пишут для потомства. Мне нужны такие, которые трудятся для сегодняшнего дня и забывают завтра то, что написали сегодня. Мне нужны профессионалы для «Глоб». Газетное дело — не искусство, а ремесло. Это профессия почти столь же древняя, как. словом, это вторая древнейшая профессия».
Вот такие слова сказал это Герострат от журналистики. Вообще-то он почти все сказал верно, кроме «второй древнейшей», показав, на мой взгляд, свое полнейшее невежество в знании истории и обладании здравым смыслом. Потом американский писатель Роберт Сильвестр написал роман «Вторая древнейшая профессия», эпиграфом к которому поставил вышеуказанные слова. И пошло, и поехало. Это выражение подхватили во всем мире представители множества профессий и стали его склонять по случаю и без случая. Это всех устраивало. Мол, какая у нас чистая и прекрасная профессия. Мы вам не какие-нибудь проститутки или журналисты. Это, знаете, как в толпе, вор шапку украл и кричит «держи вора», а сам под шумок убегает. Я то, мол, ни при чем, я весь белый и пушистый.
Поскольку мне «за державу обидно», я считаю, что это вопиющее в своей наглости и несоответствии истине утверждение никак не вяжется ни со здравым смыслом, ни с историческими свидетельствами, ни с мало-мальской справедливостью.
Журналистика — не древнейшая профессия
Начну с истории. Здесь самый компетентный источник Библия, Ветхий Завет.
Итак, появились на свет наши замечательные Адам и Ева. Бытие, глава 3, стих 7. «И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания». То есть не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы придти к логическому умозаключению, что первая профессия — портной. Потом родились у первой пары на земле двое сыновей — Каин и Авель. «И был Авель пастырь овец, а Каин был земледелец» Здесь прямо указаны профессии — пастух (пастырь) и пахарь (земледелец).
Нехороший человек был Каин. Просто негодяй. Убил родного брата. А когда его спросили, где же Авель, он, не моргнув глазом, заявил: «не знаю; разве я сторож брату моему?» Вот вам еще одна древнейшая профессия — сторож.
Эти библейские очень простые изыскания можно продолжать долго. И оказывается, что следом за сторожем идут такие профессии, как строитель, музыкант, кузнец, плотник, кораблестроитель, мореплаватель, винодел и другие. Настоящим многостаночником был Ной, который сочетал в себе множество талантов.
Очень долго надо читать Библию, чтобы дойти до первых проституток, которых называли в то время блудницами. Причем блудницы в Библии далеко не падшие и презираемые женщины. Некоторые из них изображены с большой симпатией. Так, например, Раав, она же Рахав, она же Рахава. Она укрыла в своем доме двух соглядатаев из войска Иисуса Навина, и за это при взятии Иерихона ее пощадили вместе с ее домочадцами. По одной из легенд у нее была завидная судьба, она якобы стала праматерью многих пророков, царя Давида и самого Иисуса Христа. Вот вам и блудница, как видите, не все так просто в истории.
Но совершенно очевидно, что ни проституция, ни журналистика к древнейшим профессиям не принадлежат, если исходить из хронологии. Все это элементарный поклеп. А если исходить не из летоисчисления, а из зловредности профессий, то ведь до журналистов существовало множество представителей других сфер деятельности человеческой, которые причиняли этому самому человечеству неисчислимый ущерб.
Знаете ли вы историю журналистики? Она ведь была создана в сегодняшнем понимании этого слова совсем недавно. Первые печатные газеты в Европе с профессиональными журналистами появились только в XVII веке. Так при чем здесь «древнейшая профессия»?
Журналистика ведь одна из самых молодых профессий на земле, немногим только старше (в историческом смысле, конечно), чем кинорежиссер или программист. И среди журналистов, естественно, встречаются разные малосимпатичные личности. Но не больше, чем в любой другой профессии. Перефразируя известные слова Жаботинского о том, что каждая нация имеет право на своих негодяев, можно сказать, что каждая профессия имеет право на своих сукиных сынов.
И как здесь ни вспомнить одну из моих любимых книг «Вся королевская рать» Роберта Пенна Уоррена. Ту самую, в которой говорится, что добро можно сделать только из зла, потому что больше его просто не из чего делать. Есть в этой книге такой персонаж Джек Берден, помощник беспринципного губернатора, журналист, раздираемый круговоротом между добром и злом. Так вот, он говорит, что не обязательно даже в нашей профессии быть подонком. Правильно, не обязательно. Но ведь это относится к любой профессии, не так ли? Я так полагаю, что процент подонков среди журналистов примерно такой же, как количество подонков среди представителей других профессий. И эти представители приносят гораздо больший вред людям в целом и конкретным людям в частности, чем это делают журналисты. Никакая акула пера не может сравниваться по кровожадности с другими особями.
Не только журнaлисты.
За тысячелетия до того, как появились журналисты, были во всех странах бессовестные политики и военачальники, ни во что не ставящие жизнь людей и готовые на любые авантюры, чтобы утвердить свою власть. Были судьи, выносившие несправедливые приговоры, и чиновники, набивающие карманы деньгами. Были врачи, дурившие несчастных больных, строители, наживавшиеся на подрядах, алчные банкиры, торговцы. Сколько было мерзавцев, которые шли во все тяжкие, думали только о себе, а отнюдь не о благе человечества. А сколько сейчас таких горе-политиков, чиновников, судей, банкиров, менеджеров и шарлатанов разных специальностей, которые соревнуются в искусстве причинить людям как можно больше вреда. Да журналисты по сравнению с ними мелочь, их возможности причинять зло и врать не идут ни в какое сравнение с сильными мира сего!
10 интересных фактов о журналистике
«Мы, журналисты, говорим публике, куда прыгнула кошка. Дальше публика уже сама занимается кошкой», — так когда-то охарактеризовал представителей второй древнейшей профессии владелец медиагиганта «Нью-Йорк таймс» (The New York Times) Артур Сульцбергер.
Кто обходит их десятой дорогой и называет «журналюгами». Другие же боятся портить с ними отношения и всячески стараются попасть в объективы видеокамер или фотоаппаратов, просятся на съемки программ и на интервью. Это все о них — «акулах пера». 8 сентября работники СМИ всего мира празднуют свой профессиональный праздник — День солидарности журналистов.
АиФ подготовил 10 интересных фактов о журналистах и журналистике, которую считают то «пятым колесом», то «четвертой властью» в государстве.
Самая популярная газета в мире
Журналистика зародилась в Европе еще в Средневековье. Прародителями нынешних работников СМИ можно считать глашатаев, курьеров и герольдов, которые на центральных площадях городов и сел зачитывали указы монархов.
По сути издания, которые зародились много веков назад, но смогли удержать свои позиции и в XXI веке должны быть наиболее популярными среди читателей. Ан нет! Мировое лидерство принадлежит национальной японской газете «Йомиури симбун». Ежедневно ее читают примерно 10 млн человек, что сравнимо с населением Швеции или Венгрии.
Первый номер «Йомиури симбун» вышел 2 ноября 1874 года. Издание не только имеет свои представительства в наиболее крупных городах Японии, но и издает газету «Дейли Йомиури» (The Daily Yomiuri) — печатное средство массовой информации для японцев на английском языке, которое сейчас называется «Джепен ньюз» (The Japan News).
Журнал о богатстве и для богатых
Представьте себе издание, чья обложка украшена чистым золотом и инкрустирована бриллиантами. Именно такое необыкновенное оформление имеет эксклюзивное издание «Роял репорт» (Royal Report).
СМИ посвящено новостям и статьям о роскоши. И не только пишет о богатстве, но и предоставляет возможность получить райское наслаждение. За 229 тыс. долларов читателю предоставят годовую подписку на «Роял репорт» и право отдыха на любом из мировых курортов четыре раза в год. Приятный бонус — 12 часов полетов на частном реактивном самолете.
Табу на новости в Твиттере
У журналистов информационных агентств, наверное, самые быстрые ноги и скорость набора текста на клавиатуре. Отметим, что оперативностью, актуальностью и ценностью они зарабатывают себе имя. Но развитие информационных технологий и социальные сети смогли стать конкурентами для информационных агентств.
В стремлении быть первой и подавать уникальные новости компания «Би-би-си» (ВВС) запретила своим работникам публиковать новости на странице в Twitter, не уведомив перед этим коллег о том, что произошло.
Редактор по социальным медиа «Би-би-си» Крис Хамильтон официально объяснил решение компании тем, что приоритет медийного гиганта — оповещение не только читателей микроблога в социальной сети, но и всей аудитории информационного агентства.
Самое длинное название украинского СМИ
22 слова — именно столько надо было выговорить украинцу в XIX веке, чтобы купить газету под названием «Всеобщий дневник земских законов и правительства для коронной области Галиции и Володимерии с княжеством Освецимским и Заторским и с большим княжеством Краковским».
Неологизм от певца Александра Градского
Не раз журналистам задают вопрос о происхождении слова «журналюга», полагая, что представители второй древнейшей профессии знают ответ на 100%.
В 1991 году в эфире программы «Пресс-клуб» разгорелся спор между российским исполнителем Александром Градским и телеведущей Кирой Прошутинской. В пылкой дискуссии певец впервые применил слово «журналюга», которое позже стало широко использоваться в народе.
Чтобы понять смысл неологизма, можно вспомнить его итальянский эквивалент «папарацци» — недобросовестный журналист, готовый переступить через нормы морали и закон, чтобы добыть новость-сенсацию.
Сам Александр Градский сознался, что не стремился обидеть журналистов подобным словом. За «журналюгой» для него скрывался иной смысл, аналогичный «репортерищу».
Львов — колыбель украинской журналистики
Журналистика на территории Украины появилась на 150 лет позже, чем в Европе, ведь в XVIII веке украинский народ не мог развиваться самостоятельно, находясь под властью двух государств. Если в Российской империи запрещали печатать книги на украинском языке, то на Западной Украине условия были немного лучше.
Самым первым изданием, более-менее похожим на периодику, стал однодневный информационный листок «Львовский курьер», вышедший на польском языке 9 июля 1749 года. А уже первой газетой на территории украинского государства принято считать еженедельник Gazette de Leopol («Львовская газета»). На протяжении 1776 года жители и гости Львова могли читать о невероятных событиях — на то время издатели уже любили шокировать читателей «фантастическими» фактами — и узнавать об открытиях новых цирюлен.
Еженедельник для едоков
В Париже издатели решили с креативом подойти к выпуску печатного средства массовой информации. Понимая, что большинство французов пролистывают газеты во время приема пищи, они создали издание из специальной водонепроницаемой бумаги.
Над названием не пришлось долго раздумывать — «Соль и перец» пришелся как нельзя кстати. Своей идеей издатели избавили от мучений тех, кто читает газеты, не отрываясь от обеденного стола.
В XIX веке особую популярность получил американский альманах, выпуском которого убили сразу двух зайцев — ознакомили с полезными статьями по сельскому хозяйству и решили проблему с личной гигиеной у читателей.
«Альманах старого фермера» издавался на мягкой бумаге, а в правом верхнем углу имел небольшое отверстие. Прессу после прочтения вешали на гвоздь в туалете и использовали ее как туалетную бумагу.
13-летний мальчик помог СМИ побить рекорд
Новость о 13-летнем мальчике Альфи Паттене, который усыновил собственного ребенка, взорвала Интернет после публикации в британском таблоиде «Сан» (The Sun). 8,8 млн человек буквально за неделю «проглотили» информацию английских журналистов и помогли изданию стать рекордсменом.
В течение первых суток видеоролик о Альфи Паттене и его 15-летней возлюбленной Шантель Стедман просмотрело более 4 млн человек, а сам факт рождения ребенка в столь раннем возрасте обсудили на форуме около 180 тыс. пользователей.
Из-за внушающих цифр таблоид попал в поле зрения общественной комиссии по жалобам на СМИ. Вот и стремись к рекорду после этого!
«Плейбой» для слепых
Четыре года назад канадский фотограф Лиза Мерфи смогла решить проблему с картинками и начала издавать эротический журнал «Тэктил майндс» (Tactile Minds, в переводе с английского — «Тактильные мысли»). Девушка уверена, что тем самым смогла занять пустую нишу на книжном рынке.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
или не читал книгу знаменитого советского журналиста Валерия Аграновского "«Вторая древнейшая». Беседы о журналистике".
Кажется, что эти эвфемизмы были всегда. Ощущение это настолько устойчивое, что писатель Евгений Габуния в своей книге "По обе стороны Днестра" (1990 г.) заставил врагов Советской власти, окопавшихся в довоенном Париже, вести следующий диалог:
– Видите ли, господин Клюзо, профессия журналиста весьма сложная. Иногда приходится во имя большой правды прибегать к гиперболизации отдельных фактов. Отсюда и пошло – вторая древнейшая профессия. Нет ничего нелепее этого сравнения, которое выдумали враги свободного слова. Те, кому правда глаза колет.
– Уж не большевиков ли вы, уважаемый Владимир Павлович, имеете в виду? Насколько я понимаю, это определение родилось задолго до того, как вообще появились большевики. – Клюзо весело улыбался, и эта издевательская улыбка задела за живое Федоровского.
– Позвольте вам напомнить, господин Клюзо, что у свободной демократической прессы и без большевиков хватает врагов. Вы сами это прекрасно знаете.
– Что верно, то верно, – философски ответил собеседник. – Кстати, а какая первая древнейшая профессия? Просветите.
– Если вы действительно не знаете, – обиженно парировал Федоровский, – пойдите сегодня вечером на пляс Пигаль и все поймете.
На самом деле известный автор советских детективов ошибается - большевики появились более чем на полвека раньше, чем выражение "вторая древнейшая профессия". Они, собственно, и "первой древнейшей" всего на девять лет младше.
Выражение "древнейшая профессия" применительно к проституции в мировые языки привнес великий сказочник, поэт и империалист Редьярд Киплинг. В 1889 году у него вышел сборник «Черное и белое». Один из рассказов назывался «На городской стене» (On the City Wall) и рассказывал о прекрасной куртизанке Лалун, живущей в индийском (а ныне - пакистанском) городе Лахоре. Начинался рассказ фразой: "Лалун – представительница самой древней в мире профессии".
Выражение оказалось столь удачным, что быстро распространилось во всех англоязычных странах, а оттуда - по всему миру.
Это что касается проституток. Что же до журналистов, то в русском языке выражение "вторая древнейшая профессия" появилось следующим образом.
В 1950 году в США вышел в свет роман Роберта Сильвестра «Вторая древнейшая профессия» (The second oldest profession), рассказывающий о журналистах, выпускающих вымышленную нью-йоркскую газету «Дейли Глоб». Роман этот, обличающий "продажную буржуазную прессу", был оперативно переведен в Советском Союзе - в 1956 году он вышел в издательстве "Иностранная литература" в переводе Т. Озерской. Смысл названия объяснялся еще в эпиграфе:
Газетное дело – не искусство, а ремесло. Это профессия почти столь же древняя, как… словом, это вторая древнейшая профессия.
Роман стал культовым, а выражение "вторая древнейшая профессия" - довольно популярным среди советской творческой интеллигенции. Но если вы употребите это определение в общении с иностранцами, вас, скорее всего, просто не поймут.
Дело в том, что это только в Союзе книга Роберта Сильвестра читалась из поколения в поколение и выдержала пять изданий. На родине автора роман прошел абсолютно незамеченным, ни разу не переиздавался и сегодня о нем, как правило, не слышали даже специалисты.
Поэтому в англоязычном мире "второй древнейшей" считается не журналистика, а политика. Можно вспомнить, к примеру, шутку Рональда Рейгана на совещании с бизнесменами в Лос-Анджелесе 2 марта 1977 года:
Говорят, что политика – вторая древнейшая профессия. Но я пришел к выводу, что у нее гораздо больше общего с первой.
И последнее, на что я хочу обратить внимание. Популярность романа Сильвестра в советское время все-таки ограничивалась кругом творческой интеллигенции, а в массовом сознании выражений "первая и вторая древнейшие профессии" практически не существовало. Их не использовали ни писатели, ни журналисты - ни "вторую", ни тем более "первую", хотя Киплинг был переведен еще в 1935 году.
В "Национальном корпусе русского языка" эти выражения фиксируются только в критических статьях, посвященных книге. В целом же, "древнейшую профессию" в застой если и вспоминали, то совсем по другому поводу, как Виктор Конецкий во "Вчерашних заботах": "Любое мореплавание ― и парусное, и нынешнее ― древнейшая профессия и древнейшее искусство.
Единственное исключение - диссиденты. В 1966 году в самиздатском журнале «Феникс-1966» появилась повесть «Откровения Виктора Вельского», автор которой скрывался за псевдонимом "Геннадий Русский". Главный герой книги, советский журналист, в частности, заявлял: "Первая древнейшая профессия, как известно, проституция. Мы же, представители второй, были дешевыми подзаборными умственными бл@дьми".
Возникает закономерный вопрос - когда же в русском языке широко распространяются эти выражения?
Ответ простой - в конце 80-х - начале 90-х годов. Примерно та же история, что и с давно существующим региональным словечком "путана", которое в те же годы вошло в массовый русский язык.
Особенно активно усердствовали во внедрении "древнейших профессий" в массовый лексикон средства массовой информации, сотрудников которых почему-то чрезвычайно радовало и веселило сравнение их профессии с проституцией.
Но мазохистичность отечественной творческой интеллигенции - это уже другой вопрос, который мы оставим за скобками.
Читайте также: