Почему люди не работают по профессии
Опубликовано: 02.10.2024
Почти половина опрошенных Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ) жителей России на сегодняшний день работает не по специальности. Лишь 51% респондентов трудятся в той профессиональной области, которой обучались, 58% при этом имеют высшее образование. Напротив, среди людей со средним специальным образованием доля работающих не по специальности составила 55%, приводит данные ТАСС .
Составители опроса также поинтересовались, в чём заключается причина несовпадения сферы деятельности и полученной профессии. Почти треть (30%) указывают на невозможность устроиться по своему профилю ввиду нехватки рабочих мест либо отсутствия работы как таковой. 24%, то есть почти каждый четвёртый, выбрал должность в другой профессиональной области, но с более высоким уровнем оплаты труда. 20% опрошенных «нашли себя» в других сферах, выбрав их вне зависимости от заработка.
28% участников опроса вообще никогда не работали по специальности. Относительно долго (более пяти лет) в полученной в учебном заведении профессии трудились 48% респондентов, ещё 16% – от одного года до пяти лет, 6% бросили её менее чем за год.
Также ВЦИОМ выяснил, каким образом граждане России уходят в другую сферу деятельности, какие шаги для этого предпринимают. 37% решивших сменить профессию обучаются на курсах профессиональной переподготовки. Ещё треть постигают её самостоятельно. В 29% случаев никакие новые знания не понадобились.
Почему так происходит
Фото: www.globallookpress.com
Обучение в университете в среднем длится около пяти лет. Это довольно большой промежуток времени, в течение которого студенты упорно готовятся к своей будущей профессии, ещё не догадываясь о её «подводных камнях». В этом случае речь идёт о тех, кто самостоятельно выбрал специальность перед поступлением в высшее учебное заведение, поскольку следующая категория выпускников относится к тем, за кого всё решили родители. Вот они и поступают на такие «клишированные» направления, как юриспруденция, экономика, менеджмент и так далее. Уже в конце девяностых годов на бирже труда кадров с такими специальностями стало слишком много, и они просто утратили свою ценность.
Вторая причина – культ высшего образования, которое вроде как гарантирует светлое будущее и работу на желаемой должности. На самом деле даже красный диплом далеко не всегда открывает все двери, как и не даёт гарантий получения работы по специальности. Нередко всё упирается в отсутствие практики и стажа. Распространённая жалоба молодых специалистов: «Как найти работу, если без опыта никуда не берут?» Некоторые компании, конечно, соглашаются сотрудничать со стажёрами, что дает тем возможность решить вопрос с получением опыта, но таких организаций катастрофически не хватает.
Возникает и такой вариант, когда выпускник через какое-то время просто теряет интерес к полученной профессии; в этом случае он может найти себе работу в другой отрасли без каких-либо усилий, либо ему приходится переучиваться в другом направлении. Однако смена профессии – не самое быстрое решение, поэтому в наше время существуют многочисленные школы для ускоренной подготовки специалистов.
Третья причина, которая в последнее время набирает всё большую «популярность» – страх перед ЕГЭ. Так происходит, когда на желаемую специальность может быть набор достаточно сложных предметов, что становится непростой задачей для школьников. Неуверенность в своих силах толкает их на более «безопасный путь», то есть выбор другого направления, куда легче поступить.
Ещё одна причина кроется непосредственно в результатах опроса ВЦИОМ. Люди понимают, что могут зарабатывать больше в других сферах. От момента поступления в вуз до решения о смене профессиональной сферы может пройти 10, 15 и более лет. За это время ситуация на рынке труда неизбежно меняется. Появляются новые виды бизнеса, которыми начинают заниматься, чтобы заработать. И неважно, что по образованию ты строитель, а открываешь свой барбершоп или службу доставки суши. С развитием интернета способов получения дохода становится всё больше, и люди предпочитают их.
Фото: www.globallookpress.com
Что делать?
В 2014 году начались разговоры о том, что Госдума примет закон, который постепенно обяжет всех выпускников работать по специальности. Планировалось, что с 2016 года это коснётся служащих госсектора, а с 2020-го – всех остальных. Однако позже выяснилось, что речь шла лишь о новых профстандартах, которым должны соответствовать работники. Но кардинальным образом на ситуацию это повлиять не может. Очевидно, что врачом не может стать человек без медицинского образования, и за штурвал самолёта кто угодно не сядет.
Необходимо, чтобы у школьника к моменту поступления в вуз сформировалось максимально адекватное представление о будущей профессии. Выпускник не должен получать высшее образование исключительно ради диплома, тем более за счёт государства. Законодательно запретить работать не по полученной специальности, конечно, можно, но в условиях современного мира это вряд ли даст необходимый эффект. В Белоруссии предприняли такую попытку – оплачиваешь родной стране годы своего обучения и идёшь на все четыре стороны. Однако насколько эффективен такой работник, у которого денег не нашлось, и он трудится на том или ином предприятии из-под палки – большой вопрос.
Значит, нужно создать все условия, чтобы у самого учащегося появилось или сохранилось желание работать по специальности. И тут мы снова упираемся в качество образования, которое, к сожалению, только снижается. Также большую роль может сыграть и производственная практика, однако нередко студенты занимаются ею для галочки.
Диалог бизнеса и вузов
Немаловажный момент, о котором сейчас говорят всё больше, – вузы должны «услышать» бизнес, а для этого нужно наладить постоянный контакт. Система образования не поспевает за рынком труда. Да, её инерционность неизбежна, современные технологии развиваются стремительно. Что говорить, если доля преподавателей, использующих материалы на иностранных языках в разных регионах, колеблется от 2 до 7%? Большинство их них сами работали ещё на аналоговом оборудовании, а студентам предстоит столкнуться с цифровым. Двадцать первый век на дворе. Почти лет двадцать как.
Фото: www.globallookpress.com
Если подходить к вопросу глобально, то полученная ВЦИОМ статистика не говорит о какой-то катастрофе. В 2013 году Джейсон Абел и Ричард Дитц из Федерального резервного банка в Нью-Йорке провели исследование, результаты которого показали, что лишь 62,1% американских работников трудятся там, где вообще имеет значение какой-то диплом. При этом по специальности работают чуть более 27%. Так что российские показатели далеко не самые плохие. А вот качество работы даже тех, кто не стал менять род деятельности после вуза, нередко оставляет желать лучшего. В том числе из-за того, что высококлассные специалисты уходят в бизнес, в более денежные сферы. Этот отток также нужно снизить до минимума.
Фото Jaap Arriens / Zuma / TASS
Центр экономики непрерывного образования РАНХиГС с 2014 года проводит мониторинг трудоустройства молодежи 18-30 лет, получившей разное профессиональное образование. Мониторинг проводится в трех регионах: в Ивановской, Свердловской и Новосибирской областях, которые различаются как показателями социально-экономического развития, а следовательно, и рынка труда, так и характеристиками их систем профессионального образования.
Основной претензией к системе образования все последние годы является тот факт, что выпускники учебных заведений профессионального образования не работают по полученной специальности. При этом никого не волнует, какие места работы предоставляет рынок труда. «Готовьте тех, кто востребован работодателями» — этот постулат звучит постоянно и уже воспринимается обществом как рациональное требование.
И если молодежь не работает по полученной профессии, то виновата система образования: не подстроилась, не учла потребности производства и социальной сферы, не дала нужные компетенции. То, что современная молодежь предъявляет к рабочим местам достаточно серьезные требования по заработной плате и условиям труда, воспринимается старшим поколением негативно: не хотят работать, хотят получать деньги даром (и большие!), не желают руки марать, и так далее.
Самое смешное во всей этой ситуации то, что молодежь хочет работать, причем готова работать тяжело и много, но — о, ужас! — хочет получать за свой труд достойную заработную плату и работать в условиях, отвечающих полученному ими образованию. Не больше и не меньше.
Благосостояние как драйвер
В 2017 году работа 74,4% выпускников учебных заведений профессионального образования Свердловской области соответствовала полученному ими образованию, в Новосибирской области такой ответ дали 56,7% опрошенных, в Ивановской области — 70%.
Сразу оговорюсь: это представление самих респондентов о характере их работы, а не формальные записи в дипломе и трудовой книжке. Как видим, и в промышленном регионе (Свердловской области), и в высокодотационном регионе (Ивановской области), более 70% выпускников систем профессионального образования работают, как они сами считают, по той профессии, на которую они учились.
В Новосибирской области, одном из регионов с хорошо развитым рынком труда, ситуация совсем другая: по полученной профессии/специальности работает менее 60% молодых людей. Парадокс? Вряд ли. Скорее дело в том, что в Новосибирской области рынок труда более динамичен и гибок.
Отсюда вывод: чем быстрее развивается экономика региона, чем подвижнее в ней структура занятости, тем большая доля молодых работников будет работать не по полученной в системе профессионального образования профессии или специальности. И это не плохо, это нормально.
Означает ли это, что система профобразования не должна развиваться и менять структуру подготовки кадров? Нет, не означает. И в системе образования Новосибирской области эти изменения идут достаточно быстро. А вот системы профобразования Свердловской и Ивановской областей больше подвержены инерции, поскольку экономика этих регионов развивается медленнее.
Этот вывод подтверждает и то обстоятельство, что в региональных столицах значительно меньшая доля молодежи работает по полученной профессии/специальности по сравнению с другими городами этих регионов. При этом качество подготовки, по оценке самих респондентов, у них нередко значительно выше, чем у тех, кто трудится за пределами столиц.
Еще одна причина несоответствия полученного образования и места работы кроется в конкуренции: чем выше конкуренция за рабочие места, тем больше доля тех, кто работает не по полученному образованию. При этом получить высокую должность могут далеко не те, чья профессиональная подготовка формально ей соответствует.
И это связано не только с тем, что ведущим каналом получения работы до сих пор является «помощь родственников и знакомых», о чем говорят немногим более 37% респондентов. Просто в процессе работы идет накопление многих компетенций, которые формально уже не связаны с полученным образованием.
Кроме того, в современном мире огромную роль играет непрерывное профессиональное образование, и это отнюдь не повышение квалификации исключительно в той области, в которой изначально была получена подготовка.
На своих местах
В сфере информационных технологий работа полностью соответствует полученному образованию только у четверти молодых работников (точнее, у 24,4%). Информационные технологии — новая отрасль деятельности, при этом она быстро развивается. В нее приходит молодежь с самым разным образованием: дизайнеры и пиарщики, историки и журналисты, социологи и менеджеры, юристы и экономисты.
В торговле и сфере услуг такая же картина: здесь чуть более четверти молодых людей работают по специальности — 25,1%; еще 25,5% — это те, кто считает, что их профессия/специальность близка данной сфере деятельности, — это экономисты и финансисты, менеджеры и специалисты по персоналу, пиарщики и информационщики, а также представители еще десятка профессий.
По специальности молодежь в основном работает в правоохранительных органах: 76,7% молодых работников здесь считают, что их работа полностью или частично соответствует тому, чему их учили.
В науке, образовании и культуре по специальности работают примерно 2/3 молодых специалистов. В здравоохранении — 95%. Но чем более высокотехнологичной областью будет становиться медицина, тем больше станет в ней молодых людей, которые формально будут работать не по специальности: инженеры и компьютерщики, биохимики и биофизики, генетики и техники, обслуживающие сложное оборудование.
Пока что в здравоохранении о работе по специальности говорят молодые врачи и средний медицинский персонал.
В промышленных, строительных и инженерных компаниях по специальности, по их собственному мнению, трудится 36,8% молодых работников, еще 27,2% считают, что их работа близка к полученному образованию.
Зарплатные ожидания
Во всех регионах, принимающих участие в мониторинге, молодежь отнюдь не проявляет завышенных требований по заработной плате. В основном ее притязания определяются средним уровнем заработков в регионе — в Ивановской области почти 2/3 молодых специалистов хотели бы получать среднюю по региону заработную плату или несколько ниже, еще 21,6% готовы работать за 10 000–20 000 рублей.
В Новосибирской области чуть более трети молодых людей хотели бы получать от 20 000 до 30 000 рублей в месяц, 11% — 10 000–20 000 рублей. И только четверть претендовала на заработную плату в 30 000–40 000 рублей. В Свердловской области самые высокие притязания: четверть хотят зарабатывать 20 000–30 000 рублей, еще четверть — от 30 000 до 40 000 рублей, наконец, последние 25% — 40 000–50 000 рублей. При этом остальные — менее 20 000 рублей в месяц.
Важно отметить, что только примерно 25% молодых людей в рассматриваемых регионах получают ту зарплату, которую хотели бы получать, или даже выше. А вот 75% работают за меньшие деньги по сравнению с желаемыми.
Чего хочет молодежь
Словом, молодежь достаточна рациональна в своих ожиданиях и не требует чего-то сверхординарного. Следует отметить, что даже будучи недовольными текущей работой, молодые люди не спешат ее менять, понимая, что найти хорошую работу в современных экономических условиях довольно трудно или что их образование не позволяет им претендовать на большее.
Таким образом, серьезных расхождений между потребностями рынка труда и получаемым образованием нет только в тех регионах, где не наблюдается серьезных экономических и социальных перемен.
Там, где экономика более динамична, большая доля молодежи работает не по специальности. Если мы хотим более серьезного экономического роста, то нам придется смириться с тем, что будет расти число людей, работающих не по специальности.
Если хотите работать в соответствии с полученным образованием, идите в правоохранительные органы, в образование или здравоохранение. Но и там скоро будет нарастать доля людей, которые формально работают не по полученной специальности/профессии. И это стоит учесть тем, кто сейчас увлеченно пишет для нас профессиональные стандарты. Боюсь, что они пригодятся только там, где отсутствует развитие.
Почему выпускники российских вузов не хотят работать по профессии?
В школах Петербурга и других российских городов сегодня прозвучит последний звонок, и вскоре после сдачи экзаменов выпускники устремятся в вузы. При поступлении большинство абитуриентов уверенно скажут, что идут за интересной профессией, которой планируют посвятить всю жизнь.
Однако статистика говорит об обратном — многие молодые люди в итоге ни дня не работают по специальности, а получение высшего образования рассматривают как долгий поход за «корочками».
«Росбалт» попросил экспертов объяснить, чем объясняется такая тенденция и нужно ли вообще пытаться ее переломить.
Даниил Александров, заслуженный профессор НИУ ВШЭ, заведующий лабораторией социологии:
«Проблема в России состоит не в том, что выпускники не работают по профессиям, которые они получили в вузе, а в том, что по таким бессмысленно узким специализациям и готовить, и работать очень сложно.
У нас предельно бюрократическое представление о высшей школе и ее роли. Предполагается, что она готовит людей к узкой специальности, давая им соответствующие компетенции. Но это абсолютно ложное представление.
Единственная профессия, которой всерьез готовят именно вузы, — медицина. Теперь давайте задумаемся, как устроено обучение. Полный цикл — это долгий учебный процесс плюс интернатура в клиниках. По остальным направлениям нет и не может быть такой подготовки. Менеджера „вырастить“ в вузе в принципе невозможно, так как здесь нужен опыт работы. Также нельзя научить журналиста на журфаке без практики на телевидении или в газете.
Поэтому вуз и не должен никого готовить к узкой специальности непосредственно. В нем должны обучать тому, чтобы человек потом успешно на работе сам научился своему делу.
В мире распространена англо-саксонская модель, которая предполагает четыре года обучения в колледже без жесткой специализации. И диплом профессионала выпускники так и не получают.
Например, юристы в США после бакалавриата еще заканчивают школу права, а затем, чтобы получить право адвокатской практики, должны сдать очень трудный экзамен, проводимый не вузом, а адвокатской ассоциацией. Большинство людей там заканчивает четыре года бакалавриата и идут учиться своему делу на работе, независимо от специализации. А потом, если очень надо, то проходят специальную магистратуру, часто после нескольких лет работы.
В какое-то время в Университете Техаса в Остине на политические науки была записана тысяча человек. Понятно, что речь не шла о подготовке тысячи политологов. Кто-то теперь работает чиновником, кто-то менеджером в бизнесе, а кто-то еще где-то. Надо думать, хорошее образование и знание политической системы им всем помогло в жизни и работе. И никого не пугает, что они не стали политологами.
Проблема работы не по специальности не волнует никого в мире. Зато в России она беспокоит всех. Вместо того, чтобы наконец успокоиться и развивать больше вариативности в базовом бакалаврском образовании, в нашей стране с необычайным остервенением готовят новые профессиональные стандарты по узким специальностям, где прописывают тонкости, которых невозможно достичь.
На мой взгляд, излишняя озабоченность идеей подготовки профессионалов укоренилась в российских головах во время ускоренной индустриализации, когда вузы рождались по требованиям наркоматов, готовивших для себя специалистов ударными темпами. Но ускоренная индустриализация подобна войне с особыми требованиями к людям. У нас сейчас замедленное развитие страны. Чего беспокоиться — люди сами как-нибудь разберутся.
Для наглядности приведу реальный пример отдела внешних связей в небольшой биотехнологической компании. В ней работают начальник и двое молодых подчиненных. Один человек по образованию юрист, другой — экономист. Оба считают, что работают по специальности. Один думает, что он оформляет юридические документы, другой — что он занимается экономической деятельностью.
На самом деле оба растаможивают товары в Пулково. И взяли их потому, что у них есть машины. С одной стороны, можно считать, что они работают по специальности, а с другой — их обязанности мог бы выполнять выпускник хорошей школы. Мне кажется, что эта проблема не просто преувеличена — она создана искусственным образом».
Ирина Жильникова, руководитель пресс-службы HeadHunter по Северо-Западу:
«Опрос, проведенный среди соискателей, показал, что 28% специалистов из Петербурга работают по специальности, 22% выбрали смежную профессию, а основная трудовая деятельность 43% опрошенных работников никак не связана с полученным образованием. Причем чуть больше трети респондентов довольны своей нынешней работой, а 44% — нет.
Если говорить о сегодняшних выпускниках вузов и средних специальных учебных заведений (ссузов), то чуть больше половины молодых специалистов (51%) намерены работать по специальности, а 22% заявили об обратном. То есть определенный прогресс на этом направлении есть, однако проблемы в определении индивидуальной карьерной траектории у начинающих специалистов по-прежнему существуют.
Во-первых, в нашей стране отсутствует система комплексной профориентации, которая помогала бы уже на ранней стадии выявлять склонности и способности ребенка, информировать подростков о перспективных направлениях и сферах, развивать важные сегодня и в будущем навыки. Ведь через 5-10 лет многое из того, что востребовано на сегодняшний день, устареет, но спрос на математические, социальные и аналитические способности, самообучаемость, мультиязычность будет расти.
Во-вторых, разрыв между ожиданиями соискателей и реальностью рынка труда по-прежнему существует. Это история про постоянный рост требований к кандидатам, про зачастую завышенные зарплатные ожидания у молодых специалистов, про высокую динамику изменений, происходящих в бизнесе в наши дни, и неготовность соискателей разного возраста адаптироваться под эти изменчивые реалии.
Интерес к конкретной профессиональной сфере, накопленный багаж из определенных навыков вкупе с тягой к постоянному обучению, понимание трендов, существующих на рынке труда, — это и есть залог успешного развития карьеры сегодня.
Что касается Петербурга, то в Северной столице усиливается дефицит специалистов из разных профессиональных сфер. Речь идет не обо всех кандидатах, а о тех соискателях, которые соответствуют высоким требованиям работодателей — с определенным уровнем профессиональных компетенций, образования, развитыми личностными качествами. Сложнее всего в городе на Неве сейчас обстоят дела с подбором кандидатов из сфер консультирования, страхования, инсталляции и сервиса, продаж, информационных технологий и интернета, медицины и фармацевтики, рабочего персонала, специалистов инженерно-технического толка.
В будущем нехватка квалифицированных кандидатов с учетом общих тенденций на рынке труда (сокращение числа экономически активного населения, рост количества соискателей предпенсионного и пенсионного возраста, снижение уровня безработицы, увеличение нагрузки на специалистов всех уровней) будет усиливаться».
Людмила Колдунова, начальник отдела развития человеческого капитала Комитета по труду и занятости Петербурга:
«Согласно данным министерства труда, около 60% выпускников в России работают не по специальности. В нашем городе большинство выпускников школ стремится получить высшее образование. Родители, желая своим детям лучшего будущего, считают, что диплом вуза — счастливый билет, для построения дальнейшей карьеры. Поэтому многие идут учиться, плохо понимая, кем они будут работать и зачем это нужно. Конечно, не все могут потом найти себе место по специальности. В большей степени это касается студентов-платников.
Если выпускники находят себе работу не по специальности, но она им интересна — это один разговор. Когда возникают сложности с трудоустройством — можно переквалифицироваться или получить дополнительные компетенции. Если даже профессия выбрана правильно, чтобы остаться успешным, одного образования на всю жизнь не хватит. С учетом скорости изменений на рынке труда учиться придется постоянно.
В силу того, что в Санкт-Петербурге компактные рынки труда и образования, у жителей города, конечно, много возможностей для дополнительного профессионального образования (ДПО), которое сегодня развивается очень активно благодаря цифровизации экономики и внедрению новых технологий.
Некоторые работодатели смотрят на квалификацию претендента сквозь пальцы — им важнее опыт и личные качества. Но многие HR-службы подходят к приему сотрудников более серьезно. Сейчас активно внедряются профессиональные стандарты, в которых четко прописано, с каким образованием можно допустить человека к работе.
Так что и родителям, и будущему специалисту нужно внимательней относиться к профессиональному выбору, продумывать карьеру на годы вперед. Очень полезна работа по специальности во время обучения в вузе. Чем больше практики — тем лучше.
Что касается профориентационной работы с молодежью, то это должен быть именно комплекс мероприятий, а не только тестирование или экскурсии на предприятия. Особенно важны профессиональные пробы, возможность попробовать себя в профессии. Они могут помочь оценить, твое ли это вообще или нет. Просто прочитать о той или иной специальности мало. Также важно работать с родителями — ведь именно они часто влияют на выбор ребенка.
Также стоит добавить, что тезис о том, что вузы недостаточно практикоориентированы и дают не самые актуальные и современные знания во многих случаях справедлив. Особенно это касается специальностей, связанных с информационными технологиями, которые переживают бурное развитие. Но важно учитывать, что вуз дает фундаментальное образование. А дальше можно усилить себя как специалиста благодаря ДПО».
По образованию я — физик-лазерщик, и горжусь этим. Но, к сожалению, по специальности поработать не удалось — еще во время учебы стало ясно, что в нашей стране реальной возможности реализовать себя инженеру по лазерным технологиям просто нет. Хотя вся современная микропроцессорная техника, на которой собирается вся новейшая электроника, производится с использованием лазерных технологий. Но Россия и новейшая электроника — понятия мало совместимые. Это достаточно инновационная область, а предприятий и производств, пользующихся ее продуктами или услугами, ограниченное количество. Да и уровень оплаты труда оставляет желать лучшего.
Знания, полученные в университете, пригодились на все сто. Они ведь не обязательно должны пригодиться в работе, выполняемой сегодня. Образование дает фундамент и понимание парадигмы обучения для того, которое позволяет иметь возможность обучиться практически любой профессии. Иными словами, физика настолько сурова, что все остальное кажется ерундой.
Веб-дизайну я учился полностью самостоятельно. В свободное время, вечерами, путем проб и ошибок. Моими учителями были интернет, крякнутый софт и тыкание пальцем в небо. Но я не хотел бы всю жизнь заниматься дизайном сайтов. У меня есть четкий план: летом я уезжаю в Германию, для того, чтобы продолжить свое образование в Берлинском техническом университете.
Евгений Гаевой, по специальности инженер-строитель, работает менеджером по работе с корпоративными клиентами
Я учился на инженера ПГС (промышленное гражданское строительство) и даже успел поработать по специальности 1,5 года — пока учился в универе. С утра на занятия, во второй половине дня — чертить, считать и проектировать. Когда учился, я понимал, чему именно учусь. И работа мне тоже нравилась. Если бы не кризис, то возможно я бы еще работал инженером. Но тогда всех молодых уволили, увы.
Сейчас я работаю в компьютерной фирме, консультирую заказчиков, подбираю им сервера, программное обеспечение, комплектующие. Работа мне нравится: много новой информации, есть перспектива развития. К тому же, моя должность научит общаться с кем угодно. И возможно, если бы сейчас я вернулся в то, время, когда выбирал чему и где буду учиться, то пошел бы на специальность, связанную с IT или программированием.
Сегодняшний уровень зарплат молодых специалистов, которые только-только окончили институт, слишком низок, а жить хочется здесь и сейчас, а не там лет через пять, когда у тебя будет возможность писать в резюме «стаж более 5 лет», и ты сможешь подыскать что-то стоящее с хорошей зарплатой. Обидно, что ты проводишь пять лет в институте, тебя учат, ты работаешь, а потом случается очередная экономическая подстава, и приходится искать работу в другой сфере. Тем более, что чем дольше ты не используешь те знания, которые ты получил, тем мутнее они становятся. Теория и практика — две вещи, которые должны идти в ногу друг с другом, если что-то начинается хромать, уверенной походки не получится.
Ирина Кошкина, по специальности экономист, работает фотографом
Сразу после универа я устроилась на работу экономистом. На тот момент я уже серьезно увлеклась конным спортом, что заставило меня искать работу с более свободным графиком. По моей специальности это нереально, все существующие вакансии — это работа в офисе по системе пятидневки с фиксированным графиком с утра до вечера. Для моего образа жизни такой режим не подходит.
Возможно, сейчас мне бы хотелось работать по специальности и развиваться, но имея возможность регулировать график занятости как по дням, так и по часам. Хорошо иметь экономическое образование, так как работа на себя — это тоже маленькое предприятие, в котором я сама себе управленец.
По моему опыту, первым надо получать то образование, которое невозможно получить заочно. Сейчас я бы выбрала образование дизайнера, какой-нибудь художественный вуз. Возможно, ездила бы в Финляндию на образовательные программы, это рядом с моим родным городом, Питером, и направление современного дизайна там развито как нельзя лучше.
Фотография изначально была всего лишь хобби, но со временем этим занятием я начала зарабатывать себе на жизнь. С одной стороны, большая конкуренция на рынке обесценивает профессию, с другой — заставляет фотографов повышать уровень мастерства. При всем этом нужно понимать: чтобы фотография приносила стабильный постоянный доход, человек должен уметь себя организовывать. Не все творческие люди способны в себе сочетать эти качества.
Валерия Сабирова, по специальности менеджер социально-культурной деятельности, работает в рекламном агентстве
Когда выпустилась, оказалось, что я со своей специальностью — неизвестный отечественной культуре зверь. Та схема управления, которой нас учили, не работает на практике вообще. Такая должность, как менеджер, в учреждениях культуры не предусмотрена. А те, кто слышат название специальности, радостно восклицают: «А! Массовик-затейник!». На самом деле, надеялась, что в процессе учебы пойму, куда именно смогу приложить силы, что в институте направят и подскажут, куда нам со своими знаниями пойти. Но годы прошли, диплом получен, а ты как был «чебурашкой», так и остался. И , кроме себя, некого.
Из полученных в университете знаний, мне, наверное, только делопроизводство пригодилось. И то, оно сейчас сильно отличается, от того, что мы изучали по старинным учебникам. И еще маркетинг. У нас в агентстве работают люди самых разных профессий, даже есть повар по образованию, но тех, кто учился именно рекламе — нет. Думаю, это о многом говорит.
Всем известно, что сфера культуры изначально не очень прибыльна. Конечно, хотелось бы идти по избранному пути, работать только там, к чему душа лежит. Может быть, я в конце концов открою свой бизнес и буду финансировать за счет него свои же культурные проекты.
Бранимир Паршиков, по специальности журналист, работает музыкантом
После нескольких лет работы на поприще журналистики я понял, что это не мое вообще. Когда поступал в универ, у меня было слишком идеалистичное, романтичное представление о журналистском ремесле. В реале все оказалось прагматично, неинтересно — для меня лично, а не вообще. И главное, пришло понимание своей полной профнепригодности. В этой сфере я никакой пользы ни себе, ни учредителю, ни читателю, ни тем более человечеству принести не могу. А коли так, так зачем отбывать свой номер и заполнять пустое место?
Вопрос постдипломной мобильности любим и обсуждаем многими. На эту тему пишутся диссертации, собираются конференции и делаются репортажи. Вот, например, корреспонденты «Русского репортера» в 2009 году выехали в город, который на то время был одним из рекордсменов по безработице — город Уфалей, расположенный на севере Челябинской области. Людмила Наздрачева и Игорь Найденов исследовали, как люди выживали в новой для них экономической ситуации. Жители Уфалея находили решения проблемы по-разному: кто-то ездил на работу в Екатеринбург и работал вахтовым методом, кто-то брался за любую работу, а возмущался в Центре занятости.
Герой репортажа как раз из таких: мужчина средних лет и геройской наружности поделился с корреспондентами наболевшим: «Они говорят: “Переучивайся”. А чего мне переучиваться?! Я вуз оканчивал. Государство в меня деньги вложило. Я теперь интеллектуальная инвестиция России. И если я иду работать не по специальности, то таким образом расхищаю народное добро. Человек со специальностью — он как домна: его нельзя останавливать, потом не разожжешь».
«Я получила специальность «делопроизводитель» и устроилась после техникума в кемеровский госархив. Проработав три месяца, сбежала по окончанию испытательного срока. Работа оказалась абсолютно бесперспективной, а зарплата очень низкой – 12 тысяч рублей. Еще 500 рублей обещали в виде прибавления после года или двух работы», - рассказала корреспонденту «АиФ в Кузбассе» Екатерина Воронцова, недавно выпустившийся кемеровский специалист.
Согласилась Катя на обучение в техникуме по настоянию родителей – работа непыльная, тепло, светло, и мухи не кусают. Повлиял и положительный опыт родственницы, которая с теми же «корочками» успешно устроилась в органы. На деле все вышло печально – за труд платят копейки, максимальный карьерный рост предполагает получение высшего образования и только после этого зарплату в 25 тысяч рублей, коллектив из людей преклонного возраста и отсутствие хоть какого-нибудь развития. Казалось, жизнь проходит мимо.
«Ругалась 31 декабря с египтянами из-за апельсинов»
Логично возразить, что чаще путь по своей профессии почти всегда тернист, и нужно только постараться, чтобы стать успешным. Бросают пытаться не все. Кемеровчанка Анастасия Кубарева всегда хотела быть управленцем. Заочно отучилась на «производственном менеджменте» (это была самая дешевая специальность в одном из кемеровских вузов, а за образование приходилось платить самой) и устроилась в крупный салон сотовой связи. После нескольких лет рядовым продавцом Настя сначала стала замом, а потом директором одного из филиалов.
Спасали «ногти» - с 15 лет Анастасия маникюрный мастер. Сначала это было увлечением и приятным бонусом к зарплате, потом стало основным источником дохода. Когда в начале 2021 года появилась возможность стать предпринимателем, кемеровчанка без раздумий стала - выкупила в кредит небольшой отдел детских товаров на Южном и, наконец, занялась тем, о чем давно мечтала. Пока говорить о прибыли и большом успехе рано (магазин терпит качественную реорганизацию), но Кубарева признаётся: она однозначно на своем месте.
Подобных историй сотни, и они происходят не только в Кузбассе. Люди не работают по специальности по множеству причин, низкая зарплата среди которых – далеко не единственная, но чуть ли не главная. Разочарованность в работе, выгорание, материнство сильно сказывается на молодых специалистах. Еще одна наша героиня, уроженка Анжеро-Судженска, Алена Попова отучилась в ТПУ и стала менеджером по таможенной логистике в крупной томской группе компаний. Специальность очень престижная: зарплата после университета – 40 тысяч на руки, ежеквартальные премии по 50-60 тысяч, возможность закупаться в магазинах сети по спецкарте для сотрудников еще на 6-8 тысяч ежемесячно и своя бесплатная база отдыха в Геленжике. Чем не мечта?
Коллективное бессознательное
По информации Центра опережающей профессиональной подготовки, большая часть выпускников в Кузбассе как-то устраивается. По данным на конец 2020 года, общая занятость выпускников (их было 13231 человек) по программам среднего профобразования составила 98,3%. Из них 63% фактически трудоустроены (но неизвестно, но своей ли специальности), 12,44% продолжили обучение, 20,2% призваны в армию, 2,33% находятся в отпуске по уходу за ребенком, 0,32% самозанятые, 1,53% не трудоустроены (переехали, болеют, умерли) и 0,17% не определились с работой. Примерно та же картина и с высшим образованием.
Автор курсов по выбору профессии Дина Старовойтова, которая много лет руководила в Кемерове частным образовательным центром, объясняет, что проблема работы не по профессии общемировая: «За рубежом образование практиориентированное – студентов сразу стараются включить в какую-то «движуху». В России вузы поворачиваются в сторону открытости, но политика государства не оставляет пространства для маневра. Все образовательные программы нужно долго согласовывать. Пока ты их согласуешь и залицензируешь, на рынке все поменяется, и программы потеряют актуальность. Еще очень сложно вывезти школьников или студентов на, скажем, лекцию непосредственно на предприятии – по соображениям безопасности».
Дина считает, что проблему решить можно и нужно начинать с простого открытого диалога и кооперации власти, бизнеса и образования, а заканчивать сменой сознания людей. Важно переориентировать цели в обучении и выбирать не вуз, а работодателя. Нужно понимать, зачем человек получает образование, кто за него будет платить, сколько и каких выпускников нужно конкретной отрасли. Для этого вузы и чиновники, по мнению нашей собеседницы, должны вести четкую статистику, сколько, скажем, экологов/шахтеров или кого угодно другого нужно Кузбассу, и какой процент выпускников после обучения реально работает по своей профессии, а не где-нибудь вообще.
«Вуз – очень важная артерия, которая дает жизнь в виде молодых специалистов. Они должны быть востребованы на территории, а не гипотетически закончить вуз и попасть в ловушку поиска профессии. Мы вкладываем бюджетные деньги в образование, но эти инвестиции никак не отрабатываются. Нужно понять запросы и потребности детей, дать им то, что они хотят (скейтборд-площадки, возможность рисовать граффити на стенах и т.п.), показать любовь территории и уже потом им объяснять, кто именно нужен области». – заключает Старовойтова.
Как рассказала министр образования и науки Кузбасса Софья Балакирева, для оценки качества подготовки обучающихся в федеральные госстандарты введен демонстрационный экзамен, который проводится по стандартам Ворлдскиллс в рамках итоговой аттестации в колледжах и техникумах. Студенты также участвуют в конкурсах профмастерства и демонстрируют себя на чемпионатах по строительству, информационным и коммуникационным технологиям, творчеству и дизайну, производству и инженерным технологиям, сфере услуг, транспорту и логистике, образованию. Промышленные предприятия (они же социальные партнеры и работодатели) получают доступ к единой базе выпускников, прошедших демонстрационный экзамен, могут оценить их профессиональные навыки и умения в том числе по чемпионатам и подобрать себе лучших молодых специалистов.
Например, студент Кузнецкого индустриального техникума завоевал серебряную медаль в финале восьмого национального чемпионата «Молодые профессионалы» по компетенции «Промышленная механика и монтаж» и получил приглашение на работу токарем от АО «ЕВРАЗ ЗСМК». Это же предприятие трудоустроило «засветившихся» на конкурсе Алексея Николаева и Владимира Швецова, выпускников этого же техникума по специальности «Информационные системы и программирование».
Часто, как рассказывают власти, обновляется оборудование в вузах и создаются современные условия для образования. Хирургический блок симуляционного центра КемГМУ, например, самый популярный в университете. В конце марта старшекурсники тут отрабатывали технику освоения лапароскопического шва, работая на эндоскопической видеостойке. В ней заложены десятки обучающих разных по степени сложности операций, некоторые из которых недоступны большинству практикующих хирургов. Студенты тренируются на манекенах, очень похожих на людей.
«Все техникумы и колледжи, вузы региона готовят специалистов, соответствующих современным требованиям. Для этого образовательные организации активно сотрудничают с предприятиями региона, собирают информацию о потребности в кадрах, требованиях предприятий к подготовке специалистов и корректируют образовательные программы с учетом мнения работодателей. Студенты во время обучения могут передумать и решить связать свою жизнь с другой специальностью. В любом случае большинство выпускников образовательных организаций Кузбасса трудоустраиваются и продолжают работать в регионе», - заключает Софья Балакирева.
Читайте также: