Кто печатает на печатной машинке профессия
Опубликовано: 02.05.2024
Продолжаем проект «Утраченные профессии». Сегодня мы расскажем о работе машинистки.
В прошлом веке печатная машинка была неизменным атрибутом людей интеллектуальных профессий: ученых, писателей, журналистов. А еще они были везде, где печатали документы, - во всех организациях, на предприятиях. Бойкий стук по клавишам раздавался и в приемных высоких начальников, и в редакциях газет. А за столом рядом с печатной машинкой всегда сидела машинистка-секретарь…
Машинистка с 38-летним стажем Вера Михайловна Калужина начала работать в 1972 году в Шарчинском сельсовете Тюменцевского района. Вначале заведовала военно-учетным столом. А в июне 1982-го она была избрана депутатом Шарчинского сельсовета и назначена секретарем. И проработала там до пенсии.
С первых дней работы девушка начала самостоятельно изучать пишущую машинку. Вера вела работу всех общественных организаций (Совет ветеранов, женсовет, административная комиссия, товарищеский суд, комиссия по делам несовершеннолетних).
Уставали глаза
- На территории села Шарчино в те годы было более 15 организаций, - вспоминает Вера Михайловна. - В мои обязанности входило: доводить до всех решения сессий исполкома (их нужно было печатать на машинке); осуществлять в установленном порядке приём материалов для печатания; обеспечивать сохранность материалов; осуществлять учет машинописных работ и выдачу документов; перепечатывать документы, если в них допущено большое количество ошибок, исправлений, подчисток и других дефектов; следить за состоянием пишущей машины, обеспечивать сохранность и правильный уход за ней. Несмотря на то, что машинка была старая, ее все равно закрывали дерматиновым чехлом.
Работы у машинистки было очень много.
Ей приходилось ежемесячно сдавать отчеты в районные организации (статистика, паспортный стол, районо, сельхозуправление, архив, ЗАГС, райсобес).
- У меня болели не только пальцы рук, но и плечи, шея. Работы было много. Причем, нередко документы печатались под копирку, чтобы получилось несколько экземпляров. В один раз можно было напечатать только 6 копий. Приходилось очень сильно давить на буквы, чтобы пробить 6 листов. Если ошибешься, то нужно было заново перепечатывать весь лист. Очень уставали глаза, так как я постоянно смотрела сначала на рукописный, а потом на печатный текст.
Если при входе в сельсовет люди слышали стук печатной машинки, то понимали, что я на рабочем месте…
«С великим прискорбием…»
- Однажды я сидела, печатала довольно большой доклад, в котором нужно было написать слова «с большим воодушевлением встретили».
За день до этого умер Л.И. Брежнев. В то время у всех уже было радио, и в сельсовете тоже.
И вот я печатаю, а в этот момент по радио говорят следующее: «Вся страна с великим прискорбием восприняла смерть Леонида Ильича Брежнева».
Вместо слова «воодушевление» я на последней строчке напечатала слово «прискорбием».
Ошибки я не заметила. Сделала весь доклад, сшила его, и отдала председателю исполкома на проверку. Когда он стал перечитывать все документы, то обнаружил эту опечатку.
В итоге мне пришлось расшить весь документ и перепечатать лист полностью.
Потом появились компьютеры, и постепенно машинки стали исчезать. В нашем сельсовете в 2000-м году появился ксерокс. Это очень облегчило работу. Вера уже безо всяких копирок печатала один документ, и легко могла его откопировать. К тому же в это время возникла проблема с покупкой копирок и ленты для пишущей машинки, так как в городе уже были распространены компьютеры. В сельсовете первый компьютер появился только в 2003 году.
- Клавиатура на машинке и компьютере схожа, поэтому я быстро научилась уверенно печатать на новой технике. Поначалу текст у меня выходил в одну строку, без заглавных букв, знаков препинания, пробелов, красных строк.
Но потом мне объяснили все тонкости работы, после чего я с удовольствием работала уже за компьютером. Сразу же мой труд стал легче.
А наша старая печатная машинка до сих пор хранится в сельсовете как память…
Что было необходимо, чтобы стать машинисткой?
1. Иметь начальное профессиональное образование или среднее общее, специальную подготовку по установленной программе и печатание со скоростью до 200 ударов в минуту (для 2-й категории) или свыше 200 ударов в минуту (для 1-й категории).
2. Знать: машинопись, правила орфографии и пунктуации, стандарты системы организационно-распорядительной документации, порядок расположения материала при печатании документов, правила печатания деловых писем, эксплуатации пишущих машинок, диктофонов, магнитофонов.
3. Уметь следить за состоянием печатной машины, обеспечивая сохранность и правильный уход.
4. Иметь крепкую спину и руки, здоровые глаза.
Должностные обязанности машинистки:
1. Осуществлять приём материалов для печатания.
2. Обеспечивать сохранность принятых для печатания материалов и фонограмм.
3. Выполнять машинописные работы с рукописных, машинописных и печатных оригиналов на пишущих машинках различных систем.
4. Воспроизводить на пишущей машине записи, сделанные на магнитных носителях или печатать под диктовку.
5. Осуществлять учет машинописных работ и выдачу отпечатанных документов.
6. Перепечатывать документы, если в них при печатании допущено большое количество ошибок, исправлений, подчисток и других дефектов.
Итак, с течением времени профессия машинистки постепенно потеряла свою актуальность, а после и вовсе исчезла. Машинные клавиши заменили компьютерные, с появлением принтеров отпала потребность в ручном копировании.
С приходом эпохи компьютеров работать с документацией стало намного проще. Функция копирования изменила мир создателей текстов.
Позже появилась специальность «наборщик на компьютере».
Видимо, профессии прошлого всё же не исчезают бесследно.
Справка
Первый патент на машину такого рода был выдан английской королевой Анной Генри Миллю еще в 1714 году. Изобретатель патентовал не только машину, но и способ последовательной печати символов на бумаге.
Самыми распространенными отечественными марками пишущих машин в СССР были «Украина» (канцелярская), «Москва» (портативная), «Любава» (портативная) и «Ятрань» (канцелярская).
Из зарубежных были распространены пишущие машины марок «Оптима» и «Роботрон», «Эрика», UNIS tbm de luxe, «Консул».
Женская профессия
Поскольку профессия была преимущественно женской, мужской вариант термина так и не прижился. Машинисток также называли ремингтонистками (по марке машинок «Ремингтон»).
Работа для выносливых
В прошлом веке печатная машинка была практически в каждой организации. Точнее сказать, пишущая машинка. Ведь то слово, к которому мы привыкли, обозначает типографское оборудование, а вовсе не рабочее место машинисток. Они прочно вошли в жизнь людей интеллектуальных профессий: учёных, писателей, журналистов. А планомерный стук по клавишам порой раздавался не только в пределах кабинетов, но и на целый этаж. За такой пишущей машинкой обычно сидела секретарь-машинистка, в обязанности которой входила не только печать текста, но и уход за оборудованием.
Викторина Луковская — машинистка со стажем более десяти лет. Печатать училась у мамы. Та всю жизнь проработала машинисткой в газете «Тамбовская правда». Девочка с раннего детства любила приходить к маме на работу и печатать одним пальчиком. Викторина не оканчивала специальных курсов, училась сама — благодаря маме дома была пишущая машинка. Сначала механическая, затем электрическая. Девушка сама печатала и свою дипломную работу.
— Это умение помогло мне в жизни. После техникума по распределению я попала в управление связи, где была сначала проектировщиком, затем машинисткой. Эта работа всегда приносила копеечку в дом, ведь напечатать текст никто, кроме машинистки, не мог, — вспоминает Викторина Луковская.
В апреле 2018 года должность машинисток в России окончательно упразднили. Надобность пишущих машинок у организаций отпала ещё раньше, как только они обзавелись компьютерами.
О минусах
Работа машинисткой была не такой лёгкой, как это может показаться со стороны. Изначально машинки были лишь механическими, ударять по клавишам приходилось, прилагая усилие. На таком оборудовании работала мама Викторины, а сама она застала уже только электрическую печатную машинку. Её появление значительно увеличило скорость печати — ведь по клавишам не нужно было долбить. Но всё же некоторую силу девушки применяли. Что же касается ошибок, то появление электрической машинки никак на это не повлияло. Если машинистка допускала опечатку или орфографическую ошибку, то весь лист нужно было перепечатывать заново. Конечно, можно было скрыть свою оплошность, замазав, например, специальным штрихом или подставив белую ленту, но это всегда было заметно. А не все организации это допускали.
С изготовлением копий дела обстояли иначе. Существовало всего два варианта действий: перепечатывать один и тот же текст много-много раз или же класть листы через специальную копировальную бумагу, как ещё её тогда называли — «копирку». Если с первым методом всё понятно, то во втором случае листы бумаги перекладывали «копиркой» и печатали.
— За один раз можно было напечатать максимум пять копий, но последний лист всегда получался не очень. Буквы становились полупрозрачными, такую копию можно было только оставить для себя, — поясняет Викторина Луковская. — С компьютером, конечно, не сравнить.
Больше всего после тяжёлого рабочего дня у машинисток болели суставы и мышцы рук. Но, по словам Викторины, они с коллегами всегда всё успевали и статьи выходили в срок.
О плюсах
Когда печатные машинки исчезли из обихода и отправились в музей, профессия машинисток плавно перетекла в должность операторов электронного набора. С начала 2000 года Викторина Луковская занимала именно её. Компьютеры встречались далеко не в каждом доме, а газету выпускать как-то было надо. Поэтому журналисты готовили рукописные варианты своих материалов, а операторы переводили их в понятный печатный текст, попутно исправляя ошибки, если таковые имелись.
— Основная трудность, с которой пришлось столкнуться — это почерк. Как вы знаете, не все умеют красиво, а главное понятно писать. Но мы всё равно находили выход, иногда разбирая «шедевры» на листе всем коллективом, — говорит бывшая машинистка.
Со временем количество операторов сократилось до одного человека, а потом эта должность и вовсе исчезла, как когда-то профессия машинистки. Компьютерные технологии внедрились в повседневную жизнь не только журналистов, но и обычных людей.
— Сейчас приходится намного меньше печатать, так как корреспонденты приносят всё уже готовое. Больше правим, корректируем, верстаем, — поясняет Викторина.
Женщина легко пересела после машинки за компьютер и считает, что он сильно облегчил ей жизнь. Оборудование поменялось, а привычка быстро печатать, порой, не глядя на клавиатуру, осталась. Сейчас скорость печати Викторины более трёхсот знаков в минуту.
Прошлая деятельность сказалась и на памяти, и на широком кругозоре: приходилось читать огромное количество материалов на самые разные темы. А ловкость рук помогла найти Викторине своё хобби: она вяжет крючком и спицами так же лихо, как и печатает.
Изданию «Интересная Москва» попало. В комментариях к новости их называют «неграмотными малолетками», «недоучками из регионов», которых «не учат грамотности в их методичке (sic!)», «балбесами, кичащимися неграмотностью» и много, много как еще. Короче, типичный парад за чистоту языка. Такой сейчас может начаться в соцсетях, кажется, по поводу любого изменения и любой вариативности:
— Боже, откуда вы вылезли? Всем известно, что такая чашка называется кружкой!
На этот раз гнев вызвал заголовок новости: «В московских электричках появилась первая женщина-машинистка».
Лишь немногих огорчило и правда избыточное существительное женщина при феминитиве машинистка. Большинство рвало и метало по поводу самого слова машинистка, которое никак не может означать машиниста женского пола.
Ведь это слово уже использовали! Всё, оно занято навсегда. Пока существует русский язык, оно обречено обозначать женщину, быстро ударяющую под диктовку начальника по клавишам стоящей на столе штуки. В штуку вставлен лист бумаги и заправлена красящая лента.
«Победоносиков. На чем мы остановились?
Машинистка Ундертон. На „Итак, товарищи…“»
Кстати, эту штуку с клавишами гневные комментаторы то и дело ошибочно именовали «печатной машинкой». Понятно почему. Словосочетание пишущая машинка — именно так она называлась — уже почти уплыло по лингвистической Лете. Перестала быть нужной вещь — перестало использоваться название; сейчас оно закономерно забывается, путается с другим словосочетанием — печатная машина (типографское оборудование). То есть женщина, бьющая по клавишам, она же единственно возможная машинистка, по мнению тысяч комментаторов, — сама персонаж из прошлого, оставшийся только в литературе и воспоминаниях.
Давайте разберемся с идеей «Называть машиниста женского пола машинисткой неграмотно, машинистка печатает на машинке».
Точнее, двумя идеями.
Первая идея: неграмотно, ибо… Ибо в официальных документах не так.
«Машинистки в поезде быть не может. Посмотрите классификатор профессий, перед тем как писать подобные статьи. Вас нельзя на пушечный выстрел к СМИ подпускать».
Мнение, что грамотность черпается в официальных документах, настолько же странное, насколько и укоренившееся. Вот уже шесть десятилетий никак не может его рассеять такая, казалось бы, популярная книга Корнея Чуковского «Живой как жизнь». Все выучили придуманное Чуковским слово канцелярит (т. е. речь, ориентирующаяся на язык документов: «Чуть выйдешь за калитку, сейчас же зеленый массив!»), но без толку.
Как это мнение размножается? С одним из источников канцелярита, похоже, мы сталкиваемся еще в семь лет. В первых числах сентября я видела фото обложки тетради, которую чья-то дочь-второклассница принесла из школы. Красной ручкой там было зачеркнуто это ужасно неофициальное слово школа и его попирали красные буквы МБОУ СОШ № …; зачеркнутое слово ученица попиралось словом учащаяся. А при изучении феминитивов мне не раз в пересказе встречалось «нет слова учительница, есть слово учитель».
В образовательной документации нет места словам школа и ученица, в трудовой книжке нет места слову учительница, в договоре купли-продажи нет слова покупательница — ну нет и нет, бюрократам и юристам виднее, возможно, это делает язык документов удобнее и однозначнее. Но язык документации — почти алгоритм, почти формулы — крайне далек от всех остальных «русских языков» 1 , которыми мы пользуемся, когда пишем статьи, книги, посты в соцсетях, выступаем перед аудиторией, разговариваем с друзьями и т. д. В трудовой книжке, договоре, акте, законе, классификаторе продукции или профессий нет слова учительница (а теперь, как видим, в документах нет и школы, и ученика с ученицей), но в них нет и слов смеяться, чудесный, печаль, садик. В документах вообще нет абсолютного большинства русской лексики.
А прессе-то, конечно, школу не просто можно, а нужно называть школой, а ученицу — ученицей, если в каком-то конкретном случае не требуется официальное наименование (на обложку тетради эти слова тоже надо вернуть). Пресса вполне дружественна к традиционным феминитивам. Забиваю слово учительница в «Яндекс.новости» — и вижу триста тысяч материалов региональных и центральных СМИ, где оно в основном в заголовках. В медиа обычное дело — описание эмоций собеседника, героя материала или самого автора. И так далее.
Помимо прочего, специфика СМИ заставляет называть одного и того же героя или объект по-разному — есть такое стилистическое требование. Поэтому журналисту, в отличие от кадровички, даже приходится использовать любые синонимы, варианты и метафоры — скажем, названия профессии, вплоть до «повелителя крылатой машины». Вот и в коротенькой новости «Интересной Москвы» героиню называют машинисткой, девушкой, машинистом и, наконец, — официально — управляющей составом ЦППК.
Так что не давайте сбить себя с толку классификаторами, если речь не о дипломе, договоре и пр.
И тут мы встречаем идею номер два. О той самой единственно возможной машинистке. «Неграмотно, ибо уже занято». Красиво написал один комментатор: «Нельзя наполнять такие „освободившиеся“ слова новым смыслом, как старый пустой бурдюк — новым вином».
Давайте вместо ответа залезем в историю этого, а также других слов, чтобы в очередной раз убедиться, что язык только и занимается наливанием нового вина в старые мехи.
Собственно, даже акт образования слова машинистка во второй половине XIX века в какой-то мере был таким наливанием. Как-никак к тому времени уже больше полутора веков в русском языке существовало слово машинист, из немецкого Maschinist. И оно — еще раз о новом вине и старых мехах — было связано с самыми разными машинами. Слово заимствовано в Петровскую эпоху как синоним заимствованного же и отдаленно родственного механик.
Потом машинистом называли театрального служащего, управляющего театральной машиной — механизмом перемещения декораций. А потом появился паровоз, но сначала — под именем паровой машины. И того, кто им управлял, снова назвали машинистом. Выражение паровая машина уступило место слову паровоз, придуманному литератором и языковедом Николаем Гречем, а спустя много десятилетий и сами паровозы уступили место электровозам, — но слово машинист закрепилось за водителем поезда. Правда, в том же самом классификаторе профессий найдутся машинисты, управляющие, опять-таки, различными машинами, например экскаватором.
Всё это не помешало языку назвать машинисткой новое явление — женщин, зарабатывающих на жизнь… нет, не печатаньем на пишущей машинке, а шитьем на машинке швейной (сначала швейной машине). Вот в изданном в 1875 году фолианте под названием «Распределение жителей С.- Петербурга по промыслам, занятиям и другим родам средств существования» ругают переписчиков за допущенную небрежность: «„Стегальщик“, „закройщик“, „машинистка“ без дополнительных прибавок: у портного, в белошвейном заведении и т. д.». Но вскоре в жизнь входит уже пишущая машина. Самая первая — «Ремингтон № 1». Да-да, тоже машина, а не машинка.
«— Сидеть в душной комнате, — проговорил я, — переписывать, соперничать с пишущею машиной для человека моих лет стыдно и оскорбительно» [А. П. Чехов. Моя жизнь (1896)].
И от этой новой машины почти сразу, уже в 90-е годы позапрошлого века, образуется новая машинистка, «машинистка-2». Как насчет старых мехов и нового вина? Кстати, это изобретение стало важнейшим шагом к эмансипации: нашлась трудовая ниша для всех образованных девушек — выпускниц гимназий, например. Незамужние женщины смогли жить хоть и скромно, но самостоятельно.
И появление в XXI веке уже «машинистки-3», после отмены запрета на работу женщин машинистами электропоездов и приходом их в метро и пригородные поезда, выглядит на этом фоне логичным продолжением.
…История со словом машинистка, да и машинист, не уникальна. Слова собираются заново из одних и тех же кусочков, иные — неоднократно. В XVII веке горельник — тот, кто сжигает себя, не желая подчиняться никоновским «бесовским» церковным реформам, а сейчас — лес после пожара. Задница в русском средневековье — наследство, а сейчас — совсем не то…
Так что, конечно, жаль, что машинистка, виртуозно строчащая на «Эрике» («Машинка „Эрика“ берет четыре копии…»), похоже, разделит судьбу старинного театрального машиниста, но «освободившимся» словам действительно трудно удержать старое значение, если его не поддерживает жизнь. Правда, можно хранить их в памяти… или специальном словаре.
Ирина Фуфаева
1 То есть стилей — «разновидностей языка, используемых в какой-либо типичной социальной ситуации — в быту, в семье, в официально-деловой сфере и т. д.».
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Выставка «200 ударов в минуту», открывшаяся в Музее современного искусства на Петровке, 25, посвящена предмету, который в течение многих десятилетий был неотъемлемой частью жизни всех людей планеты. Речь — о пишущей машинке, которая сейчас стала раритетом. МОСЛЕНТА вспомнила об «Ундервудах» и «Ремингтонах», их знаменитых владельцах и знаковых событиях.
Попав на выставку, слышишь громкий стук клавиш. Современным молодым людям подобный шум незнаком, а ведь по этому стуку можно было определить настроение человека. Эрнест Хемингуэй говорил, что перестук клавиш напоминает ему, побывавшему на нескольких войнах, звук пулеметных очередей. У писательницы Веры Пановой возникали другие ассоциации: «Ундервуд гремел, как товарный поезд…».
В должностной инструкции профессиональной машинистки говорилось, что она обязана печатать со скоростью не менее двухсот ударов в минуту. Но это далеко не предел. К примеру, победитель первого чемпионата мира по скоростному печатанию, проходившего в 1906 году, показал феноменальный результат — 84 слова в минуту, или 420 ударов за 60 секунд. Но уже через три года мировое достижение выросло до 117 слов в минуту — 585 ударов.
На выставке есть орудие труда Льва Толстого. Правда сам граф не печатал, а сидел рядом и диктовал — обычно дочери Татьяне. Происходило это в комнате яснополянской усадьбы, прозванной «ремингтонной». Ну а машинку писателю презентовал глава фирмы, господин Фил Ремингтон.
В 1873 году свою первую продукцию выдала фирма Ремингтона
Александр Куров / ТАСС
Советские писатели — не патриотично, но что поделать — предпочитали изделия западных фирм. Целый зал выставки посвящен достижениям в этой области. Это маленькие портативные машинки черного, синего, красного цветов.
Илья Эренбург работал на «Ундервуде», как и Алексей Толстой. У Демьяна Бедного и Максима Горького была «Корона». Кажется, это единственное, что роднит поэта-басенника и пролетарского «Буревестника».
Другие «соратники по оружию» — Михаил Шолохов и Ольга Берггольц — создавали свои произведения на «Ремингтоне». У многих вкусы разнились: Михаил Зощенко предпочитал «Рейнметалл», Юрий Казаков — «Каре», Иосиф Бродский — «Роял стандарт», а Виктор Шкловский гонял слова на «Мерседесе». В былые времена эта фирма выпускала не только автомобили, но и печатные машинки.
Многие москвичи помнят магазин «Пишущие машинки» на Пушкинской улице (ныне — Большая Дмитровка). Там всегда толпился народ в ожидании вожделенного товара. Машинки, особенно импортные, были в дефиците, на них записывались в очередь. В почете были «Олимпия» и «Оптима» из ГДР, «Консул» — из Чехословакии. Советские изделия — «Любава», «Украина», «Уфа» — тоже покупали, но не так охотно.
Перечисленные машинки — из плеяды больших, канцелярских. Выпускались и портативные. Например, отечественная «Москва», «Роботрон» из ГДР, те же «Ремингтоны» и «Ундервуды». Причем, они служили своим хозяевам десятилетиями, переживали их и обретали новых.
Ремонтировали машинки во многих уголках Москвы. Одна из мастерских располагалась в старом домике на улице Герцена — нынешней Большой Никитской. Ремонт машинок был и на Пятницкой улице. Эти мастерские привычно вписывались в облик той, давно ушедшей Москвы. Как ателье, прачечные, палатки ремонта обуви, уголки, где заправляли стержни для авторучек.
Не счесть фильмов, где в приемной большого учреждения сидит суровая секретарша, строчит приказы-указы, а посетители покорно ждут, когда она допустит их к начальственному телу. Нередко машинистка была не второстепенным персонажем, а главным, как в «Осеннем марафоне», где у Аллы в исполнении Марины Нееловой сложные и запутанные отношения с Бузыкиным. Зарплаты ей не хватает, и она берет «халтуру» домой. В фильме показывают машбюро, где стоит неумолчный гул…
В былые времена образ машинистки был окутан романтической дымкой. Представительницам этой профессии посвящали стихи, как, например, Николай Олейников:
Ты надела пелеринку,
Я приветствую тебя!
Стуком пишущей машинки
Покорила ты меня.
Покорила ручкой белой,
Ножкой круглою своей,
А вот пример машинописной романтики из романа Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Двенадцать стульев»: «По коридору ходил редакционный поэт. Он ухаживал за машинисткой, скромные бедра которой развязывали его поэтические чувства. Он уводил ее в конец коридора и у окна говорил слова любви, на которые девушка отвечала: «У меня сегодня сверхурочная работа, и я очень занята». Это значило, что она любит другого…».
Вместе с пишущей машинкой ушли в прошлое и машбюро, эти уголки удивительного женского мира, где клубились сплетни и слухи. Туда шли мужчины с подарками — конфетами и цветами, так как от волшебных рук машинисток зависело многое. Некоторые представительницы этой профессии остались в истории.
На открытии выставки «200 ударов в минуту»
Один из стендов выставки посвящен москвичке Нине Мушкиной, легендарной машинистке журнала «Знамя». На ее стол ложились рукописи таких известных писателей и поэтов, как Константин Симонов, Вера Инбер, Александр Фадеев, Алексей Арбузов, Алексей Сурков, Эммануил Казакевич.
Нина Леопольдовна не просто печатала тексты, но и исправляла ошибки, а порой и осмеливалась делать замечания известным авторам. Те были несказанно благодарны ей и спешили преподнести только вышедшие книги с автографами. Мушкина заслужила немало комплиментов, один из которых принадлежит Борису Полевому. Он назвал ее «королевой машинописного престола» и своей первой, самой строгой читательницей.
Давнее стихотворение Евгения Евтушенко «Первая машинистка» предварялось эпиграфом «Т.С. Малиновской». В нем есть такие слова:
Машинисток я знал десятки,
А быть может я знал их сотни.
Те — печатали будто с досады,
Те — печатали сонно-сонно.
Всем им кланяюсь низко-низко.
Но одну не забуду вечно —
Мою первую машинистку.
Она работала в редакции «Советского спорта», где начинал Евтушенко, ее звали Татьяна Сергеевна. Она никогда не выказывала никаких эмоций, печатая стихотворения дебютанта, но однажды не сдержалась. С тех пор поэт мечтал:
Чтоб затихло каретки движение,
Чтоб читали еще и еще,
И сказали мне просто:
В 1960-80-е годы в СССР процветал «самиздат». Оригинальное определение дал ему Владимир Буковский в своей мемуарной книге «И возвращается ветер…»: «Сам сочиняю, сам редактирую, сам цензурирую, сам издаю, сам распространяю, сам и отсиживаю за него».
Но «самиздат» — это не только творчество здравствующих авторов (между прочим, они не всегда были диссидентами), но и произведения запрещенных в Советском Союзе писателей и поэтов. Они распространялись, и не в одном экземпляре, а в нескольких, напечатанных через копирку. Александр Галич пел, что «Эрика» «берет четыре копии». Впрочем, часто закладывали пять и даже шесть, и последние были совсем «слепыми». В то время многие были убеждены, что по копирке можно определить все тексты, которые через нее прошли. Поэтому в целях конспирации листочки синей и черной бумаги уничтожались.
До 1970-х годов владельцы пишущих машинок были обязаны их регистрировать, оставляя образец шрифта в правоохранительных органах. Когда милиция обнаруживала листовки, антисоветскую литературу или другие запрещенные материалы, то могла определить, на какой машинке они были напечатаны.
Машинки нередко привозили на Петровку, 38 как «вещдоки» с пометкой «изъято при обыске». Кто-то напечатал липовый отчет, кто-то воспроизвел «Доктора Живаго» Бориса Пастернака, «Реквием» Анны Ахматовой, «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына.
«Корона» писателя Демьяна Бедного
Александр Куров / ТАСС
Эти и другие вещи читались украдкой и по ночам, за них можно было «загреметь» в места не столь отдаленные, но куда более серьезное наказание грозило распространителям «самиздата». Например, рукописи Солженицына печатала и хранила его верная почитательница, самоотверженная женщина Елизавета Воронянская, судьба ее была трагична…
В «самиздате» ходила повесть Лидии Чуковской «Софья Петровна», события которой происходят в тридцатые годы. В книге есть характерный штрих того времени — машинистка Наташа допускает невинную, «глазную», как выражаются корректоры, ошибку. Вместо «Красная армия» она напечатала «Крысная». Эту оплошность называли «антисоветским выпадом»…
Сегодня пишущие машинки стали редкостью, но есть праздник — День рождения печатной машинки, который отмечается 1 марта. В 1873 году свою первую продукцию выдала фирма Ремингтона.
Выставка организована Политехническим музеем, ММСИ и Государственным Литературным музеем
Профессия, как и жизнь человеческого общества, находится в непрестанном изменении. В типографиях до сих пор работают люди, которые видели времена совсем другого уровня развития технологии, а то и совсем иных принципов производства. Бывает так — название полиграфической профессии сохранилось, а её содержание стало совершенно иным.
Наборщик
Люди давно научились выражать свои мысли письменно. В разных частях земного шара появились зачатки письменности: шумерская клинопись на глиняной табличке, ацтекская пиктография на коре, китайская каллиграфия на пергаменте.
Слово, выраженное письменно, живёт в веках, но имеет одно ограничение — оно существует только в одном экземпляре. Люди давно задумывались над быстрым и дешёвым способом размножения рукописей во многих экземплярах. И способ был найден: на гладкой доске вырезалась буква за буквой вся страница. На эту резную доску наносилась краска, накладывался лист бумаги и прижимался. Тогда же появилась и первая полиграфическая профессия — резчик этих печатных досок. Сейчас мы назовем этого человека, который придумывает и создает буквы, дизайнером-шрифтовиком, в типографиях они не работают, а посему продолжим.
Вскоре последовало серьёзное улучшение. Вырезать из дерева каждый раз новую страницу — работа чрезвычайно трудная, не терпящая ошибок. Как упростить себе жизнь придумали китайцы в начале XI века: они стали употреблять подвижные литеры из обожжённой глины. Был создан набор глиняных пластинок с буквами, из них можно было составлять любые слова и строки. Кроме изготовителя литер, потребовался составитель слов и строк, который бы набирал страницу. Так в типографии появился наборщик. И уже больше никуда не пропадал. Наборщики работают там и сейчас, только составляют тексты не из кусочков глины, древесины или металла, а набирая их на компьютере. У наборщиков вам нужно научиться скорости работы, аккуратности и внимательности.
Специалист допечати
В старых печатных книгах, изготовленных методом набора, тоже были рисунки. Их, как и буквы, резали на досках. Позднее рисунки стали вырезать, точнее — гравировать, на металле. Гравёр при помощи специальных резцов перерисовывал рисунок на медную пластинку. Каждый квадратный сантиметр такого гравированного рисунка (или клише) обходился очень дорого. Чтобы сделать большое клише, гравёру требовалось много дней, а то и недель. Время шло, и был изобретен фотографический аппарат. Им-то и стали пользоваться при изготовлении клише: рисунок фотогравировался, а полученный негатив использовали для получения изображения на гладкой цинковой пластинке, покрытой светочувствительным слоем. Специалист-фотоцинкограф потом обрабатывал цинк в кислоте в травильной ванне или специальном механизме. В результате повсеместного распространения офсетной печати цинк и кислота почти перестали использоваться при производстве, вместо них появились алюминиевые формы и специальная химия. А вместо фотоаппарата стали использовать фотонаборный аппарат — он позволяет получить фотоплёнку с нужным изображением прямо из компьютера. И специальность поменяла название — оператор фотонабора. А принцип остался тот же: прозрачную плёнку с рисунком накладывают на фотопластину из алюминия и засвечивают, а затем проявляют. Так и получается форма для офсетной печати. В некоторых типографиях этот процесс всё еще применяется, хотя в большинстве уже работают машины CTP (читается «си-ти-пи», это сокращение от англ. computer-to-plate — с компьютера на пластину). При их помощи изображения прямо из компьютера «печатаются» сразу на алюминиевой форме. Вот так от ручного вырезания форм мы пришли к почти полностью компьютеризированному процессу. Многих проблем можно избежать, если с файлами для вывода форм работает хороший специалист допечати (или препресса). Он должен уметь видеть слабые места в изображениях и текстах, учитывать, как сделаны сложные цвета и их сумму в точке, и многое другое. В общем, у них есть чему поучиться.
Печатник
Это самая сложная профессия в типографии. Конечно, речь не идёт об операторах цифровых печатных машин (ЦПМ) — там вся техника нередко работает по принципу чёрного ящика: входит лист белой бумаги, выходит — запечатанный, а как это получилось — магия. Поэтому и к нажимателям кнопки «Печать» особых требований не предъявляется. Другое дело — офсетные машины! Они очень сложны по своему устройству, имеют многочисленные настройки и требуют от печатников досконального знания всего процесса печатания.
На печатные цилиндры печатник закрепляет формы, в красочные ящики — кипсейки — закладывает краску, загружает нужную для печати тиража бумагу. Затем он делает пробную печать: нужно убедиться что краска равномерно поступает на форму, все тексты и иллюстрации отпечатываются чётко. После этого запускается процесс печати.
Печатник должен контролировать подачу бумаги, вязкость краски, её распределение по зонам, подачу воды, отсутствие грязи на печатных формах и офсетных цилиндрах, совмещение цветов при многокрасочной печати, сушку оттисков или подачу противоотмарывающего порошка и ещё многое другое. Процесс печатания многофакторный, не уследил за чем-нибудь — и выйдет брак. А учитывая производительность офсетных машин — много брака.
Печатать, конечно, вы не сможете выучиться, если только на ЦПМ. Но у печатников следует научиться точному следованию правилам и умению признавать свои ошибки. И, посмотрев один раз на весь процесс печати тиража, вы станете лучше понимать работу в типографии.
Резчик
Правильно эта профессия называется «оператор резальной машины». Это самая важная работа на послепечатном этапе производства (правда, часто бумагу подрезают ещё и до начала печати). Резчик или доводит продукцию до окончательного вида (если это плакаты, листовки или визитные карточки), или готовит её для передачи на следующий участок типографии. За свою рабочую смену им приходится перекидывать несколько тонн бумаги, так что лёгким занятием это не назвать. Ещё нужно уметь планировать свою работу: существует оптимальный способ для резки любого вида продукции. Чтобы не совершать лишних движений и не делать лишних резов, резчик заранее продумывает их очередность.
У резчиков можно научиться сталкивать стопы бумаги (то есть выравнивать листы относительно одного — так называемого верного — угла), быстро считать листы в пачке (есть хитрый способ) и работать на резальной машине. Серьёзно — это не очень сложно (хотя и может быть и небезопасно, например, порезы бумагой — обычное дело). Освоив пару простых приёмов обращения с машиной, вы сможете порезать что-нибудь и для себя, и какой-нибудь заказ. В типографиях часто бывает: машина стоит, потому что работа есть, а операторов не хватает.
Для затравки — краткое описание процесса сталкивания: сначала нужно впустить воздух между листами пачки (это просто, но нужно один раз увидеть), чтобы снизить трение, потом стукнуть пару раз ребром стопы по столу, а потом положить её плашмя на стол и выгнать воздух, проведя рукой по поверхности. Белые листы можно сталкивать на любую сторону, а отпечатанные листы сталкиваются всегда на верный угол — его отмечают маркером сами печатники. И не берите слишком толстую стопу, с ней сложно работать.
Ещё типографская примета: и у хороших, и у плохих резчиков бывает по десять пальцев на руках, но если у вашего резчика пальцев не хватает, можете не сомневаться, он — хороший специалист. Жизнь показывает, что достаточно оттяпать хоть маленький кусочек от себя самого, и делать глупости на работе больше не потянет.
Переплётчик
Переплётчик — тоже древняя профессия. Когда книги были рукописными или печатались небольшими тиражами, их тетради можно было сшивать иглой вручную, а листы подрезать ножом, зажав в пресс с деревянными винтами. И если бы профессия переплётчика сохранила бы прежнее оснащение, типографиям пришлось бы нанимать целую армию специалистов этой профессии. Например, фальцовка производилась вручную (да и сейчас ещё кое-где дело обстоит так же). Фальцовщица с плоской косточкой, также называемой фальцбейном, раз за разом повторяет несложную, но однообразную операцию: сложить лист пополам — провести по месту сгиба косточкой, ещё пополам — косточкой и т. д. Теперь фальцует машина: металлические захваты берут из стопы отпечатанные листы один за одним и пропускают их через систему валов и кассет. Фальцовщик теперь только настраивает машину и наблюдает за её работой.
Сфальцованные тетради книги подбирались вручную, потом отправлялись на шитье, тоже ручное. Одновременно с этим вручную делались переплетные крышки, которые одевались на блоки. Теперь все эти работы выполняют машины, а переплётчики стали операторами. Но даже если от них требуется только управлять машинами, они по-прежнему должны отлично разбираться во все переплётных процессах. Ведь конструктивно переплетённый книжный блок представляет собой десяток важных деталей, каждая из которых должна быть закреплена в строгой очередности с применением материалов со строго определёнными характеристиками. И любые ошибки приводят к тому, что книга теряет свою прочность, что совершенно недопустимо. Поэтому люди, которые её сделали, и заботились о нас с нашего первого класса школы — с букваря и до всех тех книг, которые вы дочитали на прошлой неделе. Что до вас, то имейте в виду — умение фальцевать вручную пригодиться вам и по жизни, не упускайте возможности научиться делать это правильно.
Читайте также: