Сколько длится командировка в чечню

Опубликовано: 26.04.2024

— 25 октября 2012 г. —

Олег Мирошниченко. Горячие командировки

Как стражи правопорядка проходят реабилитацию после командировок на Северный Кавказ

С 1994 года сотни амурских сотрудников органов внутренних дел побывали в служебных командировках в Чеченской Республике и Дагестане. 12 из них не вернулись. В каких условиях служат амурские полицейские на Северном Кавказе и как стражи порядка адаптируются по возвращении - узнавал корреспондент «МК на Амуре».

По статистике, в командировке на Северном Кавказе побывал каждый шестой сотрудник амурских органов внутренних дел. Длится служебная поездка, как правило, полгода. Отправляют туда полицейских, проработавших в должности не менее трех лет. Перед тем как поехать в горячую точку, все проходят тщательное обследование у врачей и психологов.

- Даже если сотрудник прошел медкомиссию, все равно учитываются причины, по которым он может не поехать в командировку, - рассказывает начальник управления по работе с личным составом областного УМВД Евгений Громов. - Например, ему нужно остаться дома из-за беременной жены или больных родственников, за которыми нужен уход. Иногда жены сами приходят и просят, чтобы их мужей не отправляли.

Перед командировкой амурские полицейские проходят комплексную программу подготовки под руководством психолога, благодаря которой стражи правопорядка учатся работать в экстремальных условиях.

- С ними проводятся групповые занятия, на которых будущие бойцы узнают, как проводить аутотренинги, самовосстанавливаться после стрессовой ситуации, правильно вести себя в коллективе, - объясняет начальник центра психофизиологической диагностики Медико-санитарной части УМВД России по Амурской области Дмитрий Смолин.

У каждого подразделения в командировке на Северном Кавказе есть свои обязанности: сыщики разыскивают преступников, инспекторы ДПС перевозят личный состав, сводный отряд полиции охраняет сотрудников прокуратуры Чеченкой Республики.

Не во всех населенных пунктах Северного Кавказа для приезжих есть гостиницы или просто хотя бы крыша над головой. Иногда полицейские живут на заброшенных фермах, в полях. Сотрудники сводного отряда амурской полиции проживают в общежитиях, быт у них в целом налажен. Самое трудное для бойцов - это полгода полной изоляции.

- В течение шести месяцев они не выходят за территорию объекта, который охраняют, - продолжает Евгений Громов. - Это очень тяжело психологически: каждый день одни и те же лица, одни и те же стены.

Очень непростая служба у сотрудников спецотряда быстрого реагирования. Они, как правило, живут в полевых условиях и обустраивают свой быт самостоятельно.

- Собровцы строят себе баню, сооружают печку-буржуйку, палатки ставят. Даже зимой в них живут по восемь человек. Готовят еду там же. У них на сутки имеется дежурный, он заготавливает дрова, следит за температурой. Но дело, конечно, не только в условиях проживания. Главное - это то, чему приходится быть очевидцами каждый день. Тут за несколько дней такого насмотришься, чего в фильмах за всю жизнь не увидишь, - говорит Евгений Иванович.

После возвращения домой полицейские вновь проходят медкомиссию, им дается отпуск на 10 дней. Те, кому необходимо лечение, направляются в госпиталь. Немаловажной помощью для них является и психологическая.

- Эти полгода кардинально влияют на психику человека. Первое время парни словно спят с отрытыми глазами, все время начеку, - говорит Евгений Громов. - Тревога, страх и напряжение проходят не сразу.

После медико-психологического осмотра все вновь прибывшие проходят реабилитацию на базе госпиталя медсанчасти амурского УМВД.

- Там им назначают медикаментозное и физиолечение, курс лечебной физкультуры, консультации психолога. После командировки они еще в течение полугода наблюдаются у психолога, - отметил Дмитрий Смолин.

Если психологическая травма особенно серьезная, то сразу по приезде полицейского направляют в реабилитационные центры системы МВД, которые находятся в Москве, Санкт-Петербурге и других городах страны. В этих центрах имеется большой комплекс современных физиотерапевтических процедур, СПА-капсулы, фитотерапия, ЛФК, мануальная терапия, психотерапия и водолечебницы. Как правило, лечение длится до трех недель.

- Те, кто побывал в этой командировке, нередко обращаются к психологу. Домашним же всего не расскажешь. Но помимо душевных потрясений эта поездка несет и позитивные изменения. У человека происходит переоценка ценностей. Он больше любит жизнь, становится собраннее и ответственнее, - заключил Евгений Иванович.

У нас многие милиционеры, вернувшиеся из командировки в Чечню, подали в суд на МВД за неуплату "боевых" денег. А как по закону производятся боевые выплаты?

Андрей Кротов,
сотрудник милиции,
Хабаровск

Светлана Перова,
НАЧАЛЬНИК ФИНАНСОВО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО ДЕПАРТАМЕНТА МВД РОССИИ, ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ МИЛИЦИИ:

- До 1 января 2006 года сотрудникам органов внутренних дел и военнослужащим внутренних войск, принимавшим участие в контртеррористических операциях на Северном Кавказе, постановлениями правительства была установлена выплата денежного вознаграждения из расчета до 20 тысяч рублей в месяц. При этом выплата "боевых" производилась не за весь период пребывания личного состава в Северо-Кавказском регионе, а только за конкретные дни участия в операциях отдельных сотрудников и военнослужащих. С 1 января 2006 года по решению правительства выплата "боевых" прекращена. Вместо них сотрудникам МВД и военнослужащим увеличена выплата полевых (суточных). Это около 9 тысяч рублей в месяц. Предусмотрены и дополнительные выплаты:

- должностного оклада и оклада по специальному званию в полуторном размере,

- ежемесячной процентной надбавки за выслугу лет исходя из повышенных окладов денежного содержания,

- ежемесячной надбавки за особые условия службы в размере 100 процентов должностного оклада с учетом его повышения,

- единовременного денежного пособия в размере месячного должностного оклада пропорционально фактическому времени нахождения в указанном регионе,

- полевых (суточных) денег в 3-кратном размере установленной нормы.

Также обеспечивается бесплатное питание с сохранением выплаты продовольственной компенсации. Устанавлено и льготное исчисление выслуги лет для назначения пенсии.

В итоге сегодня без учета премий, матпомощи и ежегодного денежного вознаграждения офицер получает в среднем 25 тысяч рублей, рядовой, младший начальствующий состав - около 21 тысячи рублей.

От кого армия охраняла лыжников?

Привлекла внимание отличная фотография в номере "РГ" за понедельник, 5 февраля, с соревнований "Московская лыжня-2007". За нацию можно быть спокойным: если у нас столько фанатов здорового образа жизни, вымирание нам не грозит. Не пойму лишь одного: кому в голову пришло поставить вдоль лыжной трассы оцепление из солдатиков? От кого они охраняли лыжников в подмосковном зимнем лесу?

Руслан Боднарук,
Московская область

Владимир Логинов,
ПРЕЗИДЕНТ ФЕДЕРАЦИИ ЛЫЖНЫХ ГОНОК:

- Обеспечение безопасности - главное условие проведения любого соревнования, тем более массового. А на "Московскую лыжню-2007" заявилось больше семи тысяч человек. Всего же в забеге приняло участие около 10 тысяч лыжников-любителей.

Там, где собираются такие огромные толпы, надо быть начеку. Расслабляться сегодня нельзя. При въезде в учебно-спортивный центр "Планерное", где, собственно, и проходило мероприятие, машины досматривали сотрудники милиции. Они открывали багажники, смотрели, проверяли. И правильно делали.

Что же до самих соревнований, то, когда по лыжне идут больше 10 тысяч человек, справа и слева доступ к ней должен быть перекрыт. Как это сделать? На одних участках расставили сетки, на других - флаги. На самых опасных местах в сплошное оцепление поставили курсантов военных училищ. На автомобильных дорогах же есть бордюры и ограждения, так что это абсолютно нормальная ситуация. Хотя ее, конечно, можно интерпретировать как угодно, например, что загнали людей на лыжню. Но ведь сейчас никого силой никуда не загонишь.

Надо было также следить за пересечением данной трассы с другими. Ведь на базе в "Планерном" проходят занятия и двоеборьем, и конным спортом. К тому же это излюбленное место отдыха москвичей. Туда ходят гулять, кататься на санках. А когда ребенок едет на санках, разве он смотрит по сторонам?! Нет. Курсанты как раз и следили, чтобы он не заехал на лыжню, следили за порядком. В результате трасса была хорошая, и соревнования прошли отлично. 11 февраля в 84 городах страны стартует "Лыжня России-2007". Московский этап пройдет в Яхроме. И там, кстати, будут еще более крутые меры безопасности.

Могу ли я усыновить ребенка, будучи не замужем?

- Мне 31 год, карьера складывается вполне успешно, но вот личная жизнь пока не сложилась. Но независимо от того, выйду я когда-нибудь замуж или нет, я очень хочу усыновить ребенка. Живу с родителями и сестрой в большой четырехкомнатной квартире. Родные меня поддерживают в моем желании. Могу ли я осуществить его?

Татьяна Гордеева,
IT-менеджер, Самара

Алла Дзугаева,
ЗАМЕСТИТЕЛЬ НАЧАЛЬНИКА ОТДЕЛА ДЕПАРТАМЕНТА МОЛОДЕЖНОЙ ПОЛИТИКИ, ВОСПИТАНИЯ И СОЦИАЛЬНОЙ ЗАЩИТЫ ДЕТЕЙ МИНОБРНАУКИ РОССИИ:

- Татьяна, ну почему же нет? Требования к кандидату в усыновители не меняются от того, состоит он в браке или нет, имеет отдельную жилплощадь или проживает совместно с другими членами своей семьи. В соответствии со статьей 127 Семейного кодекса РФ усыновителем ребенка может стать человек - не важно, мужчина это или женщина, - достигший совершеннолетия. Так что ваши сомнения напрасны: статус незамужней женщины не является препятствием для того, чтобы стать мамой одинокому малышу. Как не может помешать этому и то, что вы живете в одной квартире вместе с вашими родными. Успеха!

Как исключить автомобиль из числящихся в угоне?

- У меня в ноябре 2004 года угнали автомобиль "ВАЗ-2112", а в декабре 2004 года машину нашли и сняли с угона, для чего я написал заявление. Но и по сей день меня тормозят гаишники и гоняют по инстанциям для выяснений: по их данным, мой "жигуль" то числится у них в угоне, то нет. Что мне сделать, чтобы вывести из базы угнанных автомашин свою? И кто несет ответственность за такие сбои в системе?

Сергей Тушин,
муниципальный служащий,
с. Пестравка, Самарская область

Виктор Кирьянов,
ГЛАВНЫЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСПЕКТОР БЕЗОПАСНОСТИ ДОРОЖНОГО ДВИЖЕНИЯ РОССИИ:

Теперь о том, что нужно сделать в сложившейся и, прямо скажем, малоприятной для вас ситуации. Вам надо обратиться с заявлением в ГУВД Самарской области. Они должны проверить: поступала ли эта информация. Если недоразумение почему-либо не удается разрешить на "домашнем" уровне, вы вправе написать заявление в Следственный комитет МВД России. Думаю, не лишним для автолюбителей будет знать: ГИБДД не занимается внесением или снятием информации об угнанных автомобилях из базы данных. Зато в наши обязанности входит выявление на дорогах тех машин, которые в этой базе уже числятся.

Сколько положено ждать ответа из ГИБДД?

- В течение какого срока сотрудники ГИБДД обязаны ответить на запрос страховой компании?

Светлана Смирнова,
Усинск, Республика Коми
sneg141270@mail.ru

Виктор Кирьянов,
ГЛАВНЫЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСПЕКТОР БЕЗОПАСНОСТИ ДОРОЖНОГО ДВИЖЕНИЯ РОССИИ:

- В течение срока, предусмотренного Законом "О порядке рассмотрения обращений граждан РФ". То есть на любое обращение граждан или юридических лиц ГИБДД должна дать ответ в течение месяца. Отсчет идет от даты регистрации запроса сотрудниками того подразделения, которое будет его рассматривать, а оканчивается датой направления ими ответа автору обращения.

На вопрос социолога, что бы вы сделали, если бы муж завтра пришел и сказал, что едет в Чечню, большинство милицейских жен отвечают одинаково: «Ни за что бы не отпустила! Ведь каждая командировка отражается на мне. Но главное – я знаю, каким он может оттуда вернуться! Многие люди после командировок спиваются, а то и кончают жизнь самоубийством».

В самом начале второй чеченской кампании командированным платили так называемые боевые. Другое дело, что многим ветеранам приходилось отсуживать у государства эти деньги. Те же, кому удалось их получить, покупали машины и жилье. С 1 января 2006 года выплату боевых отменили. Ездить в Чечню стало материально невыгодно.

Но ездить все равно приходится. Официально поездки на Северный Кавказ для сотрудников МВД считаются добровольными. На деле же все иначе: из федерального центра приходит разнарядка в региональные управления внутренних дел о необходимости сформировать очередной отряд в Чечню. На местах начальники милиции стараются уговорить своих подчиненных поехать в командировку, но, как правило, милиционеры едут в приказном порядке. Другого выхода у них нет. Причин несколько. Во-первых, отказ может вызвать давление со стороны руководства. Упрямого сотрудника лишат премиальных или очередного звания. Во-вторых, нежелание ехать может повлечь за собой увольнение.

В-третьих, отказ от командировки может быть расценен сослуживцами как банальная трусость. Корпоративное давление со стороны товарищей по отделу может быть не меньшим, чем давление со стороны руководства. «Я откажусь, вместо меня кто-то поедет, а его там убьют. Кто я после этого?» – объясняет милиционер из Коми.

Профессиональные временщики

Опасные командировки длятся не неделю и даже не месяц. «Большинство экспертов критикуют решение федерального центра об увеличении срока командировки до полугода, – говорит социолог Асмик Новикова. – По мнению начальников милиции, психологов ОВД и самих ветеранов, выдержать полгода на кустарно оборудованной базе в Чечне, в отрыве от семьи и в однообразном окружении, выполняя рутинные, в сущности, обязанности, практически невозможно».

Как правило, объясняя необходимость командировок милиционеров в Чечню, большие начальники приводят один и тот же аргумент: местные милиционеры-де не в состоянии навести порядок, им надо помочь. Некоторые ветераны с этим не спорят: «Милиция там в основном собрана из боевиков. А кто из боевиков будет против своих же?»

Впрочем, социологам приходилось слышать и другую точку зрения: «Мы в Чечне не для того, чтобы наводить порядок, мы здесь, чтобы выжить». В приватных беседах начальники РОВД и сами ветераны низко оценивают эффективность региональной милиции в Чечне. Но сама организация их командировочной жизни не способствует созданию конструктивного взаимодействия с представителями местных правоохранительных органов. А их контакты с местным населением сведены к минимуму. Живут милиционеры на изолированной и защищенной базе в полном информационном вакууме. По мнению психолога Асмик Новиковой, из-за такой замкнутой жизни у них формируется «психология временщиков, которая усиливается за счет невысказанного, но осознаваемого имитационного характера своей деятельности в Чечне. Вырабатывается профессиональный стереотип: «Чечня – не Россия».

«Становлюсь расистом»

По мнению социологов, «чеченский опыт» меняет структуру ценностей, расставляя другие приоритеты. «Что такое закон? Я знаю, как все происходит на самом деле. От закона ничего не зависит». Так говорят милиционеры, побывавшие в Чечне. Многие отмечают, что стали больше ценить жизнь, семью и друзей. Но при этом не скрывают, что приобрели в Чечне «опыт насилия».

Социологи объясняют, что в командировках милиционеры находятся в постоянном напряжении и страхе. Поэтому они становятся более жестокими по отношению к себе и окружающим. Как результат – ветераны Чечни часто совершают преступления, которые квалифицируют как «превышение должностных полномочий». Есть и другая, не менее тяжелая проблема – проблема суицидов. МВД отказывается обнародовать статистику, поэтому обществу неизвестно, сколько ветеранов ушло из жизни, не справившись в одиночку с «чеченским синдромом».

Социологи отмечают, что за шесть месяцев командировки милиционеры теряют необходимые для гражданской работы навыки. Зато приобретают другие, не пригодные и вредные для мирной жизни. В Чечне российские милиционеры стоят на блокпостах, патрулируют улицы, ставят растяжки и их обезвреживают. И такую работу выполняют достаточно квалифицированные сотрудники – оперуполномоченные, следователи, а иногда и дознаватели. «Когда я вернулся домой, не сразу понял, что мы не можем задерживать пьяных так же, как мы задерживали бандитов в Чечне», – объясняет один из милиционеров. Настораживает социологов, что после командировок многие ветераны стали хуже относиться к кавказцам. Милиционер из Сыктывкара откровенно рассказал о своих проблемах: «Блин, расистом становлюсь».

Психологическая акклиматизация

По мнению социолога Ксении Браиловской, возвращение из командировки становится еще одним тяжелым испытанием для ветеранов милиции. Они сталкиваются с равнодушием общества как к конфликту в Чечне, так и к участию в нем милиции. «По большому счету народу нашему глубоко начхать на все: на свою милицию и на чеченскую, – констатирует сотрудник ОВД Алтайского края. – К ветеранам в принципе нормальное отношение. Правда, бывает по-всякому. Я лично слышал, как нашего брата посылают куда подальше: ходите тут, требуете чего-то. Особенно по льготам. Выпрашивать то, что тебе положено по закону, – унизительно». Другой милиционер рассказывает о проблемах своих коллег, которые после командировок увольняются из органов: «Наниматели боятся, что у ребят с головой не все в порядке, что они неадекватны».

Вернувшимся домой милиционерам как воздух нужна психологическая поддержка, но МВД тут умывает руки. «Действующая система реабилитации не отвечает реальному содержанию проблем, которые возникают после командировок, – говорит социолог Асмик Новикова. – Сейчас система психологической помощи в МВД построена на нормативе – один психолог на 150–600 человек. На всех просто не хватает времени. Кроме того, ветераны не доверяют милицейскому психологу, воспринимая его не как специалиста, который может им помочь, а как инспектора, который собирается поставить оценку на пригодность к работе в милиции. Реабилитация для многих милиционеров исчерпывается десятидневным отпуском в санатории МВД».

В психологической помощи крайне нуждаются милицейские жены. Они ни за что на свете не пойдут за консультацией к психологам-милиционерам. А частных врачей не могут себе позволить из-за дороговизны. «Из-за таких длинных регулярных командировок (а у нас в регионе перерыв между поездками составляет от полугода до года максимум) страдают жены и дети, – говорит милиционер из Еврейской автономной области. – В семье начинается развал. Чтобы жена не ушла, он со службы увольняется. Люди уходят в криминал, спиваются. Не знаю, что их заставляет взяться за стакан – ностальгия, чувство брошенности, ненужности. »

На вопрос социолога, что бы вы сделали, если бы муж завтра пришел и сказал, что едет в Чечню, большинство милицейских жен отвечают одинаково: «Ни за что бы не отпустила! Ведь каждая командировка отражается на мне. Но главное – я знаю, каким он может оттуда вернуться! Многие люди после командировок спиваются, а то и кончают жизнь самоубийством».

В самом начале второй чеченской кампании командированным платили так называемые боевые. Другое дело, что многим ветеранам приходилось отсуживать у государства эти деньги. Те же, кому удалось их получить, покупали машины и жилье. С 1 января 2006 года выплату боевых отменили. Ездить в Чечню стало материально невыгодно.

Но ездить все равно приходится. Официально поездки на Северный Кавказ для сотрудников МВД считаются добровольными. На деле же все иначе: из федерального центра приходит разнарядка в региональные управления внутренних дел о необходимости сформировать очередной отряд в Чечню. На местах начальники милиции стараются уговорить своих подчиненных поехать в командировку, но, как правило, милиционеры едут в приказном порядке. Другого выхода у них нет. Причин несколько. Во-первых, отказ может вызвать давление со стороны руководства. Упрямого сотрудника лишат премиальных или очередного звания. Во-вторых, нежелание ехать может повлечь за собой увольнение.

В-третьих, отказ от командировки может быть расценен сослуживцами как банальная трусость. Корпоративное давление со стороны товарищей по отделу может быть не меньшим, чем давление со стороны руководства. «Я откажусь, вместо меня кто-то поедет, а его там убьют. Кто я после этого?» – объясняет милиционер из Коми.

Профессиональные временщики

Опасные командировки длятся не неделю и даже не месяц. «Большинство экспертов критикуют решение федерального центра об увеличении срока командировки до полугода, – говорит социолог Асмик Новикова. – По мнению начальников милиции, психологов ОВД и самих ветеранов, выдержать полгода на кустарно оборудованной базе в Чечне, в отрыве от семьи и в однообразном окружении, выполняя рутинные, в сущности, обязанности, практически невозможно».

Как правило, объясняя необходимость командировок милиционеров в Чечню, большие начальники приводят один и тот же аргумент: местные милиционеры-де не в состоянии навести порядок, им надо помочь. Некоторые ветераны с этим не спорят: «Милиция там в основном собрана из боевиков. А кто из боевиков будет против своих же?»

Впрочем, социологам приходилось слышать и другую точку зрения: «Мы в Чечне не для того, чтобы наводить порядок, мы здесь, чтобы выжить». В приватных беседах начальники РОВД и сами ветераны низко оценивают эффективность региональной милиции в Чечне. Но сама организация их командировочной жизни не способствует созданию конструктивного взаимодействия с представителями местных правоохранительных органов. А их контакты с местным населением сведены к минимуму. Живут милиционеры на изолированной и защищенной базе в полном информационном вакууме. По мнению психолога Асмик Новиковой, из-за такой замкнутой жизни у них формируется «психология временщиков, которая усиливается за счет невысказанного, но осознаваемого имитационного характера своей деятельности в Чечне. Вырабатывается профессиональный стереотип: «Чечня – не Россия».

«Становлюсь расистом»

По мнению социологов, «чеченский опыт» меняет структуру ценностей, расставляя другие приоритеты. «Что такое закон? Я знаю, как все происходит на самом деле. От закона ничего не зависит». Так говорят милиционеры, побывавшие в Чечне. Многие отмечают, что стали больше ценить жизнь, семью и друзей. Но при этом не скрывают, что приобрели в Чечне «опыт насилия».

Социологи объясняют, что в командировках милиционеры находятся в постоянном напряжении и страхе. Поэтому они становятся более жестокими по отношению к себе и окружающим. Как результат – ветераны Чечни часто совершают преступления, которые квалифицируют как «превышение должностных полномочий». Есть и другая, не менее тяжелая проблема – проблема суицидов. МВД отказывается обнародовать статистику, поэтому обществу неизвестно, сколько ветеранов ушло из жизни, не справившись в одиночку с «чеченским синдромом».

Социологи отмечают, что за шесть месяцев командировки милиционеры теряют необходимые для гражданской работы навыки. Зато приобретают другие, не пригодные и вредные для мирной жизни. В Чечне российские милиционеры стоят на блокпостах, патрулируют улицы, ставят растяжки и их обезвреживают. И такую работу выполняют достаточно квалифицированные сотрудники – оперуполномоченные, следователи, а иногда и дознаватели. «Когда я вернулся домой, не сразу понял, что мы не можем задерживать пьяных так же, как мы задерживали бандитов в Чечне», – объясняет один из милиционеров. Настораживает социологов, что после командировок многие ветераны стали хуже относиться к кавказцам. Милиционер из Сыктывкара откровенно рассказал о своих проблемах: «Блин, расистом становлюсь».

Психологическая акклиматизация

По мнению социолога Ксении Браиловской, возвращение из командировки становится еще одним тяжелым испытанием для ветеранов милиции. Они сталкиваются с равнодушием общества как к конфликту в Чечне, так и к участию в нем милиции. «По большому счету народу нашему глубоко начхать на все: на свою милицию и на чеченскую, – констатирует сотрудник ОВД Алтайского края. – К ветеранам в принципе нормальное отношение. Правда, бывает по-всякому. Я лично слышал, как нашего брата посылают куда подальше: ходите тут, требуете чего-то. Особенно по льготам. Выпрашивать то, что тебе положено по закону, – унизительно». Другой милиционер рассказывает о проблемах своих коллег, которые после командировок увольняются из органов: «Наниматели боятся, что у ребят с головой не все в порядке, что они неадекватны».

Вернувшимся домой милиционерам как воздух нужна психологическая поддержка, но МВД тут умывает руки. «Действующая система реабилитации не отвечает реальному содержанию проблем, которые возникают после командировок, – говорит социолог Асмик Новикова. – Сейчас система психологической помощи в МВД построена на нормативе – один психолог на 150–600 человек. На всех просто не хватает времени. Кроме того, ветераны не доверяют милицейскому психологу, воспринимая его не как специалиста, который может им помочь, а как инспектора, который собирается поставить оценку на пригодность к работе в милиции. Реабилитация для многих милиционеров исчерпывается десятидневным отпуском в санатории МВД».

В психологической помощи крайне нуждаются милицейские жены. Они ни за что на свете не пойдут за консультацией к психологам-милиционерам. А частных врачей не могут себе позволить из-за дороговизны. «Из-за таких длинных регулярных командировок (а у нас в регионе перерыв между поездками составляет от полугода до года максимум) страдают жены и дети, – говорит милиционер из Еврейской автономной области. – В семье начинается развал. Чтобы жена не ушла, он со службы увольняется. Люди уходят в криминал, спиваются. Не знаю, что их заставляет взяться за стакан – ностальгия, чувство брошенности, ненужности. »

Размеры денежного довольствия солдат и офицеров, особенно в неспокойные для государства времена, к примеру, в Великую Отечественную и иные вооружённые конфликты, всегда интересовал обывателей. Вот и в начале 2000-х многие с завистью высказывались относительно возвратившихся из воющей Чечни солдат и офицеров: «Денег там заработал! Шикует теперь!». Хотя многим такие «заработки» дались не только потом, но и кровью!

Ныряем в историю и смотрим, сколько ежемесячно зарабатывали солдаты и офицеры – взводные, ротные, комбаты, ежедневно сталкивающиеся с боевиками осенью 1999-го – зимой-весной 2000-го годов.

Итак, в августе 1999-го года война на Северном Кавказе возобновилась. Причина – нападение боевиков, планы которых были основательно многомасштабными, в августе на Дагестан. Разгромив эти незаконные вооружённые формирования, российские части начали наступление на столицу Чечни – город Грозный. Так началась Вторая Чеченская война, активная фаза которой проходила с 30 сентября 1999 г. по 20 апреля 2000 года. Хотя уничтожать боевиков, вынашивающих грандиозные планы разделения России, российским солдатам и офицерам придётся ещё ой как долго.

В период 1999 г. – декабрь 2000 г. приказ Минобороны России № 40 от 30 января 1999 г. военнослужащим установил следующие размеры денежного довольствия:

скрин-шот автора с документа - Приказа МО РФ № 40, найден в интернете

Таким образом оклад взводного 682-721 рубль, ротного 755-794 рублей, командира батальона 831-867 рублей.

скрин-шот автора с документа - Приказа МО РФ № 40, найден в интернете

В зависимости от должности в штатном расписании контрактники получали следующие оклады, к примеру, стрелок 418-426 рублей, замкомвзвода 486-496 рублей.

Для сравнения, срочникам, т.е солдатам, матросам, сержантам и старшинам по призыву (1-6 разряд) – нормативный акт устанавливал оклады по занимаемым должностям от 30 до 60 рублей.

скрин-шот автора с документа - Приказа МО РФ № 40, найден в интернете

Вот и получалось, что по должности и званию рассматриваемые нами военнослужащие получали (считаем максимальное значение вилки):

стрелок, рядовой: 426+105,5=531,5 рублей.

замкомвзвода, старший сержант: 496+125=621 рубль.

командир взвода, лейтенант: 721+192=913 рублей.

командир роты, капитан: 794+230,5=1024,5 рублей.

командир батальона, подполковник: 867+269=1136 рублей.

Идём дальше. К окладу по должности и званию соответственно прибавляется выслуга (10% - при выслуге от 2 до 5 лет; 15% - от 5 до 10 лет; 20% - при выслуге от 10 до 15 лет; 25% - при выслуге от 15 до 20 лет) и надбавка за сложные условия службы (30-50%, а как правило минимум), секретку (это при наличии, зачастую таких бумаг солдаты-сержанты вообще не видели, офицеры - по редкому случаю: комбат и выше, поэтому считать её не будем).

Таким образом, к зарплате эти цифры прибавлялись и она становилась равной:

стрелок, рядовой (помним, что все строчники перед отправкой в Чечню стали контрактниками): 744,1 рубль.

командир взвода, лейтенант (при условии, если после военного ВУЗа, если "двухгодичник" - меньше): 1323,85 рублей.

командир роты, капитан (ротные, как правило, имели срок службы до 10 лет): 1485,3 рублей.

командир батальона, подполковник: 1704 рубля.

Такие оклады, ориентировочно, за вычетом 13% подоходного налога, выплачивались военнослужащим в пунктах постоянной дислокации.

Внимание: Ориентировочно!

Плюс продовольственный паёк из расчета 20 рублей в сутки, за месяц - 600 рублей.

Следуем далее. При пресечении границы Чеченской республики к указанным циферкам в период Второй Чеченской компании мгновенно прибавлялись дополнительные гарантии и компенсации, установленные нашим Правительством, предусматривающие:

- выплаты за каждый день фактического участия в боевых действиях в размере от 810 до 950 рублей – в итоге солдаты, сержанты и старшины, а как помним, срочников в период Второй Чечни не было, все были переведены на контракт получали по 850 рублей, офицеры – 950 рублей «боевых» ежесуточно.

- двукратный размер суточных, если находишься на территории Чечни – это 200 рублей.

- двойной оклад по должности званию, плюс выслуга и надбавка за сложные условия службы, секретку (это при наличии).

- компенсация за продовольственный паёк, при этом естественно питание было бесплатным. Да ещё дополнительный паёк исходя из приказа № 545.

скрин-шот автора с документа - Приказа МО РФ № 545, найден в интернете

В итоге ориентировочно получалось:

стрелок, рядовой: 33442,1 рублей.

замкомвзвода, старший сержант: 33769,13 рублей.

командир взвода, лейтенант: 37914,7 рублей.

командир роты, капитан: 38330,8 рублей.

командир батальона, подполковник: 38848,6 рублей.

В указанный период Росстат давал среднюю зарплату по России:

- 1999 г. – 1523 рубля. (56, 4 доллара).

- 2000 – 2233 (78,9 доллара).

То есть в период активной фазы ведения боевых действий солдат-сержант зарабатывал в месяц ориентировочно 1200 баксов, взводный-ротный-комбат - 1380 долларов.

Это когда в стране в целом были следующие цены:

1 кг. говядины - примерно 38-40 рублей.

1 булка хлеба - 6 рублей.

1 кг. сахара- 13 рублей.

1 кг. картошки - 2 рубля.

1 банка красной икры - 70 рублей.

А теперь сравним "заработки" наших военных с денежным довольствием военнослужащих в период Великой Отечественной войны 1941-1945 г.г.:
Рядовой-стрелок – 17 рублей, командир взвода (офицер) – 620-800 рублей, командир роты - 950 рублей, командир батальона – 1100 рублей.

Двойной оклад был у гвардейцев. Доплачивали за каждый сбитый самолёт, уничтоженный танк.Прада, если военнослужащий попадал в госпиталь - получал по минимуму.

При этом, на 1000 рублей того "огненного времени" можно было приобрести 3 буханки хлеба или 10-11 кг. картофеля.

В итоге, получается, о солдатах и офицерах 1999-2000 годов, участвовавших в боевых действиях на Северном Кавказе, Родина позаботилась. Ведь многие, возвратившись с войны, действительно порешали свои денежные проблемы. Да после ещё получили статус ветерана боевых действий с ежемесячной "пенсией" (пусть и не большой).

При этом с декабря 2000 года МО РФ снова увеличило денежное содержание военнослужащих. Правда "боевые" уже по месяцу закрывались не всегда.

В завершение повторю,для особо бдительных- все сведения и цифры взяты в открытых источниках в интернете, расчёты являются ориентировочными и подлежат обсуждению с последующим уточнением!

Читайте также: