Когда жукова сняли с должности министра обороны

Опубликовано: 04.07.2024


На страницах нашего сайта частой темой является тема - Великой отечественной Войны. особые споры разгораются вокруг оценки действий военного руководства Советской армии,особо вокруг одного из руководителей - Жукова Г.К. Я не пытаюсь давать здесь оценку тому, кого при Брежневе и ныне. стали называть громким титулом -маршал Победы и считать. что именно его гений привел СССР к победе над Германией.. Я хочу ознакомить участников таких дискуссий с некоторыми документами.

ПРИКАЗ МИНИСТРА ВООРУЖЕННЫХ СИЛ СОЮЗА ССР

№ 009 9 июня 1946 г. г. Москва. Совершенно секретно.

Совет Министров Союза ССР постановлением от 3 июня с. г. утвердил предложение Высшего военного совета от 1 июня об освобождении маршала Советского Союза Жукова от должности главнокомандующего сухопутными войсками и этим же постановлением освободил маршала Жукова от обязанностей заместителя министра Вооруженных Сил.

Обстоятельства дела сводятся к следующему.

Бывший командующий Военно-Воздушными Силами Новиков направил недавно в правительство заявление на маршала Жукова, в котором сообщал о фактах недостойного и вредного поведения со стороны маршала Жукова по отношению к правительству и Верховному Главнокомандованию

Высший военный совет на своем заседании 1 июня с.г. рассмотрел указанное заявление Новикова и установил, что маршал Жуков, несмотря на созданное ему правительством и Верховным Главнокомандованием высокое положение, считал себя обиженным, выражал недовольство решениями правительства и враждебно отзывался о нем среди подчиненных лиц.

Маршал Жуков, утеряв всякую скромность, и будучи увлечен чувством личной амбиции, считал, что его заслуги недостаточно оценены, приписывая при этом себе, в разговорах с подчиненными, разработку и проведение всех основных операций Великой Отечественной войны, включая и те операции, к которым он не имел никакого отношения.

Более того, маршал Жуков, будучи сам озлоблен, пытался группировать вокруг себя недовольных, провалившихся и отстраненных от работы начальников и брал их под свою защиту, противопоставляя себя тем самым правительству и Верховному Главнокомандованию.

Будучи назначен главнокомандующим сухопутными войсками, маршал Жуков продолжал высказывать свое несогласие с решениями правительства в кругу близких ему людей, а некоторые мероприятия правительства, направленные на укрепление боеспособности сухопутных войск, расценивал не с точки зрения интересов обороны Родины, а как мероприятия, направленные на ущемление его, Жукова, личности.

Вопреки изложенным выше заявлениям маршала Жукова на заседании Высшего военного совета было установлено, что все планы всех без исключения значительных операций Отечественной войны, равно как планы их обеспечения, обсуждались и принимались на совместных заседаниях Государственного Комитета Обороны и членов Ставки в присутствии соответствующих командующих фронтами и главных сотрудников Генштаба, причем нередко привлекались к делу начальники родов войск.

Было установлено далее, что к плану ликвидации сталинградской группы немецких войск и к проведению этого плана, которые приписывает себе маршал Жуков, он не имел отношения: как известно, план ликвидации немецких войск был выработан и сама ликвидация была начата зимой 1942 года, когда маршал Жуков находился на другом фронте, вдали от Сталинграда.

Было установлено, дальше, что маршал Жуков не имел также отношения к плану ликвидации крымской группы немецких войск, равно как к проведению этого плана, хотя он и приписывает их себе в разговорах с подчиненными.

Было установлено, далее, что ликвидация Корсунь-Шевченковской группы немецких войск была спланирована и проведена не маршалом Жуковым, как он заявлял об этом, а маршалом Коневым, а Киев был освобожден не ударом с юга, с Букринского плацдарма, как предлагал маршал Жуков, а ударом с севера, ибо Ставка считала Букринский плацдарм непригодным для такой большой операции.

Было, наконец, установлено, что признавая заслуги маршала Жукова при взятии Берлина, нельзя отрицать, как это делает маршал Жуков[

умалчивать о том

], что без удара с юга войск маршала Конева и удара с севера войск маршала Рокоссовского Берлин не был бы окружен и взят в тот срок, в какой он был взят.

Под конец маршал Жуков заявил на заседании Высшего военного совета, что он действительно допустил серьезные ошибки, что у него появилось зазнайство, что он, конечно, не может оставаться на посту главкома сухопутных войск и что он постарается ликвидировать свои ошибки на другом месте работы.

Высший военный совет, рассмотрев вопрос о поведении маршала Жукова, единодушно признал это поведение вредным и несовместимым с занимаемым им положением и, исходя из этого, решил просить Совет Министров Союза ССР об освобождении маршала Жукова от должности главнокомандующего Сухопутными войсками.

Совет Министров Союза ССР на основании изложенного принял указанное выше решение об освобождении маршала Жукова от занимаемых им постов[7] и назначил его командующим войсками Одесского военного округа.

Настоящий приказ объявить главнокомандующим, членам военных советов и начальникам штабов групп войск, командующим, членам военных советов, начальникам штабов военных округов и флотов

Министр Вооруженных Сил Союза ССР Генералиссимус Советского Союза И. СТАЛИН

АПРФ. Ф. 45. Оп. 1. Д. 442. Лл. 202–206. Подлинник. Машинопись.

ПРОТОКОЛ № 9 ЗАСЕДАНИЯ ПЛЕНУМА ЦК ВКП(б) от 21, 22, 24, 26 ФЕВРАЛЯ 1947 года

Члены ЦК ВКП(б) тт. Андреев, Андрианов, Багиров, Бадаев, Берия, Борков, Буденный, Булганин, Вознесенский, Ворошилов, Вышинский, Двинский, Деканозов, Ефремов, Жданов, Задионченко, Захаров, Зверев, Каганович, Корниец, Коротченко, Косыгин, Кузнецов А.А., Кузнецов Н.Г., Куусинен, Лозовский, Маленков, Малышев, Мануильский, Микоян, Митин, Михайлов, Молотов, Никитин, Патоличев, Пегов, Первухин, Пономаренко, Попов, Поскребышев, Поспелов, Пронин, Рогов, Седин, Скворцов, Сталин, Суслов, Тевосян, Тимошенко, Фадеев, Хрущев, Шверник, Шкирятов, Юсупов.

Канд[идаты] в члены ЦК

тт. Александров, Алемасов, Багаев, Бакрадзе, Бенедиктов, Бойцов, Власов, Гвишиани, Гоглидзе, Горкин, Громов, Гусаров, Денисов, Доронин, Жаворонков, Запорожец, Зотов, Игнатьев, Калнберзин, Карташев, Кафтанов, Кобулов, Колыбанов, Комаров, Конев, Круглов, Крутиков, Кулаков, Куприянов, Макаров, Масленников, Мерецков, Никишев, Носенко, Попков, Родионов, Селезнев, Сердюк, Серов, Снечкус, Соснин, Старченко, Сторожев, Тюленев, Хохлов, Чарквиани, Черноусов, Чуянов, Штыков, Щаденко, Юмашев.

Члены Центральной Ревизионной Комиссии тт. Абдурахманов, Аношин, Бойцов, Бочков, Булатов, Владимирский, Голиков, Грекова, Дукельский, Игнатьев, Кабанов, Киселев, Кривонос, Кудрявцев, Кузнецов И.А., Кузнецов Ф.Ф., Кулатов, Кулиев, Курбанов, Линкуй, Лобанов, Лукин, Любимов, Мишакова, Мищенко, Молоков, Москатов, Огородников, Панюшкин, Пересыпкин, Пирузян, Попов, Протопопов, Смирнов, Тарасов, Трибуц, Ундасынов, Цанава, Шаталин.

1. — О выводе из состава ЦК ВКП(б): 1) Вывести из состава членов ЦК ВКП(б): а) Донского В.А., как не обеспечившего выполнение обязанностей члена ЦК ВКП(б), б) Шахурина А.И., как осужденного Военной коллегией Верх[овного] суда СССР.

2) Вывести из состава кандидатов в члены ЦК ВКП(б), как не обеспечившихвыполнение обязанностей кандидатов в члены ЦК ВКП(б) — Жукова Г.К., Майского И.М., Дубровского А.А., Качалина К.И., Черевиченко Я.Т.

Секретарь ЦК И. СТАЛИН

РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 9. Л. 1–2. Подлинник. Машинопись.

ПИСЬМО Г.К. ЖУКОВА Н.А. БУЛГАНИНУ

27 февраля 1947 г.

Докладываю Вам мое письмо т. Сталину

Если Вы считаете целесообразным посылку такого письма, прошу доложить его т. Сталину, а копию передать т. Жданову.[13] Как Вы увидите из письма, я еще раз хочу доложить т Сталину о своих ошибках, о своей вине перед т. Сталиным и партией. Я ничего не прошу, я прошу мне только верить, что я по партийному осознал допущенные ошибки и что я их обязательно изживу и при этом в самый кратчайший срок

Я пишу также и потому, что очень тяжело переживаю вывод меня из ЦК и еще тяжелее переживаю за ошибки, которые я допустил перед т. Сталиным, который меня любовно растил, терпеливо воспитывал и поднимал меня в глазах всего народа

АП РФ Ф 3 Оп 58 Д 304 Л 210 Автограф


ПИСЬМО Г.К. ЖУКОВА И.В. СТАЛИНУ

27 февраля 1947 г.

Товарищу Сталину И.В. Копия — товарищу Жданову А.А.

Товарищ Сталин, я еще раз со всей чистосердечностью докладываю Вам о своих ошибках.

1. Во-первых, моя вина прежде всего заключается в том, что я во время войны переоценивал свою роль в операциях и потерял чувство большевистской скромности Во-вторых, моя вина заключается в том, что при докладах Вам и Ставке Верховного Главнокомандования своих соображений, я иногда проявлял нетактичность и в грубой форме отстаивал свое мнение.

В-третьих, я виноват в том, что в разговорах с Василевским, Новиковым и Вороновым делился с ними о том, какие мне делались замечания Вами по моим докладам Все эти разговоры никогда не носили характера обид, точно так же, как я высказывались Василевский, Новиков и Воронов. Я сейчас со всей ответственностью понял, что такая обывательская болтовня безусловно является грубой ошибкой и ее я больше не допущу.

В четвертых, я виноват в том, что проявлял мягкотелость и докладывал Вам просьбы о командирах, которые несли заслуженное наказание. Я ошибочно считал, что во время войны для пользы дела лучше их быстрее простить и восстановить в прежних правах Я сейчас осознал, что мое мнение было ошибочным.

2. Одновременно, товарищ Сталин, я чистосердечно заверяю Вас в том, что заявление Новикова о моем враждебном настроении к правительству является клеветой. Вы, товарищ Сталин, знаете, что я, не щадя своей жизни, без колебаний лез в самую опасную обстановку и всегда старался как можно лучше выполнить Ваше указание.

Товарищ Сталин, я также заверяю Вас в том, что я никогда не приписывал себе операцию в Крыму. Если где-либо и шла речь, то это относилось к операции под станицей Крымской, которую я проводил по Вашему поручению.

3. Все допущенные ошибки я глубоко осознал, товарищ Сталин, и даю Вам твердое слово большевика, что ошибки у меня больше не повторятся. На заседании Высшего военного совета я дал Вам слово в кратчайший срок устранить допущенные мною ошибки и я свое слово выполняю. Работаю в округе много и с большим желанием. Прошу Вас, товарищ Сталин, оказать мне полное доверие, я Ваше доверие оправдаю. Г. ЖУКОВ

АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 304. Лл. 211–212. Подлинник. Машинопись.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП(б) «О НЕЗАКОННОМ НАГРАЖДЕНИИ тт. ЖУКОВЫМ И ТЕЛЕГИНЫМ АРТИСТКИ РУСЛАНОВОЙ И ДРУГИХ ОРДЕНАМИ И МЕДАЛЯМИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА»[14]

П 58/205 21 июня 1947 г. Строго секретно

ЦК ВКП(б) установил, что тт. Жуков и Телегин, будучи первый Главнокомандующим группы советских оккупационных войск в Германии, а второй — членом Военного Совета этой же группы войск, своим приказом от 24 августа 1945 года № 109/н наградили орденом Отечественной войны первой степени артистку Русланову и приказом от 10 сентября 1945 г. № 94/н разными орденами и медалями группу артистов в количестве 27 чел[овек]. Как Русланова, так и другие награжденные артисты не имеют никакого отношения к армии. Тем самым тт. Жуков и Телегин допустили преступное нарушение Указа Президиума Верховного Совета СССР от 2 мая 1943 г. «Об ответственности за незаконное награждение орденами и медалями СССР», караемое, согласно Указу, тюремным заключением сроком от 6 месяцев до 2 лет.

Для того, чтобы скрыть противозаконное награждение Руслановой, в приказе от 24 августа были придуманы мотивы награждения Руслановой якобы «за активную личную помощь в деле вооружения Красной Армии новейшими техническими средствами», что представляет из себя явную фальсификацию,[15] свидетельствует о низком моральном уровне Жукова и Телегина и наносит ущерб авторитету командования.

Сама обстановка награждения Руслановой и вручение ей ордена в присутствии войск во время парада частей 2-го гв[ардейского] кав[алерийского] корпуса представляла постыдное зрелище, и еще более усугубляет вину тт. Жукова и Телегина.

ЦК ВКП(б) считает, что т. Телегин, как член Военного Совета группы войск, несет особую ответственность за это дело, и та политическая беспринципность, которую он при этом проявил, характеризует его как плохого члена партии. Учитывая изложенное и выслушав личные объяснения тт. Жукова и Телегина, ЦК ВКП(б) постановляет:

1. Тов. Жукову Г.К. объявить выговор. 2. Тов. Телегина К.Ф. перевести из членов ВКП(б) в кандидаты.

3. Принять предложение т. Булганина об освобождении т. Телегина от политической работы в армии и увольнении из Вооруженных Сил. 4. Войти в Президиум Верховного Совета СССР с предложением об отмене награждения артистки Руслановой, а также других артистов в количестве 27 человек, поименованных в приказе Жукова и Телегина № 94/н. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1065. Л. 44–45. Подлинник. Машинопись.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП(Б) «О т. ЖУКОВЕ Г.К. МАРШАЛЕ СОВЕТСКОГО СОЮЗА»

П61/84 20 января 1948 г.

ЦК ВКП(б), заслушав сообщение Комиссии в составе тт. Жданова, Булганина, Кузнецова и Шкирятова, выделенной для рассмотрения поступивших в ЦК материалов о недостойном поведении командующего Одесским военным округом т. Жукова Г.К, установил следующее.[16]

Тов. Жуков, в бытность Главкомом группы Советских оккупационных войск в Германии, допустил поступки, позорящие высокое звание члена ВКП(б) ичесть командира Советской Армии. Будучи полностью обеспечен со стороны государства всем необходимым, тов. Жуков, злоупотребляя своим служебным положением, встал на путь мародерства, занявшись присвоением и вывозом из Германии для личных нужд большого количества различных ценностей.

В этих целях т. Жуков, давши волю безудержной тяге к стяжательству, использовал своих подчиненных, которые, угодничая перед ним, шли на явные преступления, забирали картины и другие ценные вещи во дворцах и особняках, взломали сейф в ювелирном магазине в г. Лодзи, изъяв находящиеся в нем ценности, и т. д.

В итоге всего этого Жуковым было присвоено до 70 ценных золотых предметов (кулоны и кольца с драгоценными камнями, часы, серьги с бриллиантами, браслеты, броши и т. д.), до 740 предметов столового серебра и серебряной посуды и сверх того еще до 30 килограммов разных серебряных изделий, до 50 дорогостоящих ковров и гобеленов, более 60 картин, представляющих большую художественную ценность, около 3 700 метров шелка, шерсти, парчи, бархата и др. тканей, свыше 320 шкурок ценных мехов и т. д.

Будучи вызван в Комиссию для дачи объяснений, т. Жуков вел себя неподобающим для члена партии и командира Советской Армии образом, в объяснениях был неискренним и пытался всячески скрыть и замазать факты своего антипартийного поведения.

Указанные выше поступки и поведение Жукова на Комиссии характеризует его как человека, опустившегося в политическом и моральном отношении.

Учитывая все изложенное, ЦК ВКП(б) постановляет:

ЦК ВКП(б)16 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 2198. Лл. 28–29. Подлинник. Машинопись.

Маршал Победы настолько был страшен для бюрократической верхушки КПСС, что в октябре 1957 года был снят со всех постов

26 октября 1957 года был подписан Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об освобождении Маршала Советского Союза Жукова Георгия Константиновича от обязанностей Министра обороны СССР». Чем не угодил Маршал Победы тогдашнему главе политической системы государства Никите Хрущеву? Об этом мы беседуем с профессором Военного гуманитарного университета, доктором исторических наук полковником Юрием Рубцовым.

«СП»: — До сих пор вокруг причин неожиданного снятия Георгия Жукова со всех партийных и государственных постов идут споры даже в среде профессиональных историков: ведь он был надежным союзником Хрущева, незадолго до этого спас Никиту Сергеевича от оппозиции в лице Молотова, Маленкова, Кагановича и Шепилова, помог разгромить ее на июньском пленуме ЦК. Отчего же такая неблагодарность?

— Бытуют разные мнения. Наиболее простое объяснение случившегося: зависть первого секретаря ЦК к все возраставшим в партии и стране авторитету и влиянию Маршала Победы, опасение, что на фоне Жукова станут особенно видны ущербные стороны его собственной личности. Думаю, такие мотивы в поведении Хрущева присутствовали. И все же главная причина, на мой взгляд, в конфликте Жукова с политической системой. После июньского пленума партийная элита особенно остро почувствовала, что с такой личностью во главе Министерства обороны, как Жуков — герой войны, авторитетный военный руководитель, человек независимый, не склонный к компромиссам и политиканству, — использовать армию в качестве орудия захвата и (или) удержания власти невозможно. Если ЦК рассматривал армию как орудие борьбы за власть, как «орган подавления» любых действий, враждебных политическому режиму, то Жуков — как орудие защиты Отечества от внешней опасности. Столкнулись, таким образом, интересы государства, за которые ратовал Жуков, и интересы партийных верхов, которые отстаивал президиум ЦК.

«СП»: — Официально устранение Жукова было мотивировано недооценкой с его стороны партийно-политической работы в армии и на флоте. Но ведь это трудно опровергнуть?

— Уверен, что такое обвинение представляло дымовую завесу, скрывавшую политическую расправу с одним из виднейших людей страны, хотя отчасти оно и было правдой. Требуется лишь правильно расставить акценты: Жуков не выступал против политической работы в Вооруженных Силах, он возражал против всевластия партийных комитетов, некомпетентного вмешательства политработников в обязанности командиров. И прежде всего — против попыток использовать армию как орудие политической борьбы.

«СП»: — А сам Жуков не пытался её использовать, чтобы остаться у власти?

— Если бы и захотел, то не успел бы. Как члена высшего партийного органа, Жукова нельзя было удалить с поста кулуарно, обычным решением президиума ЦК. Его судьбу мог решить только пленум, лихорадочную подготовку которого провели в отсутствие маршала, направленного в заграничную поездку в Югославию и Албанию. Чтобы заранее обеспечить поддержку крутых мер по отношению к Жукову, партийная элита пошла на широкомасштабный подлог. За 22 дня, в течение которых маршал отсутствовал на родине, президиум ЦК во главе с Хрущевым полностью реализовал замысел закулисного сговора. Под предлогом войсковых учений первый секретарь ЦК собрал в Киеве руководство Минобороны и командующих всеми военными округами. Им Хрущев лично вдалбливал мысль, что Жуков опасен для государства и партии, поскольку вынашивает бонапартистские устремления, и что положение может спасти только немедленное удаление его из руководства партии и государства. Как показали события, надежды Хрущева на то, что высшие военачальники поймут его «правильно», полностью оправдались. Среди них не нашлось ни одного, кто возвысил бы голос против наветов на боевого товарища.

Затем была организована серия собраний партийных активов в центре и в военных округах, на которых в качестве докладчиков выступали члены и кандидаты в члены президиума ЦК, сообщавшие коммунистам ложную информацию о действиях и замыслах маршала.

Партийный актив центральных управлений Министерства обороны СССР, Московского военного округа и Московского округа ПВО 22−23 октября был задуман как генеральная репетиция октябрьского пленума. С большой речью на нем выступил Хрущев. Впервые с начала антижуковской кампании он столь определенно сформулировал политические обвинения в адрес министра обороны, заявив о попытках Жукова оторвать армию от партии, поставить себя между военнослужащими и Центральным Комитетом. Он дал также присутствующим понять, что вывод министра обороны из состава президиума ЦК предрешен.

«СП»: — Но ведь это же нарушение устава партии — обсуждать коммуниста в его отсутствие?

— Руководящая верхушка КПСС сознательно пошла на нарушение всех норм партийной жизни. Деятельность коммуниста, тем более члена высшего политического руководства, обсуждалась без его участия и даже без информирования его самого о факте обсуждения. Только так — запечатав уста обвиненному маршалу, скрыв под предлогом военной и государственной тайны происходящее судилище от широких партийных масс и манипулируя послушным активом, можно было добиться устранения Жукова. Любое публичное разбирательство и камня на камне не оставило бы от обвинений маршала в антигосударственной деятельности.

«СП»: — Когда Жуков возвратился из зарубежной командировки, он уже не смог ничего предпринять?

«СП»: — Но такого уровня должностное лицо даже при административной системе КПСС келейно снять было невозможно. Ведь требовалось одобрение пленума ЦК?

— Он состоялся 28 октября 1957 года. При этом одновременно с полномочиями министра обороны Жукова лишили доступа к служебной документации, которая позволила бы аргументированно отвечать на выдвинутые обвинения. Система навалилась на Жукова всей мощью. Помимо 262 членов ЦК, кандидатов в члены ЦК и членов Центральной ревизионной комиссии, а также нескольких десятков секретарей обкомов партии, заведующих отделами и ответственных работников аппарата ЦК КПСС, к работе октябрьского пленума были привлечены 60 высших военачальников. В качестве тягчайшего, с точки зрения президиума ЦК, свидетельства преступления Жукова на пленуме было названо учреждение им спецназа — школы диверсантов в две с лишним тысячи слушателей. Как ударный «кулак» в личном распоряжении министра обороны, который может быть использован в заговорщических целях («Диверсанты. Черт его знает, что за диверсанты, какие диверсии будут делать»), — так расценил созданный Жуковым спецназ в своем выступлении Хрущев.

Давая объяснения, маршал особо просил обратить внимание на отсутствие у него какого бы то ни было преступного умысла, что легко могла бы установить соответствующая партийная комиссия, о создании которой маршал ходатайствовал здесь же. Школа была создана из имевшихся в военных округах 17 рот, готовивших спецназовцев, чтобы сделать уровень подготовки (обучение иностранным языкам, сохранение военной тайны) соответствующим тем требованиям, которые предъявляются к такого рода учебным заведениям.

Признав, что он допустил ошибку, не проведя решение о создании такой школы через президиум ЦК, Жуков решительно отверг обвинение, будто он вообще действовал тайно. Он сослался на то, что дважды устно докладывал об этом Хрущеву, и характерно, что первый секретарь, так охотно, судя по стенограмме пленума, вступавший в полемику с ораторами, не решился опровергнуть эти слова перед участниками пленума.

Поводом к другому принципиальному обвинению в адрес Жукова стали слова, сказанные им в июне 1957 года в тот момент, когда члены президиума ЦК, противостоявшие Хрущеву, попытались выяснить, не удастся ли привлечь армейские части для разрешения в свою пользу политического кризиса. «Без моего приказа ни один танк не тронется с места», — заявил министр обороны. Тогда Хрущев оценил занятую маршалом позицию как «партийную» — да и какую иную оценку он мог дать, если это веское заявление Жукова обеспечивало ему сохранение поста руководителя КПСС.

Теперь, спустя четыре месяца, первый секретарь ЦК предпочел «забыть» об этом, доверив своим приближенным искажение реальной картины происшедшего. «Оказывается, — заявил Микоян, — танки пойдут не тогда, когда ЦК скажет, а когда скажет министр обороны». И, по существу бросая в адрес Жукова обвинение в антисоветской и антипартийной деятельности, заметил, что таким образом поступают в странах, где компартия в подполье, где «всякие хунты-мунты», а «у нас политический климат не подходит для таких вещей». Слова Жукова о его готовности напрямую обратиться к армии и народу в случае, если оппозиционеры во главе с Молотовым будут настаивать на снятии Хрущева, по мнению Микояна, прямо указывали на «бонапартистские» устремления маршала. «Разве не ясно, что это позиция — непартийная и исключительно опасная?», — вопрошал Суслов.

Фарисейский характер этих обвинений был очевиден для всех, кто знал обстоятельства кризиса в партийных верхах в июне 1957 года. Ведь по существу именно твердая позиция трезво мыслящего, волевого и патриотически настроенного маршала уберегла тогда страну от хаоса. И, если уж доводить мысль Суслова о «бонапартизме» Жукова до логического завершения, то напрашивается вопрос: что мешало министру обороны уже в тот момент взять власть в свои руки, если он к ней стремился?

«СП»: — Неужели на пленуме не нашлось ни одного человека, способного задаться этим в общем-то элементарным вопросом?

— Нет. Это была партийная масса, готовая, не задумываясь, штамповать решения «сверху».

"СП": — Вам не кажется эта ситуация актуальной сегодня?

— Еще как кажется! Наше преимущество перед теми, кто жил и правил полвека назад, в том, что мы можем извлечь уроки из их деятельности. Другое дело, хотим ли мы это делать? Вернее, хочет ли этого нынешняя полновластная партия — «Единая Россия?» Огромная страна, тем более переживающая кардинальную ломку, должна быть управляемой. Это, конечно, так. Но никакой авторитетный руководитель, никакой аппарат власти не заменят самого широкого участия людей в решении собственной судьбы, как никакими суррогатами в красивой упаковке, вроде «суверенной демократии», не подменить народовластия. Бесспорно, любой вопрос решать узким кругом проще. Но лучше ли, правильнее ли? И куда такая практика обычно заводит? В данном случае октябрь 1957 года, проложив нечестный путь к утверждению полного единовластия Хрущева, в конце концов, обернулся политическим крахом не только для него самого, но и для того либерального реформаторского курса, который принято связывать с его именем и называть «оттепелью». 14 октября 1964 года уже другой октябрьский пленум ЦК, организованный в отсутствие Хрущёва (по изобретенной им же схеме), находившегося на отдыхе, освободил его от партийных и государственных должностей «по состоянию здоровья».

Постановление Пленума ЦК КПСС

Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте (орфография и стиль оригинала)

Вооружённые Силы Советского Союза, одержав всемирно-историческую победу в Великой Отечественной войне, оказались на высоте своих задач и с честью оправдали любовь и доверие народов СССР.

В послевоенные годы благодаря заботам Коммунистической партии и Советского Правительства, на основе общего подъёма народного хозяйства нашей страны, крупных успехов в развитии тяжёлой промышленности, науки и техники, Вооружённые Силы СССР поднялись на новую более высокую ступень в своём развитии, они оснащены всеми видами современной боевой техники и вооружения, в том числе атомным и термоядерным оружием и ракетной техникой. Политико-моральное состояние войск находится на высоком уровне. Командные и политические кадры Армии и Флота беспредельно преданы своему народу, Советской Родине и Коммунистической партии…

Главный источник могущества нашей Армии и Флота состоит в том, что их организатором, руководителем и воспитателем является Коммунистическая партия — руководящая и направляющая сила Советского общества. Следует всегда помнить указание В. И. Ленина о том, что «политика военного ведомства, как и всех других ведомств и учреждений, ведётся на точном основании общих директив, даваемых партией в лице её Центрального Комитета и под его непосредственным контролем».

Пленум ЦК КПСС отмечает, что за последнее время бывший Министр обороны т. Жуков Г. К. нарушал ленинские, партийные принципы руководства Вооружёнными Силами, проводил линию на свёртывание работы партийных организаций, политорганов и Военных Советов, на ликвидацию руководства и контроля над Армией и Военно-Морским Флотом со стороны партии, её ЦК и Правительства.

Пленум ЦК установил, что при личном участии т. Жукова Г. К. в Советской Армии стал насаждаться культ его личности. При содействии угодников и подхалимов его начали превозносить в лекциях и докладах, в статьях, кинофильмах, брошюрах, непомерно возвеличивая его персону и его роль в Великой Отечественной войне. Тем самым в угоду т. Жукову Г. К. искажалась подлинная история войны, извращалось фактическое положение дел, умалялись гигантские усилия Советского народа, героизм всех наших Вооружённых Сил, роль командиров и политработников, военное искусство командующих фронтами, армиями, флотами, руководящая и вдохновляющая роль Коммунистической партии Советского Союза…

Таким образом т. Жуков Г. К. не оправдал оказанного ему Партией доверия. Он оказался политически несостоятельным деятелем, склонным к авантюризму как в понимании важнейших задач внешней политики Советского Союза, так и в руководстве Министерством обороны.

В связи с вышеизложенным Пленум ЦК КПСС постановил: вывести т. Жукова Г. К. из состава членов Президиума и членов ЦК КПСС и поручил Секретариату ЦК КПСС предоставить т. Жукову другую работу.

Пленум Центрального Комитета КПСС выражает уверенность в том, что партийные организации, выполняя решения XX съезда КПСС, будут и впредь направлять свои усилия на дальнейшее укрепление обороноспособности нашего социалистического государства.

(Принято единогласно всеми членами Центрального Комитета, кандидатами в члены Центрального Комитета, членами Центральной Ревизионной Комиссии и одобрено всеми присутствовавшими на Пленуме ЦК военными работниками и ответственными партийными и советскими работниками).

В 1957 году маршал Победы Жуков был на пике своей военной и политической карьеры. В июне он помог Никите Хрущеву сохранить пост первого секретаря ЦК КПСС, положив, что называется, на лопатки так называемую антипартийную группу Молотова, Маленкова и Кагановича.

Знаменитая фраза Жукова «Армия против этого решения, и ни один танк не сдвинется с места без моего приказа» позволила Никите Хрущеву остаться при власти. Но именно эта фраза позже сыграла с маршалом злую шутку. Опасаясь влияния Жукова на армию, Хрущев не мог допустить, чтобы такой авторитетный человек оставался на властном олимпе. Судьба прославленного полководца оказалась решена. По этому поводу в Советском Союзе после запуска первого искусственного спутника Земли родился анекдот: на вопрос, кто такой маршал Жуков, армянское радио отвечало: «Никитоноситель. Вывел Никиту на орбиту и сгорел».

О том, как 57 лет назад Георгия Жукова сняли с поста министра обороны СССР и вывели из состава Президиума ЦК КПСС, «ФАКТАМ» рассказал историк Станислав Кульчицкий.

«Сохранив и закрепив — с помощью Жукова — свою власть, Никита Сергеевич начал думать о смещении могущественного маршала»

— Станислав Владиславович, как же так получилось, что столь знаковую в советском руководстве фигуру — маршала Победы — ни с того ни с сего вдруг отправили в отставку?

— Именно огромный авторитет маршала и стал основной причиной его смещения с поста министра обороны, выведения из Президиума ЦК КПСС, а затем и отставки. Ни глава государства Никита Хрущев, ни партийная верхушка не желали, чтобы во власти оставался человек, имеющий такой безграничный авторитет и в армии, и в обществе. Ведь Георгий Жуков был необыкновенно влиятелен. Именно он помог Хрущеву сначала прийти к власти, а позже сохранить ее, когда она висела, что называется, на волоске.

В июне 1953-го маршал сыграл ключевую роль в аресте Лаврентия Берии, что позволило Никите Сергеевичу резко усилить свою роль в руководстве страны.

арест Л.П. Берия

Хрущев отблагодарил Жукова — и тот стал министром обороны СССР. Через год, к 60-летию, Георгий Константинович был награжден четвертой Золотой Звездой Героя Советского Союза (первую получил в 1939-м за военную кампанию против японцев на реке Халхин-Гол в Монголии; вторую и третью — в 1944-м и 1945-м годах. — Ред.).


Георгий Константинович Жуков


На заседании Президиума ЦК, которое продолжалось три дня, им удалось провести решение об освобождении Никиты Сергеевича с поста первого секретаря ЦК КПСС, но ему на помощь вновь пришел Георгий Жуков. Он заявил, что армия решение о смещении Хрущева не поддерживает. «И ни один танк не сдвинется с места без моего приказа», — откровенно заявил маршал присутствующим.

Вопрос об отставке Хрущева перенесли на пленум ЦК КПСС. За это время с помощью военно-транспортной авиации Жуков собрал членов ЦК, которые поддержали Хрущева, а Молотова, Маленкова и Кагановича в итоге отправили в отставку. Никита Сергеевич, конечно, был благодарен маршалу за «танки, которые не сдвинутся с места», но слова эти запомнил, услышав в них и скрытую угрозу собственной власти. И сам Хрущев, и его ближайшее окружение понимали, что если Жуков вдруг окажется на стороне новой «антипартийной группы» и решит двинуть танки на Кремль, то всему ЦК просто не устоять.


Никита Сергеевич Хрущёв

Именно поэтому практически сразу после июньского пленума 1957 года, сохранив и закрепив — с помощью Жукова — свою власть, Никита Сергеевич начал думать о смещении могущественного маршала. Постепенно недовольство Жуковым нарастало и в партийном аппарате, так как прославленный полководец не проявлял никакого должностного трепета перед остальными членами Президиума ЦК, да и вообще вел себя крайне независимо. Партийные бонзы называли его поведение высокомерным, а Хрущев прямо сказал: «Жуков много стал на себя брать».— Как же снимали министра обороны? Чтобы тщательно подготовить смещение Жукова, Никита Сергеевич отправил его морем в Югославию — налаживать отношения с лидером этой страны Иосифом Броз Тито, которого в сталинские времена коммунисты считали классовым врагом.


Иосип БрозТито

И когда крейсер «Куйбышев» покинул Севастополь и взял курс к берегам Югославии, Хрущев распорядился созвать внеочередное заседание Президиума ЦК КПСС. На нем было принято решение провести в военных округах, в гарнизонах и на флотах собрания партийного актива и подвергнуть критике деятельность министра обороны. В это время всякую связь с крейсером «Куйбышев» прекратили — и Жуков оказался за рубежом в полной изоляции. Поняв, что против него что-то затевается, он 26 октября вылетел в Москву. По прилете, прямо у трапа самолета, Георгию Константиновичу сообщили, что его ждут в Кремле, где проходит заседание Президиума ЦК. Именно там маршал впервые услышал чудовищные обвинения в свой адрес, а Никита Хрущев сообщил ему, что на собрании партийно-политического актива Министерства обороны обсудили состояние дел в армии и результаты свидетельствуют не в пользу Жукова.

Было предложено освободить Георгия Константиновича от обязанностей министра обороны и назначить на этот пост маршала Родиона Малиновского. Затем состоялся расширенный пленум ЦК, на котором и прозвучали все обвинения в адрес Жукова. Помимо 262 членов Центрального комитета КПСС и членов Центральной ревизионной комиссии, в пленуме принимали участие еще и 60 высших военачальников Советского Союза.

«Министр обороны потерял всякое чувство скромности», — сказал секретарь ЦК КПСС Михаил Суслов«

— Что же вменили в вину прославленному маршалу Победы?

На пленуме ЦК КПСС звучали и нелепые утверждения — что Жуков настаивал на пересъемке документального фильма о параде Победы лишь потому, что при выезде из кремлевских ворот белый конь, на котором он принимал парад, споткнулся, — и откровенно абсурдные. Так, маршала обвинили в том, что он ввел в военно-морских силах темно-синюю форму только затем, чтобы оттенить свой белый китель и щеголять в нем, «словно чайка».

Член Президиума ЦК, отвечающий за идеологические вопросы, Михаил Суслов в своем выступлении заявил, что «министр обороны потерял всякое чувство скромности.


Распорядился купить и выставить в Центральном музее Советской армии картину, на которой на фоне горящего Берлина и Бранденбургских ворот вздыбленный конь топчет знамена побежденных врагов. А на коне — Жуков. Картина очень похожа на известную икону «Георгий Победоносец».

Припомнили Жукову и фразу о танках. Один из наиболее влиятельных людей в партии и государстве, Анастас Микоян, язвительно заявил: «Оказывается, танки пойдут не тогда, когда скажет ЦК, а когда скажет министр обороны».

Не меньшим прегрешением маршала стало и формирование — без ведома ЦК! — школы армейского спецназа. «Жуков сформировал отряд спецназначения, который мог использовать для свержения любого не устраивающего его руководства. Ведь у Берии тоже была диверсионная группа. Перед тем как его арестовали, Лаврентий вызвал головорезов, они были в Москве, и если бы не разоблачили его, то неизвестно, чьи головы полетели бы», — сказал Никита Хрущев. Признав, что официально он действительно не сообщил о создании такой школы Президиуму ЦК, Георгий Константинович тем не менее напомнил, что дважды устно докладывал об этом Хрущеву и никаких возражений с его стороны не услышал. Однако этот аргумент был уже неважен.

«Хотя увольнять с военной службы маршалов СССР запрещалось законом, в 1958 году Георгия Жукова отправили в отставку»

— Скажите, а мог Жуков реально претендовать на пост первого лица в государстве?

— Он был умным человеком и прекрасно понимал, что такое партия и что такое армия. Да и никаких корней и связей в партийном аппарате у него не было. Так что Жуков ни на что не мог претендовать.

— Известно, что Георгия Константиновича не поддержали и почти все маршалы — его соратники по Великой Отечественной войне.

— Действительно, 27 человек, в том числе известнейшие военачальники — маршалы Иван Конев, Родион Малиновский, Константин Рокоссовский, Сергей Бирюзов, генерал армии Павел Батов — выступили на пленуме ЦК против Жукова. Не исключено, что фронтовые соратники были обижены, поскольку лавры маршала Победы достались в первую очередь именно Георгию Константиновичу. С другой стороны, вряд ли хоть один из маршалов рискнул бы выступить против линии партии. Скорее всего, именно этим объясняются слова, например, Василия Соколовского: «Я присоединяюсь к решению ЦК о снятии Жукова с поста министра обороны, и вся армия поддержит это решение. Жуков прибрал армию к рукам, чтобы через нее воздействовать на руководство партии, чтобы делали все по его, Жукова, желанию». А маршал Конев, которого Жуков во время войны спас от сталинского гнева, заявил: «Речь идет не об отдельных просчетах Жукова, а о целой системе ошибок, свидетельствующих о том, что он рассматривал Вооруженные Силы как свою вотчину».

. Окончания работы пленума маршал Жуков уже не видел. Как только проголосовали за его снятие с поста министра обороны и вывод из состава руководящих органов ЦК, «тов. Жуков покинул зал».

Пленум ЦК КПСС постановляет:

1. Одобрить постановление Президиума ЦК КПСС об освобождении т. Жукова Г. К, от обязанностей министра обороны СССР и о назначении министром обороны СССР члена ЦК КПСС т. Малиновского Р.Я. Поручить Секретариату ЦК КПСС предоставить т. Жукову другую работу.

Именно так — холодно и бесстрастно — зафиксировано в стенограмме. В постановлении же было записано, что пленум поручает Секретариату ЦК КПСС предоставить Жукову «другую работу». Однако никакой работы для Георгия Константиновича так и не нашлось, а в следующем, 1958-м, году его и вовсе отправили в отставку. Хотя увольнять с военной службы маршалов Советского Союза запрещалось законом.

Конечно, некоторых военачальников впоследствии терзали угрызения совести за их несправедливость по отношению к Жукову. Так, порученец Ивана Конева Степан Кашурко вспоминал, что маршал неоднократно пытался извиниться перед Георгием Константиновичем, но тот не шел на контакт. В конце концов Конев написал Жукову письмо: «Прошу простить меня, грешного. Прости хоть перед смертью!». На что Жуков ответил: «Предательства не прощаю. Прощения проси у Бога. Грехи отмаливай в церкви. Г. Жуков». Прочитав эти строки, Конев вздохнул: «Молодец! По- снайперски — прямо в сердце. И поделом. Ну что ж, история рассудит. ». По иронии судьбы Жуков и Конев похоронены у Кремлевской стены рядом. А как сложилась судьба Георгия Жукова после отставки? Он долго оставался под пристальным вниманием КГБ, а все его письма тщательно «анализировались». Сохранились донесения

председателя КГБ Шелепина и сменившего его Семичастного на имя Никиты Хрущева с изложением «крамольных» высказываний маршала. Когда же Жуков решил написать мемуары и поделиться с народом своим видением войны, которое сильно расходилось с официальной, «партийной» версией, в 1963 году Хрущев, Брежнев, Косыгин, Суслов и Устинов приняли решение: «Предупредить, что если не поймет, то будет исключен из партии и арестован». В результате воспоминания маршала Жукова увидели свет в изрядно переработанном виде.

памятник Г.К. Жукову в Москве

Кремлёвская стена


награды Г.К. Жукова ( больше только у вселюбимого Л.И. Брежнева )

1 декабря исполнилось 110 лет со дня рождения выдающегося полководца второй мировой войны Маршала Советского Союза Г.К. Жукова. Нет смысла приводить все подробности жизненного пути Георгия Константиновича: об этом написано немало книг и снят не один фильм.

А вот о коллизии, связанной с его внезапным освобождением от всех партийных и государственных постов на пленуме ЦК КПСС в октябре 1957 года, известно куда меньше. На эту тему не позволялось писать вплоть до конца 80-х. Лишь сегодня на основе введенных в научный оборот документов есть возможность представить «дело Жукова» во всей его последовательности, сложности и полноте.

Середина 50-х годов стала звездным часом Жукова-политика. Возвращенный с поста командующего Уральским военным округом в марте 1953 года в Москву, он стал сначала заместителем министра, а в 1955-м - министром обороны СССР. В июне 1957 года Жуков вошел в состав высшего партийно-политического органа - Президиума ЦК КПСС (так тогда называлось Политбюро). А за полгода до этого - в декабре 1956 года в связи с 60-летием со дня рождения удостоился четвертой звезды Героя Советского Союза.

В этот период Жуков сыграл важную роль в десталинизации нашего общества. Решающее значение имела его позиция в июне 1957 года, когда В.М. Молотов, Г.М. Маленков и Л.М. Каганович выступили против линии на преодоление наиболее вопиющих последствий режима личной власти Сталина. На заседании Президиума ЦК этой группе политиков удалось даже провести решение об освобождении Н.С. Хрущева от должности первого секретаря ЦК КПСС, но позиция министра обороны спутала все их карты. Жуков добился, чтобы вопрос был перенесен на предстоящий пленум ЦК, а затем в считанные дни, используя военно-транспортную авиацию, сумел собрать для участия в нем большое число членов Центрального комитета. Пленум завершился изгнанием с руководящих постов наиболее одиозных сталинистов и укреплением позиции Хрущева.

Первый секретарь ЦК, однако, воспринял эти действия Жукова по-своему. Последующую линию поведения Хрущеву продиктовала не совесть, а опыт многолетней беззастенчивой борьбы за власть. Он уловил, насколько велики авторитет и влияние министра обороны, коль скоро тот сумел так кардинально развернуть ситуацию в руководстве партии, и заподозрил опасность своему монопольному положению.

Меры по скорейшему удалению своего спасителя с политической арены Хрущев инспирировал сразу же по горячим следам июньского пленума. Чтобы Жуков не узнал о кознях против себя раньше времени, он был направлен в заграничную поездку в Югославию и Албанию. За 22 дня, в течение которых маршал отстутствовал на родине, Президиум ЦК во главе с Хрущевым полностью реализовал замысел закулисного сговора.

Как члена высшего партийного органа, Жукова нельзя было удалить с поста кулуарно, обычным решением Президиума ЦК. Его судьбу мог решить только пленум, лихорадочную подготовку которого провели в отсутствие маршала. Готовя расправу над ним, окружение Хрущева не могло не понимать, что времена изменились и в одночасье объявить заговорщиком и путчистом всенародного почитаемого полководца, подобно тому, как 26 июня 1953 года Берия из «верного соратника товарища Сталина» мгновенно превратился в «агента иностранных разведок», не удастся. Чтобы обеспечить поддержку крутых мер по отношению к Жукову, партийная элита пошла на широкомасштабный подлог и обман. Начиная с 18 октября, была организована целая серия собраний партийных активов в центре и в военных округах, на которых в качестве докладчиков выступали члены и кандидаты в члены Президиума ЦК, сообщавшие коммунистам ложную информацию относительно действий и замыслов Георгия Константиновича.

Партийный актив центральных управлений Министерства обороны СССР, Московского военного округа и Московского округа ПВО 22-23 октября был задуман как генеральная репитиция октябрьского пленума. С большой речью на нем выступил Хрущев. Сбивчиво, с пятого на десятое, он тем не менее, впервые с начала антижуковской кампании столь определенно сформулировал политические обвинения в адрес министра обороны, заключавшиеся в якобы имевших место попытках Жукова оторвать армию от партии, поставить себя между военнослужащими и Центральным комитетом. Он дал понять присутствующим также и то, что вывод министра обороны из состава Президиума ЦК предрешен.

Справедливости ради надо сказать, что несколько человек из числа участников собрания все же попытались осторожно высказать сомнения, нормально ли обсуждать действия Жукова в его отсутствие? Однако Хрущев одернул их, заявив, что «семеро одного не ждут», вопрос назрел, и в интересах партии его надо решать безотлагательно.

Руководящая верхушка КПСС сознательно пошла при этом на нарушение всех норм партийной жизни. Деятельность коммуниста, тем более члена высшего политического руководства, обсуждалась без его участия и даже без его информирования о факте обсуждения. Только действуя в лучших сталинских традициях - запечатав уста обвиненному маршалу, скрыв под предлогом военной и государственной тайны происходящее судилище от широких партийных масс и манипулируя послушным активом, можно было добиться устранения Жукова. Любое же публичное объективное разбирательство и камня на камне не оставило бы от обвинений маршала в некоей антигосударственной деятельности.

Через три дня антижуковская кампания вступила в решающую стадию: 26 октября вопрос о состоянии партийно-политической работы в армии и на флоте был вынесен на заседание Президиума ЦК, на сей раз уже в присутствии Жукова, прибывшего в Кремль прямо с аэродрома. Хрущевское окружение было спокойно: партийные активы показали, что союзников у министра обороны в верхних эшелонах политиков и военных гарантированно нет и не будет.

Но исход дела был предрешен заранее. Члены партийной верхушки боялись Жукова, его славы, авторитета, характера. Он нужен был им не исправляющий ошибки, а низвергнутый. Все они (особенно усердствовали Н.А. Булганин, М.А. Суслов, Л.И. Брежнев, Н.Г. Игнатов) выступили в поддержку уже не раз звучавших обвинений. Итог подвел Хрущев: по его предложению Георгий Константинович был снят с поста министра обороны.

На этом неприятности для Жукова не закончились: ему предстояло еще раз пройти тягостную процедуру шельмования на намеченном на 28 октября пленуме ЦК. Оставаясь пока членом ЦК КПСС, он, даже если бы и хотел, не мог избегнуть ее. Впрочем, уклоняться от испытаний было не в привычках Жукова. Другое дело, что одновременно с полномочиями министра обороны он лишился доступа к служебной документации, которая позволила бы аргументированно отвечать на выдвинутые обвинения.

Система навалилась на Жукова всей мощью. Помимо 262 членов ЦК, кандидатов в члены ЦК и членов Центральной ревизионной комиссии, а также нескольких десятков секретарей обкомов партии, заведующих отделами и ответственных работников аппарата ЦК КПСС, к работе октябрьского пленума были привлечены 60 высших военачальников. Знаменательно, что с докладом выступал секретарь ЦК Суслов, которому такая миссия отводилась практически всегда, когда рассматривались «персональные» вопросы.

В часовом докладе в адрес Жукова были выдвинуты очень серьезные по тем временам обвинения в недостатках и извращениях в партийно-политической работе, которые конспективно сводились к следующему:

- грубое нарушение партийных принципов военного строительства, отрыв Вооруженных Сил от партии;

- ослабление партийно-политической работы среди личного состава, принижение роли политорганов и партийных организаций в армии;

- шельмование политических работников, огульная расправа с командно-политическими кадрами;

- отсутствие скромности, поощрение в Вооруженных Силах культа собственной личности, претензии на исключительность роли в стране;

- стремление к неограниченной власти, к установлению контроля над силовыми структурами.

Раскрывая суть обвинений в адрес Жукова, Суслов привел ряд фактов. Его дополнил, получив слово вслед за докладчиком, начальник Главного политического управления Советской Армии и ВМФ генерал-полковник А.С. Желтов, сыгравший в решении судьбы маршала одну из самых неприглядных ролей. Факты прозвучали громкие, однако, большинству участников пленума было невдомек, что многие из них передернуты, а то и прямо носят лживый характер.

Так, в качестве важнейшего свидетельства тягчайшего (с точки зрения Президиума ЦК) преступления Жукова, было названо учреждение без ведома ЦК спецназа - школы диверсантов в две с лишним тысячи слушателей. Как своего рода ударный «кулак» в личном распоряжении министра обороны, могущий быть использованным во вполне конкретных заговорщических целях.

Давая объяснения, Жуков особо просил обратить внимание на отсутствие у него какого-то преступного умысла, что легко могла бы установить соответствующая партийная комиссия, о создании которой маршал ходатайствовал. Школа была создана из имевшихся в военных округах 17 рот, готовивших спецназовцев, чтобы сделать уровень подготовки соответствующим тем требованиям, которые предъявляются к такого рода учебным заведениям.

Признав, что он допустил ошибку, не проведя решение о создании такой школы через Президиум ЦК, Георгий Константинович вместе с тем решительно отверг обвинения, будто он вообще действовал тайно. Он сослался на то, что дважды устно докладывал об этом Хрущеву, и характерно, что первый секретарь, так охотно, судя по стенограмме пленума, вступавший в полемику с ораторами, не решился опровергнуть эти слова перед лицом участников пленума.

Причиной другого принципиального обвинения в адрес Жукова стали слова, сказанные им в июне 1957 году в тот момент, когда члены Президиума ЦК, противостоявшие Хрущеву, попытались выяснить, не удастся ли привлечь армейские части для разрешения в свою пользу политического кризиса. «Без моего приказа ни один танк не тронется с места», - заявил министр обороны, и Хрущев тогда же оценил эанятую им позицию как партийную. Да и какую иную оценку он мог дать, если это веское заявление Жукова обеспечивало ему сохранение поста руководителя КПСС. Теперь же, всего через четыре месяца, первый секретарь ЦК предпочел «забыть» об этом, доверив своим приближенным искажение реальной картины происшедшего. Так, А.И. Микоян заявил: «Оказывается, танки пойдут не тогда, когда ЦК скажет, а когда скажет министр обороны». И, по существу бросая в адрес Жукова обвинение в антисоветской и антипартийной деятельности, заметил, что таким образом поступают в странах, где компартия в подполье, где «всякие хунты-мунты», а «у нас политический климат не подходит для таких вещей».

Слова Жукова относительно его готовности напрямую обратиться к армии и народу в случае, если оппозиционеры (Молотов и К˚) будут настаивать на снятии Хрущева, по мнению Микояна, прямо указывали на бонапартистские устремления маршала. «Разве не ясно, что это позиция - непартийная и исключительно опасная», - вопрошал по этому поводу и Суслов.

Фарисейство этих слов было очевидным для всех, кто знал обстоятельства кризиса в партийных верхах в июне 1957 года. Ведь по существу именно твердая позиция трезво мыслящего, волевого и патриотически настроенного маршала уберегла страну от острейшего рецедива сталинизма. И, если уж доводить мысль Суслова о бонапартизме Жукова до логического завершения, то напрашивается вопрос: что мешало министру обороны уже в тот момент взять власть в свои руки, если он к ней стремился? «Мешало» элементарное - отстутствие такого стремления.

В своем выступлении Жуков - а он получил слово после Суслова и Желтова - охарактеризовал состояние Вооруженных Сил, обратив внимание на существенное укрепление воинской дисциплины и уставного порядка, сокращение числа чрезвычайных происшествий и преступлений, рост боевой выучки личного состава. Одним из главных средств достижения такого положения он назвал укрепление авторитета и значения командира-единоначальника.

Вот здесь-то, как представляется, и был корень разногласий маршала и партийной верхушки. Ибо укрепление единоначалия неизбежно вело к снижению властных полномочий политсостава, а идеологическая работа переставала быть самоцелью и должна была всецело подчиняться интересам боевой учебы и службы. Но это как раз и не устраивало ни ЦК, ни политорганы, отстаивавшие принцип «единоначалия на партийной основе», что давало им рычаги контроля над служебной деятельностью командного состава.

Защищаться от нападок маршалу Жукову было сложно еще и потому, что он был человеком рационалистического склада ума, мыслил и говорил по существу, не выносил политического пустозвонства и демагогии, которые как привычное средство взяли на вооружение его оппоненты.

Даже соображения личной безопасности не могли перебороть жуковской натуры, жуковского характера. Отдав дежурную дань «объективности» сидящих в президиуме и зале, признав «справедливую» критику в свой адрес, он, тем не менее, настойчиво боролся за правду. Только присутствующим в зале она не была нужна.

Секретарь ЦК Брежнев фактически обвинил Жукова в диктаторских замашках. Он первым из членов высшего политического руководства озвучил на пленуме планы вывода Георгия Константиновича из состава Президиума ЦК и из Центрального комитета. Проводя линию Хрущева на более жесткое отношение к Жукову, секретарь ЦК Е.А. Фурцева отвергла предположение о «политической незрелости» маршала, а расценила его действия как «определенную линию в поведении, антипартийную линию».

Особенно больно Георгию Константиновичу было слышать боевых соратников, с которыми вместе воевал, а затем и строил послевоенную армию. Военачальники словно состязались друг с другом, кто больнее уязвит вчерашнего министра обороны.

«Сказать, что товарищ Жуков недопонимал и недопо­нимает роли партийно-политической работы в армии, это, конечно, несостоятельно и несерьезно, и те круп­ные ошибки, которые допущены были Жуковым, ко­нечно, не от недопонимания, как он, выступая здесь, говорил, это ерунда, - заявил начальник Генерального штаба маршал В.Д. Соколовский. - Дело заключается именно в линии поведения. Эта особая линия поведения вела к тому, чтобы армию прибрать к рукам в полном смысле этого слова и через армию, конечно, воздействовать тем или иным путем, я не хочу фантазировать, но воздействовать тем или иным путем, может быть, даже на Президиум ЦК, чтобы играли. чуть ли не под его дудку. »

«Дело идет о принципиальных политических ошибках товарища Жукова, который умалял роль Центрального Комитета нашей партии в строительстве Вооруженных Сил», - вторил первый заместитель министра обороны маршал И.С. Конев.

Вовсю подыгрывал высшему руководству и новый министр обороны маршал Р.Я. Малиновский.

Обвинения носили явно надуманный характер. Жуков был убежденным коммунистом, хорошо знал, какую цементирующую роль играли армейские коммунисты (но не партийные функционеры) и на фронте, и в мирные будни. Он всегда отдавал должное высокому моральному духу солдата и офицера. Но в то же время он, прошедший несколько войн, отлично знал, что прямой зависимости между крепостью духа и, скажем, количеством политико-массовых мероприятий нет. Поэтому настойчиво выступал против все возраставшего формализма, бездумного наращивания числа штатных политработников, резонно считая, что более эффективным является другой путь - повышение роли и участия командного состава в воспитательном процессе. Оценка Жуковым политработников, приведенная Сусловым и сопровождавшаяся репликами «позор» из зала: «Привыкли за 40 лет болтать, потеряли всякий нюх, как старые коты», была, конечно, резкой, но по существу справедливой.

Безусловно, маршалу выдвигались претензии не только политического плана. Обращалось внимание - и обоснованно - на его властность, грубость, тщеславие, стремление, пользуясь его же выражением, «подвосхвалить» себя. Что сказать, излишняя скромность и выдержанность никогда не были достоинствами Георгия Константиновича.

Но маршал был устранен с политической арены не за это. «Водораздел» проходил совсем по другой линии - партийная элита почувствовала, что при такой личности во главе Министерства обороны, как Жуков - признанном герое войны, авторитетном военном руководителе, человеке независимом, не склонном к компромиссам и политиканству, использовать армию в качестве орудия захвата или удержания власти невозможно. Если ЦК рассматривал армию как орудие борьбы за власть, как «орган подавления» любых действий, враждебных политическому режиму, то Жуков - как орудие защиты Отечества от внешней опасности. Столкнулись, таким образом, интересы государства, за которые ратовал Жуков, и интересы партийного руководства, которые отстаивал Президиум ЦК. В этом состояла объективная основа глубоких подлинных, а не мнимых разногласий Жукова с партийной номенклатурой.

. Заканчивал свою работу пленум уже в отсутствие маршала. После голосования за его вывод из состава руководящих органов стенограмма хладнокровно зафиксировала: «Тов. Жуков покинул зал».

В постановлении записали, что пленум поручает Секретариа­ту ЦК КПСС предоставить Жу­кову «другую работу». Для видимости демонстрировали некий партийный гуманизм, на самом же деле это был не более чем банальный бюрократический штамп. Никакой работы для Георгия Константиновича не нашлось, а в следующем, 1958 году его и вовсе отправили в отставку, хотя увольнение с военной службы Маршала Советского Союза шло вразрез с законом. Политический расстрел маршала Победы состоялся.

Родился 1 декабря 1896 г. (по старому стилю 19 ноября 1896 г.) в с. Стрелковка Калужской губернии Российской империи (ныне - деревня в Жуковском районе Калужской обл. РФ) в крестьянской семье.

В 1920 г. окончил кавалерийские курсы, в 1925 г. - курсы усовершенствования комсостава кавалерии, в 1930 г. - курсы высшего начсостава.

В 1915 г. был призван в кавалерию, в годы Первой мировой войны воевал в частях Юго-Западного фронта, в августе 1916 г. тяжело контужен, частично потерял слух.
В сентябре 1918 г. мобилизован в Рабоче-крестьянскую Красную армию (РККА), во время Гражданской войны командовал взводом, эскадроном. Участвовал в боях на Восточном, Западном и Южном фронтах, в подавлении Тамбовского крестьянского восстания.
В 1923-1930 гг. командовал кавалерийскими полками. С марта 1931 г. - помощник инспектора кавалерии РККА. В 1931-1933 гг. командовал 2-й бригадой 7-й Самарской кавалерийской дивизии, в 1933-1937 гг. - 4-й кавалерийской (с апреля 1936 г. - Донской казачьей) дивизией, в 1937-1938 гг. - 3-м кавалерийским, 6-м казачьим корпусом. В 1938-1939 гг. - заместитель командующего войсками Белорусского Особого военного округа по кавалерии.
В 1939-1940 гг. командовал 1-й армейской группой советских войск в Монголии, нанес поражение 6-й японской армии при Халхин-Голе. С июля 1940 г. по январь 1941 г. - командующий Киевским Особым военным округом, руководил вводом советских войск на территории Бессарабии и Северной Буковины, присоединенных к СССР в июне-июле 1940 г. В январе - июле 1941 г. - начальник Генерального штаба - заместитель наркома обороны СССР.
После начала Великой Отечественной войны, с 23 июня 1941 г. - член Ставки Главнокомандования (с 8 августа 1941 г. - Ставка Верховного Главнокомандования), до сентября командовал Резервным фронтом, затем войсками Ленинградского фронта. В октябре 1941 г. назначен командующим Западным фронтом. С февраля 1942 г. Георгий Жуков назначен главнокомандующим Западным стратегическим направлением и заместителем наркома обороны СССР. С 26 августа 1942 г. - 1-й заместитель наркома обороны - заместитель Верховного главнокомандующего Иосифа Сталина. В марте - мае 1944 г. командовал 1-м Украинским фронтом (Проскурово-Черновицкая операция), летом координировал действия 1-го и 2-го Белорусских фронтов. 8 мая 1945 г. в Карлсхорсте (юго-восточная часть Берлина) от имени СССР принял капитуляцию вермахта. 24 июня 1945 г. принимал Парад Победы в Москве.
В июне 1945 - марте 1946 гг. - представитель СССР в Контрольном совете по Германии, главнокомандующий Группой советских войск в Германии, главноначальствующий Советской военной администрации. 21 марта 1946 г. отозван из Германии, назначен главнокомандующим сухопутными войсками и заместителем министра вооруженных сил СССР. 9 июня 1946 г. был снят с этой должности по обвинению в "отсутствии скромности, чрезмерных личных амбициях, приписывании себе решающей роли в выполнении всех боевых операций во время войны". В отношении Георгия Жукова было заведено так называемое "трофейное дело" о вывозе им из Германии произведений искусства, мебели и другого имущества в свое личное пользование.
В дальнейшем - командующий войсками Одесского военного округа (1946-1948), Уральским военным округом (1948-1953). После смерти Иосифа Сталина - 1-й заместитель министра обороны СССР (март 1953 г. - февраль 1955 г.), в феврале 1955 г. - октябре 1957 г. - министр обороны СССР. 29 июня 1957 г. вошел в состав Президиума ЦК КПСС. 29 октября 1957 г. снят с поста министра обороны, выведен из состава Президиума ЦК и ЦК КПСС за "грубые нарушения ленинских принципов руководства вооруженными силами". 15 марта 1958 г. уволен в отставку.
Умер 18 июня 1974 г. в Москве. Урна с прахом замурована в Кремлевской стене на Красной площади Москвы.

Маршал Советского Союза (1943).

Четырежды Герой Советского Союза (1939, 1944, 1945, 1956), обладатель двух орденов "Победа" (1944, 1945), шести орденов Ленина (1936, 1939, 1944, 1945, 1956, 1971), ордена "Октябрьской революции" (1968), Георгиевских крестов III и IV степеней и др. Также был удостоен государственных наград США, Франции, Великобритании, Польши, Италии и др.

Автор книги мемуаров "Воспоминания и размышления" (1969).

Был дважды женат. Первая супруга - Александра Жукова (Зуйкова, 1900-1967), вторая - Галина Жукова (Семенова, 1926-1973). Дети - Эра (род. в 1928), Маргарита (1929-2010), Элла (1937-2009), Мария (род. в 1957).

Читайте также: