Какой государственный деятель занял должность генерал губернатора

Опубликовано: 02.10.2024

МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ АКТИВНОГО ИЗУЧЕНИЯ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ: ЛЕКЦИИ, ФОТО, ВИДЕО, АУДИО, КАРТЫ, БИБЛИОТЕКА, АРХИВЫ

ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОР, должность, созданная Учреждением о губерниях (1775). Генерал-губернатора называли государевым наместником; по замыслу Учреждения, он осуществлял верховный, политический надзор, а не активное управление, которое сосредоточивалось в руках губернатора, иначе называемого правителем губернии.

По вступлении на престол в 1797 имп. Павла I должность генерал-губернатора была упразднена и вместе с ней ликвидирована функция местного надзора. В царствование имп. Александра I было сделано несколько попыток воссоздать местный надзор. Предполагалось создать местный надзор посредством перенесения на места высшего политического надзора. В проекте 1816, в проекте М. М. Сперанского (1821), в проектах и деятельности А. Д. Балашова как генерал-губернатора пяти губерний — везде и всегда генерал-губернатор являлся, по выражению Сперанского, установлением государственным, министерством, действующим на месте. Между тем с учреждением в 1802 министерств, сосредоточивших в своем ведении функции политического руководства и надзора, должность генерал-губернатора в указанном своем значении не могла не оказаться невозможной, ибо поручение одной и той же функции двум не зависящим друг от друга органам было не только излишне, но и вредно.

Павел I

Вскоре по вступлении на престол имп. Николая I 6 дек. 1826 при Государственном Совете был образован комитет, занявшийся рассмотрением проекта Балашова и других проектов, относящихся к преобразованию губернских и уездных учреждений. На заседании 4 мая 1827 деятельность и проект Балашова после подробного рассмотрения были окончательно отклонены комитетом, а вместе с ними отклонена и сама идея генерал-губернаторской должности как повсеместного учреждения империи. По мнению комитета, твердость, единство и сила управления зависели от совершенства установлений, от продуманного выбора лиц, а не от безграничной власти. Местный надзор генерал-губернатора, не отделенный от управления, не давал бы правительству гарантий, что течение дел в губерниях и благосостояние народа соответствуют его благим намерениям. Ввиду этих соображений комитет пришел к заключению, что генерал-губернаторы должны быть сохранены только в обеих столицах и пограничных губерниях, и это заключение было Высочайше утверждено.

В к. XIX — н. XX в. генерал-губернаторская должность носила чрезвычайный характер. Генерал-губернаторы назначались лишь в те местности, которые, с точки зрения внутренней или международной политики, находились на особом положении или имели особую важность. В России, не считая Финляндии, было 8 генерал-губернаторств: Московское, Киевское, Виленское, Варшавское, Иркутское, Приамурское, Туркестанское и Степное генерал-губернаторство. Временно указом от 5 апр. 1879 учреждены были позже упраздненные генерал-губернаторства в С.-Петербурге, Харькове и Одессе. Компетенция генерал-губернатора определялась инструкцией.

Инструкция подчеркивала политический характер генерал-губернаторской должности. Генерал-губернатор являлся представителем верховной власти на местах. Он назначался по особому личному к нему доверию императора; в случае болезни или отлучки он не мог ни наделить своей властью кого-либо, ни препоручить свою должность другому без особого на то Высочайшего повеления. Генерал-губернаторы были блюстителями неприкосновенности верховных прав самодержавия, пользы государства и точного исполнения законов и распоряжений высшего управления по всем частям управления; они ревизовали непрестанно все действия мест и лиц, им подведомственных, для предупреждения и прекращения нарушений законов, всего противного безопасности и общей пользе или же несообразного с видами правительства, известными ему как лицу, «полным доверием государя императора облеченному».

Как представитель верховной власти, генерал-губернатор пользовался правом непосредственного обращения к государю и непосредственного получения от него окончательных повелений; никакая новая мера или особое распоряжение, касающиеся благоустройства, общей пользы и казенного интереса в крае, не предпринимались иначе как по «предварительному истребованию соображений и заключения генерал-губернатора».

Определяя компетенцию генерал-губернаторской должности, закон выдвигал на первый план функцию надзора. Меры активного управления принимались генерал-губернатором непосредственно только в исключительных и чрезвычайных случаях. Так, напр., весьма значительные полномочия предоставлялись генерал-губернатору по Положению об усиленной и чрезвычайной охране от 14 авг. 1881. При нормальных условиях генерал-губернатор воздействовал на всевозможные органы местного управления скорее мерами нравственного наставления, нежели юридического принуждения. Так, генерал-губернатор «наблюдал, чтобы юношество получало воспитание в правилах чистой веры, доброй нравственности и в чувствах преданности престолу и отечеству, чтобы молодые дворяне не находились во вредной праздности, но посвящали себя службе государственной, чтобы каждый во всех сословиях снискивал себе пропитание трудом честным и полезным». Имея в виду, что дворянство есть первое сословие в государстве, генерал-губернатор наблюдал, чтобы дворяне вели жизнь, приличную их происхождению, и служили примером прочим сословиям. Он преследовал всеми зависящими от него способами излишнюю роскошь, расточительность, беспутство и мотовство; устранял всякий повод к ложным понятиям, превратным толкованиям и гибельному лжемудрствованию; преследовал ябедничество и вредные действия монополистов и т. п.

ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОР - долж­но­ст­ное ли­цо, уп­рав­ляв­шее ко­ло­ния­ми и до­ми­нио­на­ми ев­ропейских го­су­дарств (Ве­ли­ко­бри­та­нии, Ис­па­нии, Пор­ту­га­лии, Фран­ции и другие; британский генерал-губернатор в Ин­дии но­сил так­же ти­тул ви­це-ко­ро­ля), «за­мор­ски­ми вла­де­ния­ми» Шве­ции в Северной Гер­ма­нии и Восточной При­бал­ти­ке (XVII - начало XIX веков), Ко­ре­ей и Тай­ва­нем от име­ни японского им­пе­ра­то­ра (конец XIX века - 1945 год); на­ме­ст­ник, выс­шее долж­но­ст­ное ли­цо в германских ге­не­рал-гу­бер­на­тор­ст­вах (XIX-XX века).

В XXI веке выс­шее долж­но­ст­ное ли­цо в не­ко­то­рых стра­нах Со­дру­же­ст­ва, имею­щих мо­нар­хическую фор­му прав­ле­ния (Ав­ст­ра­лия, Ка­на­да, Ямай­ка и др.). Гла­вой го­су­дар­ст­ва в та­ких стра­нах счи­та­ет­ся британский мо­нарх, ко­то­рый юри­ди­че­ски на­зна­ча­ет генерал-губернатора сво­им пред­ста­ви­те­лем в той или иной стра­не. Фак­ти­че­ски кан­ди­да­ту­ра генерал-губернатора под­би­ра­ет­ся пра­ви­тель­ст­вом стра­ны (обыч­но с об­су­ж­де­ни­ем это­го во­про­са в её пар­ла­мен­те) и пред­став­ля­ет­ся на ут­вер­жде­ние мо­нар­ха в Ве­ли­ко­бри­та­нию.

Второе значение. В Рос­сии в 1703-1775 годах по­чёт­ное на­име­но­ва­ние не­ко­то­рых гу­бер­на­то­ров из чис­ла бли­жай­ших при­бли­жён­ных российских мо­нар­хов или вы­ход­цев из ари­сто­кра­тических ро­дов. Пер­вым генерал-губернатором (Санкт-Пе­тер­бур­га) в 1703 году на­зна­чен А. Д. Мен­ши­ков. В со­от­вет­ст­вии с Гу­берн­ской ре­фор­мой 1775 года - выс­шая долж­ность ме­ст­ной ад­ми­ни­ст­ра­ции (до 1796 года во всей им­пе­рии, с 1801 года в ря­де ре­гио­нов). Генерал-губернатор (на­ме­ст­ник; в Санкт-Пе­тер­бур­ге и Мо­ск­ве - глав­но­ко­ман­дую­щий) управ­лял ге­не­рал-гу­бер­на­тор­ст­вом, на­зна­чал­ся им­пе­ра­то­ром из чис­ла наи­бо­лее до­ве­рен­ных са­нов­ни­ков, под­чи­нял­ся не­по­сред­ст­вен­но ему и Се­на­ту. Осу­ще­ст­в­лял над­зор за дея­тель­но­стью ме­ст­ных уч­ре­ж­де­ний, за сбо­ром на­ло­гов и про­ве­де­ни­ем рек­рут­ских на­бо­ров.

Генерал-губернаторы под­чи­ня­лись пра­ви­те­ли на­ме­ст­ни­честв (гу­бер­на­то­ры) на вве­рен­ной ему тер­ри­то­рии. В по­гра­нич­ных ме­ст­но­стях обес­пе­чи­вал безо­пас­ность гра­ниц, ему под­чи­ня­лись ко­мен­дан­ты и гар­ни­зо­ны кре­по­стей, ар­мей­ские пол­ки и по­ли­ция; под его над­зо­ром на­хо­ди­лись и со­слов­ные ор­га­ны. При генерал-губернаторе соз­да­ва­лись на­ме­ст­ни­че­ские прав­ле­ния (или кан­це­ля­рии генерал-губернатора). По­сле ука­за императора Пав­ла I «О но­вом раз­де­ле­нии го­су­дар­ст­ва на гу­бер­нии» от 12(23).12.1796 года в ре­зуль­та­те уволь­нения генерал-губернаторов и по­сле­дую­ще­го не­за­ме­ще­ния ва­кант­ных долж­но­стей ин­сти­тут ге­не­рал-гу­бер­на­тор­ст­ва был фак­ти­че­ски лик­ви­ди­ро­ван. В не­ко­то­рых ре­гио­нах долж­ность генерал-губернатора бы­ла за­ме­не­на долж­но­стью «во­ен­но­го гу­бер­на­то­ра и на­чаль­ст­вую­ще­го по гра­ж­дан­ской час­ти».

В прав­ле­ние императора Алек­сан­д­ра I долж­но­сти генерал-губернатора в ря­де ре­гио­нов вос­ста­нов­ле­ны (не­ко­то­рые со­хра­ни­ли название «во­ен­ных гу­бер­на­то­ров»). С 1808 года долж­ность генерал-губернаторов су­ще­ст­во­ва­ла в Ве­ли­ком кня­же­ст­ве Фин­лянд­ском. Пред­при­ни­ма­лись не­од­но­крат­ные по­пыт­ки ре­фор­ми­ро­ва­ния сис­те­мы долж­но­стей генерал-губернатора. В ча­ст­но­сти, про­ект 1816 года пре­ду­смат­ри­вал раз­де­ле­ние стра­ны на 12 ок­ру­гов во гла­ве с генерал-губернаторами. По­сте­пен­но он на­чал реа­ли­зо­вы­вать­ся, од­на­ко по­сле смер­ти Алек­сан­д­ра I на за­се­да­нии 04(16).05.1827 года «Ко­ми­те­та 6 де­каб­ря 1826 года» по­все­ме­ст­ное су­ще­ст­во­ва­ние долж­но­стей генерал-губернатора при­зна­но не­це­ле­со­об­раз­ным.

Вы­со­чай­ше ут­вер­ждён­ная 29.05(10.06).1853 года «Об­щая ин­ст­рук­ция ге­не­рал-гу­бер­на­то­рам» под­твер­жда­ла, что они от­ве­ча­ли за бла­го­сос­тоя­ние и государственную безо­пас­ность, точ­ное ис­пол­не­ние за­ко­нов и рас­по­ря­же­ний пра­ви­тель­ст­ва. Генерал-губернаторы осу­ще­ст­в­ля­ли выс­ший над­зор и по­сто­ян­ную ре­ви­зию под­ве­дом­ст­вен­ных им уч­ре­ж­де­ний, кон­тро­ли­ро­ва­ли со­стоя­ние здра­во­охра­не­ния и обес­пе­че­ние на­се­ле­ния про­до­воль­ст­ви­ем, дея­тель­ность су­дов, оп­ре­де­ля­ли лич­ный со­став ме­ст­ных уч­ре­ж­де­ний. Бы­ли обя­за­ны при­ме­нять чрез­вы­чай­ные ме­ры в слу­чае вол­не­ний и не­по­ви­но­ве­ния вла­стям, а так­же в слу­чае не­уро­жа­ев, эпи­де­мий и пр. В 1874 году вве­де­на долж­ность Вар­шав­ско­гогенерал-губернатора. По за­ко­ну от 13(25).07.1876 года генерал-губернаторы по­лу­чи­ли пра­во из­да­вать обя­зательные по­ста­нов­ле­ния по ох­ра­не­нию «без­о­пас­но­сти и спо­кой­ст­вия», от­ме­нять рас­по­ря­же­ния гу­бер­на­то­ров. В 1879 году бы­ли вве­де­ны долж­но­сти вре­мен­ных генерал-губернаторов (в Санкт-Пе­тер­бур­ге, Одес­се, Харь­ко­ве), вско­ре ли­к­ви­ди­ро­ван­ные.

Со­глас­но по­ло­же­нию «О ме­рах к ох­ра­не­нию го­су­дар­ст­вен­но­го по­ряд­ка и об­ще­ст­вен­но­го спо­кой­ст­вия» от 14(26).08.1881 года (фак­ти­че­ски дей­ст­во­ва­ло до 1917 года), генерал-губернаторы (а там, где их не бы­ло, - гу­бер­на­то­ры) по­лу­чи­ли пра­во объ­яв­лять вве­рен­ную им ме­ст­ность на по­ло­же­нии «уси­лен­ной ох­ра­ны», за­пре­щать лю­бые со­б­ра­ния, за­кры­вать тор­го­вые и промыщленные за­ве­де­ния, вос­пре­щать пре­бы­ва­ние отдельных лиц на под­кон­троль­ной им тер­ри­то­рии. На генерал-губернаторов воз­ла­га­лись все пра­ва и обя­зан­но­сти по ох­ра­не государственного по­ряд­ка и об­щественного спо­кой­ст­вия, ими ут­вер­жда­лись все при­го­во­ры во­енных су­дов.

По­сле ли­к­ви­да­ции Кав­каз­ско­го на­ме­ст­ни­че­ст­ва (1881 год) на Кав­ка­зе до 1905 года су­ще­ст­во­ва­ла долж­ность Глав­но­на­чаль­ст­вую­ще­го гражданской ча­стью на Кав­ка­зе, фак­ти­че­ски ана­ло­гич­ная долж­но­сти генерал-губернатора. В хо­де Ре­во­лю­ции 1905-1907 годов в ря­де ре­гио­нов (Санкт-Пе­тер­бург, При­бал­ти­ка, Харь­ков) вновь вво­ди­лась долж­ность вре­мен­ных генерал-губернаторов для пре­кра­ще­ния бес­по­ряд­ков. В Первую ми­ро­вую вой­ну генерал-губернаторы воз­глав­ля­ли ге­не­рал-гу­бер­на­тор­ст­ва, об­ра­зо­ван­ные на за­ня­той российскими вой­ска­ми тер­ри­то­рии (Га­ли­ция и Бу­ко­ви­на, Турецкая Ар­ме­ния). По­сле Февральской ре­во­лю­ции 1917 года по­ста­нов­ле­ния­ми Временного пра­ви­тель­ст­ва долж­но­сти генерал-губернаторов ли­к­ви­ди­ро­ва­ны.

(“облеченные доверием
и лично известные императору”)

СЕРГЕЙ СЕКИРИНСКИЙ
доктор исторических наук,
заведующий отделом журнала “Отечественная история” РАН

“Имея постоянное и тщательное попечение о благе жителей вверенного ему края, Генерал-губернатор есть местный высший блюститель порядка во всех оного частях, непрестанно ревизующий все действия мест и лиц ему подведомственных для предупреждения или для прекращения нарушения законов, всего противного безопасности и пользе общей или же несообразного с видами Верховного Правительства, известными ему, как лицу, полным доверием Государя
Императора облеченному”

Из утвержденной Николаем I 29 мая 1853 г.
Общей Инструкции генерал-губернаторам

Проблема обеспечения и укрепления целостности государства относится к числу “сквозных” в российской истории и до сих пор актуальных. Один из путей ее решения был недавно предложен серией президентских указов, создавших систему из семи федеральных округов во главе с “полпредами” главы государства. В связи с этим заговорили и об историческом опыте территориального управления Российской империей посредством главных местных начальников – генерал-губернаторов. Вспоминая историю, не станем забывать и об уязвимости прямых аналогий с прошлым.

Надзор или управление?

В имперский период реформой местного управления всерьез занялась лишь Екатерина II. При ней страна была разделена на сорок губерний во главе с губернаторами, а между губерниями и центром ввели посредствующее звено в лице наместников (генерал-губернаторов). Всего их было 19. Большинство наместничеств (генерал-губернаторств) состояло из двух губерний. По замыслу императрицы, генерал-губернаторы должны осуществлять общий надзор над местной администрацией, не вмешиваясь в текущее управление. Но поскольку их функции не были четко определены, надзор легко переходил в управление, не связанное правовыми рамками. Каждый наместник управлял вверенным ему краем по своему усмотрению, а между собой наместники общались как полусуверенные государи. Быстро стала очевидной и угроза возникновения “системы разрозненных сатрапий”.

Павел I, вступив на престол в 1796 г., тотчас же упразднил генерал-губернаторства как постоянную территориальную единицу для всей империи. И в дальнейшем на постоянной основе они существовали лишь в столичных городах и главным образом на периферии империи. В Петербурге генерал-губернаторство упразднили уже при Александре II, а в Москве его существование имело особый смысл, подчеркивая почетное значение второй столицы империи.

На административном просторе

Законодательной основой деятельности генерал-губернаторов до конца империи стал Наказ, принятый в 1853 г. Современники сразу же отметили расплывчатость и неясность формулировок этого нормативного акта. Единая и четкая инструкция, определяющая права и обязанности генерал-губернаторов, была вообще невозможна в силу большого разнообразия региональных условий, в которых им приходилось действовать. Поэтому, как и в XVIII в., власть генерал-губернаторов по- прежнему носила во многом не правовой, а личностный характер.

Смена лиц во главе того или иного генерал-губернаторства влекла за собой и смену политического курса. Среди российских генерал-губернаторов встречались люди под стать характеру занимаемой ими должности: с ярко выраженной индивидуальностью, независимым (порой и крутым) характером, несомненными администраторскими способностями и даже политическими талантами. Все эти качества им было бы гораздо труднее реализовать на службе в центральном правительственном аппарате, где инициатива даже высокопоставленного сановника сковывалась присутствием “синклита” равновеликих ему “чинов” и самого монарха.

Масштабной деятельностью и широкими антикрепостническими взглядами в николаевской России отличались Михаил Воронцов – генерал-губернатор Новороссии и Бессарабии, а также – “по совместительству” – наместник и главнокомандующий войсками на Кавказе, и Николай Муравьев-Амурский – генерал-губернатор Восточной Сибири, покровитель многих политических ссыльных (декабристов и Михаила Бакунина) и гонитель зарвавшихся местных богачей (откупщиков и золотопромышленников). В течение же трех последних царствований заметный след на генерал-губернаторском поприще оставила группа генералов-"кавказцев". Среди них – Александр Барятинский , друг императора Александра II, наместник на Кавказе и главнокомандующий армией, которая нанесла решительное поражение Шамилю; Михаил Лорис-Меликов , временный генерал-губернатор в Астрахани, а затем в Харькове, чья карьера крупного военного администратора и государственного деятеля реформаторского склада тоже началась на Кавказе; Илларион Воронцов-Дашков , друг Александра III и министр императорского двора, венцом государственной деятельности которого стало десятилетнее наместничество на Кавказе (1905 – 1915 гг.), отмеченное почти непрерывными преобразованиями и широкими начинаниями.

Между министрами и губернаторами

Формулировки полномочий губернаторов и генерал-губернаторов в законодательстве совпадали почти дословно, оттого и разница между ними заключалась прежде всего не в обязанностях, а в степени власти . Но были и другие различия. Выбор генерал-губернатора считался личной прерогативой монарха (губернаторов император назначал по представлению министра внутренних дел). Главный местный начальник назначался именным указом “из облеченных доверием и лично известных императору лиц” и только из числа военных. Царский выбор ограничивался списком генералов, находившихся на действительной службе. Император обычно согласовывал намеченную им кандидатуру с военным министром и министром внутренних дел. Но случались назначения на генерал-губернаторский пост и в обход всех министров.

В отличие от губернатора генерал-губернатор подчинялся не указанным министрам, а Сенату и обладал правом непосредственного обращения к императору; ежегодные всеподданнейшие отчеты генерал-губернатора не имели фиксированной формы, что давало ему дополнительную возможность доводить свое мнение до монарха практически по любому вопросу; все изменения в управлении краем производились лишь после получения предварительного отзыва генерал-губернатора; сам статус и функции генерал-губернаторской должности были гораздо более вариативными в зависимости от местных условий и обстоятельств, необходимость учета которых в управлении государством и составляла основной смысл института генерал-губернаторов. Все это позволяло им быть более строптивыми в отношениях с центральными ведомствами, вступать с ними в пререкания и т.д. Главная проблема и состояла в том, что созданная в начале XIX в. министерская вертикаль власти (каждое ведомство имело свой управленческий аппарат в губернии: представителем МВД выступал губернатор, одновременно выполнявший и более широкие функции представителя императора и общего надзора за местными ведомственными властями) входила в противоречие с существованием главных местных начальников в лице генерал-губернаторов, которым подчинялись “по горизонтали” все органы управления на их территории. С одной стороны, генерал-губернатор порою шумно конфликтовал с министрами, с другой – ему явно или скрыто противостояли и губернаторы, поскольку главный местный начальник пытался подменить собою и тех и других. Ведь при сохранении приоритета за военно-политическими функциями управления большой удельный вес в повседневных заботах многих генерал-губернаторов приобретали административно-хозяйственные дела. Но вокруг генерал-губернатора не было целой системы местных властей, окружавших начальника губернии. В административной деятельности главный местный начальник опирался только на личную канцелярию и чиновников особых поручений. В той или иной степени ему подчинялись и расположенные в крае войска. Самостоятельно генерал-губернатор мог объявить губернатору лишь замечание, все остальные взыскания налагались с санкции императора. Координация действий между генерал-губернаторами, министрами и губернаторами удавалась с большим трудом. Частичный выход из этих противоречий нашли за счет компромисса путем вытеснения института генерал-губернаторов на окраины Российского государства.

Политическая роскошь
или вынужденная необходимость?

“Серединная полоса России осталась вне серьезного влияния генерал-губернаторской должности”, – констатировал в 1866 г. видный русский историк и государствовед, профессор Санкт-Петербургского университета Александр Градовский. Усматривая основной смысл этого института в чрезвычайной политической власти , он считал его полезным лишь в качестве переходной меры там, где, как например на восточных и юго-восточных окраинах, российское государство было “расположено. военным станом”. Государственное же единство в целом, по его мнению, достигается “вовсе не тем, что во главе областей ставятся лица облеченные чрезмерною властью”. Оно “зависит от совокупного действия системы однообразных установлений”, а “дело объединения государства кончено” лишь тогда, “ когда все граждане поставлены под охрану общих законов, когда на этих законах основываются общие для всех права ”. И ведущая тенденция в практике государственного строительства в общем соответствовала выводам ученого.

Если в начале XIX в. в Российской империи насчитывалось три генерал-губернаторства, а к середине их стало 10 (плюс 2 наместничества), то со второй половины века в административной практике прослеживается уже курс на сокращение их числа. “При настоящем нашем государственном устройстве, – говорилось в справке МВД ”О времени учреждения и упразднения генерал-губернаторов" (1895 г.), – сохранение генерал-губернаторского управления представляется уместным в таких отдаленных от центрального правительства областях, где существуют еще племена, которые не перешли первоначальных культурных форм, где есть народности, занимающиеся разбоем, которые нужно удерживать в повиновении силою, где плохие пути сообщения, границы не определены и плохо защищены".

Если еще в середине XIX в., вскоре после окончания Крымской войны наместник Кавказа князь Александр Барятинский намеренно оттягивал проведение телеграфной линии в Тифлис для того, чтобы сохранить большую независимость от Петербурга, то с распространением телеграфа в пореформенной России генерал-губернаторская власть становилась уже, по замечанию одного современника, “политической роскошью”.

Курс на сокращение числа генерал-губернаторств не был, однако, прямолинейным. Попытки их воссоздания на основной территории государства в Европейской части России предпринимались в периоды, когда ожидались (накануне освобождения крестьян) или действительно возникали угрозы чрезвычайных политических ситуаций (на рубеже 1870 – 1880-х гг. или в 1905 г.) либо в связи с подготовкой конституционных реформ, призванных изменить конфигурацию политического “тела” империи на федеративной основе (в конце царствования Александра I или уже в начале XX в.). Все эти попытки или вовсе остались на стадии проектов, или же носили сравнительно кратковременный характер.

Наиболее масштабный “рецидив” генерал-губернаторского управления спровоцировало покушение на Александра II в апреле 1879 г., когда в Петербург, Харьков и Одессу были назначены временные генерал-губернаторы с подчинением им начальников близлежащих губерний. Но “не вполне, а на том лишь основании, как подчиняются главнокомандующему армией губернии и области, объявленные на военном положении”. Посредниками между центральными и местными органами министерского управления (губернаторами и другими губернскими учреждениями) временные генерал-губернаторы не стали, скоро и полномочия их урезали, а на протяжении 80-х годов они вообще были упразднены. Главную ставку власть делала все же на губернаторов, назначаемых главой государства и лучше вписывавшихся в систему министерского управления и российского законодательства в целом. Генерал-губернаторства, сохранившиеся к 1917 г., находились в основном на периферии империи, значительная часть которой ныне вообще оказалась за пределами Российской Федерации.

Проекты по автоматизации – разработано в центре,
внедрено в регионе

Региональные предприятия, обращаясь в столичные фирмы за услугами по автоматизации, рассчитывают получить качественный программный продукт, квалифицированный сервис и долгосрочные гарантии. Причем сегодня к данной работе все больше подключают и местные внедренческие фирмы. Это позволяет существенно снизить затраты и увеличить скорость решения технических проблем заказчика при сохранении гарантии качества выполняемых работ, которые обеспечивает генеральный подрядчик. Кроме того, местные специалисты обладают наработками по внедрению подобных программ на предприятиях региона. Поэтому генподрядчику нет смысла разрабатывать весь продукт самостоятельно.

Партнерская схема внедрения подразумевает поэтапное выполнение проекта. Вся работа делится на две части: подготовительную и внедрения. На подготовительных этапах генподрядчик формулирует цели и задачи проекта, определяется стратегия и тактика проведения работ. Чтобы сократить количество выездов на места, заказчик предоставляет описание своего бизнеса и пожелания, что именно он хочет автоматизировать. С учетом данной информации генподрядчик дорабатывает стандартные анкеты. Далее готовится предварительный вариант плана и бюджета работ. Он приобретает окончательные параметры на месте, после детального анализа существующих проблем. Там же вырабатываются рекомендации по оптимизации бизнес-процессов, подлежащих автоматизации.

Этапы внедрения – разработку технического проекта, тестирование, обучение пользователей, составление должностных инструкций, поставку всего программного и аппаратного обеспечения – практически полностью выполняет местная фирма под руководством специалистов генподрядчика. Сдача каждого этапа происходит совместно, но ответственность при этом берет на себя последний.

Региональные заказчики видят преимущества такой схемы работ в том, что проект выполняется на высоком профессиональном уровне и полностью удовлетворяет их запросам. Поэтому число заказов по автоматизации, поступающих из регионов в столичные фирмы, в настоящее время растет.

АЛЕКСЕЙ ФЕДОСЕЕВ
директор по информационным проектам консультационно-внедренческой
фирмы “ИНТАЛЕВ”

Наместники или генерал-губернаторы появляются в системе местного управления в 1775 г. (хотя такое наименование должности встречается в памятниках уже с 1719 г.): "Для управления же губерниями полагается Главнокомандующий в отсутствие Императорского Величества" (ст. 2 Уч. губ.). Данная формулировка сразу же указывает на важную отличительную черту поста генерал-губернатора: его должность была должностью политической, его власть была по роду своему высшей надзорной властью. Подтверждение этому находим в ст. 59 Уч. губ., согласно которой главнокомандующий назначается на должность повелением высочайшей власти. Значимее всего определяется полнота поста генерал-губернатора в гл. IV Уч. губ., где находим следующие положения: "Должность Главнокомандующего есть. строгое и точное взыскание со всех ему подчиненных мест" (ст. 81); "Главнокомандующий не есть судья, но оберегатель Императорского Величества изданного узаконения, ходатай за пользу общую и Государеву, заступник утесненных и побудитель безгласных дел" (ст. 82). Последнее определение закона, кстати, одновременно уравновешивает его с должностью Сената и генерал-прокурора. Подтверждение чему видим в ст. 86: "Если б в судебном месте определено было, что несправедливо, то Главнокомандующий может остановить исполнение и доложить Сенату, а о времени не терпящих делах и Императорскому величеству". Еще четче политическое значение генерал-губернатора определено в изданных позднее узаконениях на этот счет.

Далее, из положения генерал-губернатора как должности политической, а не только административной вытекало его своеобразное надзаконное положение, а именно, будучи облечен высшим доверием Императора, он мог действовать, сообразуясь не столько с предписаниями закона, сколько с собственным пониманием общей государственной пользы, основанием к чему служило как раз особое доверие к нему со стороны высочайшей власти и от этого - особое его положение как среди других органов государственной власти, так и по отношению к самой верховной власти. Российское законодательство в этой связи особо подчеркивало: "Имея постоянное и тщательное попечение о благе жителей вверенного ему края, генерал-губернатор есть местный высший блюститель порядка во всех оных частях, непрестанно ревизующий все действия мест и лиц, ему подведомственных, для предупреждения или для прекращения нарушения законов, всего противного безопасности и пользе общей, или же несообразного с видами Верховного правительства, известными ему как лицу, полным доверием Государя Императора облеченному" (ст. 417 Об. уч. губ. Т. II Св. зак. изд. 1876 г.). Несколько видоизмененной эта статья вошла в состав Свода позднейшего издания (см. ст. 210 Об. уч. губ. Т. II Св. зак. изд. 1892 г.).

Эта статья представляла собой своеобразную petra scandali в дореволюционной доктрине государственного права. Так, А.С. Алексеев прямо признавал за генерал-губернатором надзаконность положения, оправдывая его особым доверием Императора к данному лицу, в связи с чем писал: ". если губернатору поручается надзор за деятельностью местных учреждений во имя закона и он, отправляя этот надзор, должен руководствоваться только точными предписаниями закона, то генерал-губернатор контролирует и направляет деятельность подчиненных ему правительственных органов не только во имя закона, но и во имя высшего правительственного интереса, в который он должен быть посвящен" [Алексеев. 1892. С. 423]. Но позднее, например, по мнению С.А. Эгиазарова, эту статью Св. зак. следовало понимать только как обязанность "наместника заботиться о законности во всех сферах управления" [Эгиазаров. 1907. 1 : 40].

Представляется, что данная проблема проистекала из общей невозможности разрешить в праве, четко определив с его помощью, случаи так называемого действия органов управления по собственному усмотрению. Несомненным представляется, что главным основанием к подобного рода действиям является норма, наделяющая данный орган общей компетенцией, но при этом становится практически невозможным ограничить право самого органа судить о собственной компетенции в порядке ее применения к конкретным случаям. Эффективность управления того требует. Проблема, следовательно, в том, чтобы законодательство поспевало за действиями органов, post factum подтверждая, отменяя или запрещая вновь созданные по усмотрению нормы. Проблема своим появлением обязана двойственному пониманию категории "законность": законность - это точное исполнение того, что сказано в тексте закона, или законность - это только основание к тому, чтобы исполнить предписанное законом действие. Иными словами, законность в первом случае подразумевает под собой точный перечень действий, упомянутых в акте, уклонение от которого наказуемо, а во втором случае законность - это только указание на то, каким образом могут совершаться действия, номенклатура которых не может быть нормальным законодателем точно определена и даже предусмотрена.




Исторически проблема, обозначенная выше, разрешалась скорее по второму типу, не случайно законодатель устанавливал весьма высокие требования к нравственности наместника: "Словом сказать: нося должность Главнокомандующего, должен он показать в поступках своих доброхотство, любовь и соболезнование народу" (ст. 82 Уч. губ.).

Исторически уже при введении Учреждения для управления губерниями в 1781 г. наместничества учреждались не для каждой губернии, а для двух сразу, т.е. 40 губерний были поделены на 20 наместничеств. Правда, в Московской губернии было введено отдельное наместничество. При Павле в 1797 г. наместничества повсеместно уничтожаются (за исключением Москвы). Указом от 9 сентября 1801 г. учреждается должность военного губернатора (просуществовала до 1874 г.), что представляло собой некоторое видоизменение старой должности генерал-губернатора, упор в этом случае делался на военное управление. После указанной даты генерал-губернаторы снова назначаются на места, но уже в окраины Империи, в центре генерал-губернаторства нередко учреждаются для трех и более губерний. Например, Новороссийское наместничество объединяло губернии Херсонскую, Екатеринославскую и Таврическую, Указом от 18 апреля 1809 г. один наместник был назначен для губерний Новгородской, Ярославской и Тверской. Своеобразный рекорд был поставлен в 1819 г., когда наместничество было учреждено сразу для пяти губерний: Рязанской, Тульской, Орловской, Воронежской и Тамбовской. Несколько польских губерний входили в Варшавское генерал-губернаторство после 1864 г. Окончательно должность генерал-губернатора как чрезвычайного органа местного управления закреплена была в Наказах губернаторам 1837 и 1853 г. Эти два Наказа в части, касающейся положения генерал-губернатора, вошли в состав Общего учреждения губерний второго тома Свода законов.

Компетенция генерал-губернатора при широте их полномочий включала в себя прежде всего надзорную власть. Круг полномочий по этому вопросу был предоставлен им еще ст. 81 Уч. губ. Надзор генерал-губернатора включал в себя наблюдение за точным исполнением законов всеми учреждениями наместничества (ст. 210 Об. уч. губ. Т. II Св. зак. изд. 1892 г.). При этом он мог представлять в Сенат о недостатках примененного в губернии закона (ст. ст. 244 и 247 Об. уч. губ. Т. II Св. зак. изд. 1892 г.), т.е. фактически отказаться его применить. В надзорные функции генерал-губернатора входила ревизия подчиненных ему губерний, ст. 248 Об. уч. губ. Т. II Св. зак. изд. 1892 г. и руководство прохождением службы губернскими чиновниками; в этой связи он имел определенные дисциплинарные права над ними, так он мог принять решение представить чиновника к увольнению от службы и, наоборот, представить к принятию на службу хорошо зарекомендовавшего себя человека (ст. 235 Об. уч. губ. Т. II Св. зак. изд. 1892 г.).

На генерал-губернаторе лежала обязанность по принятию мер в делах общего и экономического благосостояния вверенных его управлению областей. В этой части своей компетенции он продолжал исполнять роль надзорной инстанции, основным принципом деятельности которой являлось старое требование полицейского государства.

Так, чтобы не показаться голословным, процитируем ст. 212 Об. уч. губ. Т. II Св. зак. изд. 1892 г.:

"Генерал-губернатор наблюдает: 1) чтобы юношество получало воспитание в правилах чистой веры, доброй нравственности и в чувствах преданности к престолу и отечеству, что оно только служит прочным основанием всякого благоустроенного общества и залогом его благосостояния; 2) чтобы каждый во всех сословиях снискивал себе пропитание трудом честным и полезным; 3) чтобы молодые дворяне не находились во вредной праздности, но посвящали себя службе государственной".

Перед нами чистый образец мудрости государства XVIII века, века философов, поставивших себе целью сделать государство машиной для производства разумной и от этого счастливой жизни. Чего стоят, например, такие обязанности генерал-губернатора:

"Устремляя все свое внимание на дух и нравственное направление во всех сословиях, он устраняет всякий повод к ложным понятиям, превратным толкованиям и губительному лжемудрствованию (каков стиль. - М.И.!)" (ст. 217 Об. уч. губ. Т. II Св. зак. изд. 1892 г.).

Значительной была военная деятельность генерал-губернатора. Если екатерининское Учреждение для управления губерниями особо поручало ему надзор за сбором рекрутов (ст. 88 Уч. губ), снабжение армии во время войны всеми необходимыми припасами (ст. 89 Уч. губ), то ст. 95 Уч. губ. гласила: "В крепостях той губернии коменданты, гарнизоны и армейские полки или караулы, какие случатся, находятся в точной команде Главнокомандующего на основании комендантского права". Позднее генерал-губернатору вменили в обязанность следить за "внутренней безопасностью" вверенной его управлению области (ст. 218 Об. уч. губ. Т. II Св. зак. изд. 1892 г.), что давало ему право довольно широко распоряжаться общими полицейскими силами губернии и воинскими подразделениями, расквартированными в регионе. Нередко наместник являлся прямым (но не непосредственным) начальником этих войск, прим. 2 к ст. 9 Уч. упр. Кав. и Закав. края: "Наместнику Кавказскому по званию Главнокомандующему Кавказскою армиею подчиняется Закаспийский военный отдел, управление коего определяется основным временным положением". При генерал-губернаторе состояли канцелярия и особый штат чиновников по особым поручениям.


Булыгин Александр Григорьевич (1851 - 1919) - российский государственный деятель, сменил несколько административных должностей в разных губерниях России. В 1893 г. назначен московским губернатором, в 1902 г. - помощником московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича. В 1905 - 1917 гг. - член Государственного совета. В январе - октябре 1905 г. - министр внутренних дел, участвовавший в комиссии по выработке первого положения о Государственной думе.

Булыгин, А. Г. - видный царский сановник, крайний реакционер. Проделал карьеру от судебного следователя до министра внутренних дел. В 1902 г. был помощником московского генерал-губернатора. В этой должности Булыгин явился поощрителем деятельности начальника московской охранки Зубатова. В 1905 году назначен членом Государственного Совета, а 20 января 1905 года - министром внутренних дел на место слишком мягкого Святополк-Мирского. После манифеста 18 февраля 1905 года и рескрипта от того же числа Булыгиным было выработано первое положение о Государственной Думе, которое было опубликовано 6 августа 1905 года, но в действие так и не вошло. В министерство Витте Булыгин не вошел (его заменил Дурново). Впоследствии Булыгин потерял всякое влияние.

Булыгин А.Г. (1851–1919) – с 1886 г. вице-губернатор в Тамбове; с 1888 г. калужский, с 1893 г. московский губернатор; в 1902–1905 гг. помощник московского генерал-губерна-тора вел. кн. Сергея Александровича; в 1905 г. министр внутренних дел; главноуправляющий канцелярией по учреждениям императрицы Марии Федоровны; член Государственного совета. С 1913 г. статс-секретарь. Расстрелян по постановлению ЧК.

Использованы материалы кн.: Столыпин П.А. Переписка. М. Росспэн, 2004.

Булыгин Александр Григорьевич (1851 — 5 сентября 1919). Из старинного дворянского рода, крупный землевладелец (на 1917 у него и жены в общей сложности 3360 десятин в Рязанской и Саратовской губ.). Окончил Училище правоведения (1871). С 1871 служил по судебному ведомству. В 1881—1889 зарайский уездный предводитель дворянства (Рязанская губ.). С 1886 тамбовский, с 1887 калужский вице-губернатор. 3 июня 1893 назначен московским губернатором. Гофмейстер Двора (1895). В 1902 стал помощником московского генерал-губернатора вел. кн. Сергея Александровича. 1 января 1905 назначен членом Государственного совета. С 20 января по 22 октября 1905 — министр внутренних дел. По повелению Николая II возглавлял подготовку законодательных предположений об учреждении законосовещательного органа народного представительства, получившего в обществе название «Булыгинской Думы». Статс-секретарь е.в. (1913). С 14 ноября 1913 по 1 марта 1917 главноуправляющий Собственной е. и. в. канцелярии по учреждениям имп. Марии. Обер-шенк Двора (с 14 ноября 1916). Расстрелян по приговору рязанской ЧК.

Использованы материалы библиографического словаря в кн.: Я.В.Глинка, Одиннадцать лет в Государственной Думе. 1906-1917. Дневник и воспоминания. М., 2001.


Булыгин, Александр Григорьевич (1851—1919), царский министр. Происходил из старинного дворянского рода. Типичный царский бюрократ, ничем не замечательный, Булыгин свою карьеру начал с должности судебного следователя; занимал должности губернатора в ряде губ. В 1902 был назначен помощником Московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича (. ), совместно с которым поддерживал политику полицейского социализма, насаждаемую начальником московского охранного отделения Зубатовым (. ). В 1905 году был назначен членом Государственного совета. 20 января 1905 года сменил князя Святополк-Мирского на посту министра внутренних дел, что было связано с переходом от политики «доверия» и «либеральной весны» при Святополк-Мирском к открыто-полицейскому режиму. Бесцветный, мало влиятельный Булыгин целиком зависел от товарища министра внутренних дел, заведующего полицией, генерала Д. Ф. Трепова (. ).Булыгин стал известен благодаря составленному под его руководством, но не осуществившемуся в жизни проекту законосовещательной Государственной думы (см. Булыгинская дума). После издания манифеста 17 октября, Булыгин в состав совета министров не вошел. С тех пор состоял бессменным членом Государственного совета и принадлежал к крайним правым.

Большая советская энциклопедия. Гл. ред. О.Ю. Шмидт. Том восьмой. Буковые – Варле. – М., АО Советская энциклопедия. – 1927. Колонка. 36.

Булыгин Александр Григорьевич (1851—5.09.1919), государственный деятель, обер-шенк (1916), статс-секретарь (1913). Из рода Булыгиных. Свояк М. Г. Акимова. Окончил Училище правоведения в С.-Петербурге (1871), служил при Тамбовском окружном суде, затем судебным следователем по Киевской губ. С 1873 был младшим чиновником для особых поручений при саратовском губернаторе. В 1881—1887 занимал пост зарайского уездного предводителя дворянства. В декабря 1886 получил назначение тамбовского вице-губернатора, в декабре 1888 — калужского, в 1893 — московского губернатора. С 1902 служил помощником московского генерал-губернатора, являясь ближайшим сотрудником великого князя Сергея Александровича. С 1 января 1905 стал членом Государственного Совета. С 20 января 1905 был назначен министром внутренних дел, однако одновременно петербургским генерал-губернатором был назначен Д. Ф. Трепов, которому фактически были переданы из ведения Булыгина все полицейские вопросы. Рескриптом от 18 февраля на Булыгина были возложены "предварительные распоряжения по осуществлению государственных преобразований". Возглавлял особую комиссию, выработавшую проект положения о Государственной думе ("Булыгинская дума"). Принимал участие в разработке указа "Об укреплении начал веротерпимости" (утвержден 17 апреля 1905). С назначением в апреля 1905 Трепова товарищем министра влияние Булыгина значительно ослабло. С начала революции 1905—1907 многие города и местности были объявлены на положении усиленной охраны, ужесточены меры по преследованию газет за статьи, оправдывавшие или вызывавшие революционные волнения и рабочие беспорядки. После принятия Манифеста 17 октября 1905, в составлении которого Булыгин участия не принимал, оставил пост министра. В Государственном Совете участвовал в работе различных комиссий, примыкал к фракции крайне правых. В 1912 возглавлял "Комитет для устройства празднования 300-летия царствования дома Романовых", с ноября 1913 был главноуправляющим Собственной Его Императорского Величества канцелярии по учреждениям имп. Марии Федоровны. После февральской революции отошел от политической деятельности, уехал в имение. Расстрелян еврейскими большевиками.

Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа.

Булыгин Александр Григорьевич(1851-1919)-гос. деятель. Происходил из старинного дворянского рода. После окончания с золотой медалью курса в Уч-ще правоведения в 1871 году служил следователем в Киевской губернии. В 1879-1881 годы был инспектором Главного тюремного управления. Богатый помещик, Булыгин в 1881-1888 годы был уездным предводителем дворянства. Убежденный монархист, он успешно делал карьеру: последовательно занимая посты тамбовского вице-губернатора (1888-1889), калужского (1889-1893), моск. губернатора (1893-1900), помощника моск. генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича; с 1 января 1905 года Булыгин был назначен членом Госудраственного совета. Начавшаяся революция означала крушение политики князя П.Д. Святополк-Мирского, и с 20 января 1905 года его место министра внутренних дел занял Булыгин, что означало переход правительства к политике репрессий. Однако ближайшее окружение Николая II, не уверенное в том, что Булыгин проявит достаточно твердости и энергичности для подавления "беспорядков", большую часть фактической власти предоставило Петербург, генерал-губернатору Д. Ф. Трепову. Когда в мае 1905 года Д.Ф. Трепов был назначен товарищем (заместителем) министра внутренних дел с оставлением в генерал-губернаторской должности, это еще более ослабило влияние Булыгина. 6 августа был опубликован манифест, по которому учреждалось Особое совещание для выработки проекта закона о созыве законосовещательной Государственной думы, во главе которого был поставлен Булыгин. По этому проекту большинство населения не получило избирательных прав, крестьянству устанавливались четырехстепенные выборы, а для землевладельцев и городских избирателей - высокий имущественный ценз. Но так называемая Булыгинская дума так и не была собрана из-за начавшейся в октябре 1905 года Всероссийские забастовки, приведшей к появлению Манифеста 17 октября с обещанием законодательной думы. Булыгин получил отставку, оставаясь до 1916 членом Государственнорго совета и разделяя позиции крайне правых, но фактически сойдя с политической сцены.

Использованы материалы кн.: Шикман А.П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. Москва, 1997.

Далее читайте:

Депутаты Государственной Думы в 1905-1917 гг. (биографический указатель).

Читайте также: