Зависят ли профсоюзы от правящей партии
Опубликовано: 17.09.2024
Фото: svoboda.org
Срок уведомления об увольнении работника по сокращению штата может быть сокращен с двух месяцев до двух недель. Об этом сообщил СМИ президент Конфедерации труда России Борис Кравченко. Законопроект планируют обсуждать на заседании российской трехсторонней комиссии по регулированию социально-трудовых отношений 29 мая. О том, могут ли современные профсоюзы влиять на подобные ситуации и обладают ли они вообще каким-либо влиянием, в колонке, написанной специально для «Реального времени», рассуждает социолог, руководитель проекта «Мониторинг трудовых протестов» Петр Бизюков.
Какими были советские профсоюзы
На советских предприятиях было три уровня контроля. Первый — партийный, когда через партийную организацию контролировалась верхушка управленцев и верхушка рабочих. Как правило, все элитные рабочие были членами партии, как и все передовики. Они были включены в систему. Цена нарушения правил — партбилет на стол и потеря своего статуса в этом пространстве. Это было немало. Вторая система контроля — комсомол. Он контролировал молодежь тотально. Почти все молодые рабочие были членами комсомола, но не все переходили в категорию партийных рабочих.
И для третьей категории, которые не были никак идеологизированы, существовал контроль через профсоюз. Если в комсомоле и партии присутствовал идеологический момент и нужно было делать вид, что ты веришь в дело партии, то профсоюз действовал исключительно через материально-неденежное стимулирование.
Профсоюз занимался распределением благ. Это были квартиры, крупная бытовая техника и т. п. Все это могли получить только те, кто или долго работал на предприятии, показывая свою лояльность ему, или занимал значимую позицию, или отличался какими-то достижениями.
Были также всеохватные блага — например, льготные путевки для детей в пионерские лагеря. Помню, мои родители заплатили за два месяца моего пребывания в лагере всего 14 рублей, даже по тем временам это были небольшие деньги. Много было благ вплоть до продуктовых наборов, которые распределялись через профсоюзы в последние годы СССР. На получение благ существовала очередь. И самое большое наказание со стороны профсоюза — это исключение человека из этой очереди. Например, пьянчуга лишался права на получение квартиры.
Конечно, были люди, которым было наплевать на все эти блага. Но это снижало уровень жизни их семей. Например, человек уже не мог получить путевку в санаторий, которая была особенно актуальна в случае получения травмы.
XVII съезд ВЦСПС в Кремлевском дворце 19 марта 1982 года. Фото wikipedia.org
Шалаев сел на стороне правительства, и стало понятно, что профсоюзы — не с рабочими
В процессе перехода от социализма к постсоциализму начали возникать самодеятельные группы работников — рабочие клубы, например. Мощнейший импульс всему этому дала шахтерская забастовка 1989 года. Она началась в Кузбассе. Отчасти это событие определило и мою жизнь. Я тогда жил в Кузбассе, видел эти события своими глазами и даже в какой-то мере участвовал в них. Масштаб этой забастовки был гигантским, такого еще не было в истории страны. Все началось в Кузбассе 11 июля, через неделю бастовали все шахтеры в стране, а это, по разным оценкам, от 400 до 600 тысяч человек от Сахалина до украинского Донбасса.
Интересно, как отреагировали на эту забастовку тогдашние советские профсоюзы. Председатель Всероссийского центрального совета профсоюзов товарищ Шалаев приехал в составе правительственной комиссии в Кузбасс вести переговоры с бастующими шахтерами. И на переговорах он сидел на стороне правительства. Это было настолько знаковым событием, что стало понятно, где находятся эти профсоюзы — они не с рабочими. И возникла мысль, что нужно создавать свои профсоюзы.
Съездили в Америку и привезли такую неслыханную вещь, как коллективный договор
Первый самый мощный профсоюз возник в 1991 году, он вырос из рабочих комитетов. Это был Независимый профсоюз горняков. В него входили и украинцы, и воркутинцы, и кузбассовцы, и красноярцы, и дальневосточники. Его влияние было колоссальным. Председатель этого профсоюза входил в Совет безопасности и сидел с правой стороны Ельцина.
Что сделал этот новый профсоюз? Он выдвинул новые подходы к регулированию трудовых отношений. Они съездили в Америку, поговорили со своими коллегами, привезли такую неслыханную вещь, как коллективный договор.
Коллективные договоры, конечно, были и в Советском Союзе, но иногда они подписывались так: «Администрация предприятия, профсоюз и трудовой коллектив», то есть профсоюз и трудовой коллектив были не одно и то же.
Новые же профсоюзы предложили сторонам взять на себя определенные обязательства и их соблюдать. А если они не соблюдаются, то рабочие могут объявить забастовку. Сегодня это кажется нормальным. Но тогда директора предприятий приходили в ярость от того, что они должны перед кем-то брать обязательства и что на них могут быть наложены санкции за неисполнение. Сила у профсоюза была большая, и такие договоры стали заключаться. Однако продолжалось это недолго.
Шахтерская забастовка 1989 года. Фото ngr-ru.ru
В 1990-е профсоюзы были исключены из политического процесса
Я очень критично настроен к политическому руководству страны в 90-х годах. Какие мои претензии? Речь не о рыночной экономике и инфляции, а о том, что оно исключило профсоюзы из политического процесса. Были приняты законы, которые ограничили влияние профсоюзов. Профсоюзы постепенно, не сразу, перестали быть значимой институциональной структурой.
Позже это усилилось, например- в 2000-х годах были серьезно ослаблены гарантии профсоюзной деятельности для лидеров. То есть раньше был порядок, когда можно было их увольнять только с согласия вышестоящих профсоюзных органов. А потом было принято решение, что их можно увольнять на общих основаниях, и вышестоящие профорганы могут выразить свое мотивированное мнение, но силы оно практически не имеет. По сути дела, люди, которые организуют активность внизу, остались беззащитными.
Второй момент — были ослаблены переговорные позиции профсоюзов в процессе коллективных переговоров. Был пересмотрен порядок, были даны определенные преференции работодателям, а возможности профсоюзов уменьшились.
Но самое главное — еще с 90-х годов введены ограничения на проведение забастовок.
Формально ситуация сейчас такая: право на забастовки записано в Конституции, оно есть в Трудовом кодексе. В кодексе описана процедура объявления законной забастовки, но с момента принятия Трудового кодекса все профсоюзы однозначно говорят, что это невыполнимая процедура. Она очень долгая (несколько недель), очень сложная (много всяких согласований, много документов нужно оформить). И самое главное — работодатель может сорвать эту процедуру в любой момент.
Начали что-то делать, сорвали сроки согласования одного документа, все, вся процедура прекращается, нужно начинать все с начала. Масса случаев, когда люди пытались организовать законную забастовку, и работодатель им это срывал.
Есть и те немногие, кто все-таки проходили полностью эту процедуру. Я изучал одну из забастовок докеров — они организовали именно законную забастовку. Но они сказали, что это совершенно бессмысленно, потому что пока они ее готовили, работодатель остановил несколько причалов, где работали члены этого профсоюза, поставил их на ремонт, перевел все технологические процессы в другие места, а также отправил часть судов в другие порты. И они начали забастовку в условиях, когда нет работы — работодатель не понес никакого ущерба. Они пару недель бастовали, а потом вышли на работу. То есть забастовка как один из самых мощных инструментов влияния работников на работодателя выбит из рук профсоюзов.
Члены Профсоюза гражданского персонала Вооруженных сил России в пикете у Дома Правительства РФ. 1997 год. Фото psvsrf.ru
Профсоюзы не столько формируют повестку в интересах рабочих, сколько приспосабливаются к условиям, предлагаемым работодателем
Как только профсоюз пытается потребовать больше, чем готов дать работодатель, сразу включаются санкции, и сегодня любой профсоюзный лидер знает, что не надо нарываться, не надо идти на конфликт.
Очень хорошо это понимают новые профсоюзы. Например, за последние десятилетия профсоюзы возникли у авиадиспетчеров, в машиностроении (особенно когда в Россию пришли иностранные компании, такие как «Форд» и «Фольксваген»). И они понимают, что нужно вести себя аккуратно. Потому что если работодатель начнет войну с профсоюзом, очень немногие могут ее выдержать. Огромное количество профсоюзных организаций перестали существовать, потому что работодатель их просто уничтожил. И он уничтожил их, пользуясь теми институциональными возможностями, которые предоставил ему Трудовой кодекс, а также возможностями неформального давления. Потому что и местные власти, и силовые органы очень часто выступают на стороне работодателей.
С каждым годом ситуация, на мой взгляд, продолжает ухудшаться. Профсоюзы имеют слабое влияние. И они вынуждены не столько формировать повестку дня в интересах рабочих, сколько приспосабливаться к тем условиям, которые им предлагает работодатель. Это, конечно, лишает работников возможностей. Определяющими становятся адаптационные стратегии личного и группового поведения.
В прошлом году статистики не зафиксировали ни одной забастовки. А по моим данным, их было 156
Но ситуация не может долго находиться в таком состоянии. Нужен какой-то выход. И работники его находят в стихийных протестах. Я веду мониторинг трудовых протестов уже 13-й год. Я начал его по простой причине: мне нужна была информация о забастовках. Но то, что показывал Госкомстат, не укладывалось ни в какие рамки. Для примера приведу данные: в прошлом году статистики не зафиксировали ни одной забастовки. Что это значит? Они не зафиксировали ни одной законной забастовки. А по моим данным, состоялось 156 случаев, когда работники останавливали работу.
Но не всегда даже забастовки решают дело. Например, какой смысл бастовать на закрывающемся предприятии, если люди не согласны с увольнением? Они используют другие формы протеста. Они выходят на митинги, устраивают пикеты. Некоторые отчаянные головы могут даже устроить захват предприятия, но это бывает очень редко.
Мне пришлось собирать информацию о разных протестных формах. Всего в 2019 году было 403 подобных случая, и 156 из них сопровождались остановкой работы. Таковы реальные масштабы протестного движения в трудовой сфере. А Госкомстат не фиксирует ничего.
Кто бастует и почему? По итогам 2019 года, 64% всех протестов были стихийными. Это значит, что дошедшие до ручки люди без всякого профсоюза просто бросили работу. Сейчас мы можем наблюдать забастовку строителей на Севере. Огромная толпа вахтовиков осадила контору и требует с угрозами и руганью устранить все нарушения. Это стихийный протест. И более половины всех протестов проходит в таком русле.
Профсоюзы протестные действия организуют очень редко. Довольно часто бывает ситуация, когда протест формируется стихийно, и профсоюзные лидеры, среди которых немало добросовестных ответственных людей, которые не могут бросить своих членов просто так, возглавляют этот протест. Но возглавляют его постфактум, не организуя. Потому что профсоюзные лидеры знают трудовое право и помнят об ответственности за организацию забастовок, они стараются ввести действия работников в правовое русло, чтобы не подставить своих членов.
Фото Максима Платонова
Да, профсоюзы слабы, им мало позволено. Но там, где они есть, уровень напряженности меньше
И надо сказать, что профсоюзы редко участвуют в протестном движении не только потому, что они такие пассивные, а еще и потому, что там, где есть хороший сильный профсоюз, работодатель уже «ученый». Он знает, чего стоит большая и долгая война с профсоюзом — не факт, что ты победишь, а даже если победишь, это все равно будет аукаться не один год. Поэтому забастовки, протесты возникают чаще всего там, где профсоюзов нет. И в этом я вижу одну из положительных функций современных профсоюзов. Да, они слабые, да, им позволено мало, но там, где они есть, уровень напряженности меньше.
Правда, нельзя не сказать об откровенном предательстве со стороны профсоюзных функционеров. У нас есть отрасли, где полностью запрещены забастовки. И медицина в их числе.
Сейчас идет много протестов со стороны медиков. Часть из них связаны с «Альянсом врачей», часть — с профсоюзом «Действие», а большая часть медиков, которые так или иначе выражают протест, члены профсоюза работников здравоохранения. Но я почти не слышу, чтобы последний профсоюз, старый и традиционный, вступался за своих работников. К сожалению, я видел несколько случаев, когда этот профсоюз действовал на стороне работодателей.
По сути, это новая профсоюзная альтернатива. Они не боятся конфликта
Сейчас ситуация такая: в стране есть несколько крупных профсоюзных ассоциаций. Первая — Федерация независимых профсоюзов России (ФНПР), она самая большая. Это постсоветские профсоюзы, они очень разные и они объединяют 20 млн человек. Конечно, там есть проблема формального членства, когда люди числятся, но не проявляют себя. Но все равно эти люди не выходят из профсоюза, на что-то надеются.
Вторая профсоюзная ассоциация — Конфедерация труда России (КТР). Это бывшие альтернативные профсоюзы, диспетчеры, докеры, межрегиональный профсоюз работников автопрома, профсоюз «Действие», «Учитель», «Университетская солидарность». Их численность гораздо меньше, они слабее.
И у первых, и у вторых есть голос, они могут высказываться, но реальных акций они проводить не могут.
Когда планировалась пенсионная реформа, эти профсоюзы — ни старые, ни новые — не проводили значимых акций. По моему мнению, они испугались, потому что если бы они ввязались в конфликт, их бы просто уничтожили.
Сейчас появляются новые профсоюзы. Самый яркий из них — «Альянс врачей». Многие говорят, что это не профсоюз, а политическая организация. Но при всем при том они ничем не отличаются от обычного профсоюза. У них есть центральное руководство, десятки региональных организаций. У них много сторонников из медучреждений. По сути дела, это новая профсоюзная альтернатива. Они не боятся конфликта. Они совершенно по-другому действуют в публичном пространстве. Старые профсоюзы так и не научились работать в интернете, а эти работают очень активно, мощно, добиваются широкого резонанса, широко используют обратную связь, и это дает определенный эффект. Они не замыкаются в себе. Потому что у многих профсоюзов есть такой профессиональный снобизм: если ты хочешь, чтобы мы тебе помогли, обращайся к нам. А эти говорят: мы видим проблему, и мы идем к вам. Вот мы организуем краудфандинг, покупаем на эти деньги средства защиты и едем к вам. И наплевать, что нас останавливает полиция, мы к вам прорываемся.
Конечно, еще не все ясно с такой формой, потому что они находятся под тяжелейшим прессингом. Лично я желаю им всяческого успеха, и я вижу в них новую профсоюзную альтернативу. И они оживили «советские» профсоюзы. Когда появилась альтернатива, традиционные профсоюзы начали буквально перехватывать новые самые удачные способы решения проблем работников.
Фото facebook.com/ktr.su
Профсоюзы так и не научились противостоять гибкому труду и аутсорсинговым схемам
Другой вызов связан с преодолением неформальных трудовых отношений.
Профсоюзы так и не научились противостоять гибкому труду, аутсорсинговым схемам и даже поденному труду. Им удобнее работать на больших предприятиях, где работодатели соблюдают законодательство. Но сфера неформальных трудовых отношений будет расширяться, в том числе и через упомянутую выше цифровизацию труда.
Третий и главный вызов — профсоюзы должны вернуться в большую политику. Это нужно для того, чтобы они могли участвовать в выработке современных трудовых отношений. Если этого не будут делать они, то это будут делать другие. За примерами далеко ходить не надо — появилась информация о том, что от работодателей исходит инициатива сократить сроки увольнения. Это значит, что они способны влиять и конструировать трудовые отношения так, как им выгодно. Есть ли у профсоюзов такая возможность? На мой взгляд, нет.
Много лет наблюдая за профсоюзами, я вижу постоянный процесс возникновения новых структур, которые пробиваются буквально как трава сквозь асфальт. Не все выживают, но появляются новые. Это говорит о том, что есть очень сильный запрос на защиту прав работников, и когда нынешние профсоюзы с этим не справляются, появляются новые. Поэтому будущее у профсоюзов есть. А какими должны быть новые профсоюзы и смогут ли обновиться старые, мы увидим довольно скоро.
Справка
Петр Бизюков — социолог, ассоциированный научный сотрудник Социологического института РАН. Руководитель проекта «Мониторинг трудовых протестов».
«Одним из основных признаков свободного демократического общества является право на объединение в профессиональные союзы. В соответствии со ст. 30 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на объединение, включая право создавать профсоюзы для защиты своих интересов.
Профессиональные союзы — наиболее массовая общественная организация, объединяющая в своих рядах не только работающих в различных сферах народного хозяйства, но и лиц, обучающихся в образовательных учреждениях начального, среднего или высшего профессионального образования, а также работников, временно не работающих, и пенсионеров, состоящих в первичной профсоюзной организации.
Отношения с участием профсоюзов регулируются различными видами социальных норм - морали, этики, права, традиций и др. Одни из них сложились в практике взаимодействия профсоюзов с государственными, хозяйственными органами, работниками и формально не закреплены. Другие - предусмотрены актами профсоюзных органов. Третьи содержатся в нормативных правовых актах.
Из круга общественных отношений, в которые вступают профсоюзы, правовому воздействию подвергаются только те, регулирование которых объективно возможно, экономически, социально и политически необходимо.
Цель данного реферата – рассмотреть принципы взаимоотношений профсоюзов с политическими партиями, как в ходе предшествующей истории, так и на современном этапе. «
Поскольку Международная конференция труда на своей недавней сессии сформулировала в международных конвенциях и рекомендациях принципы для установления свободы ассоциации и нормальных трудовых отношений, поскольку стабильное, свободное и независимое профсоюзное движение является существенным условием для нормальных трудовых отношений и должно способствовать улучшению социальных условий в целом в каждой стране, поскольку отношения между профсоюзным движением и политическими партиями будут неизбежно отличаться в каждой стране, и поскольку любая политическая принадлежность или политическая деятельность профсоюзов зависит от национальных условий в каждой стране, считая, тем не менее, что имеются определенные принципы, которые необходимо сформулировать в этом отношении и которые имеют существенное значение для защиты свободы и независимости профсоюзного движения и его фундаментальной задачи по улучшению социального и экономического благосостояния трудящихся,
Международная конференция труда приняла Резолюцию:
1. Фундаментальной и постоянной задачей профсоюзного движения является улучшение экономического и социального положения трудящихся.
2. Профсоюзы также должны играть важную роль в сотрудничестве с другими сторонами в содействии социальному и экономическому развитию и прогрессу сообщества в целом в каждой стране.
3. С этой целью для профсоюзного движения в каждой стране важно сохранить свою свободу и независимость, чтобы быть в состоянии выполнять свою экономическую и социальную задачу независимо от политических перемен.
4. Условием для подобной свободы и независимости профсоюзов является членство в них независимо от расы, национального происхождения или политической принадлежности и выполнение профсоюзами своих задач на основе солидарности и социально - экономических интересов всех трудящихся.
5. Если профсоюзы в соответствии с национальным законодательством и практикой их соответствующих стран и по решению своих членов принимают решение об установлении отношений с политической партией или осуществлении конституционных политических действий как средства достижения их социально - экономических целей, подобные политические отношения или действия не должны иметь такой характер, который скомпрометирует продолжение профсоюзного движения или его социально-экономические функции, независимо от политических перемен в стране.
6. Правительства в своем стремлении сотрудничать с профсоюзами для осуществления своей социально-экономической политики должны признавать, что значимость подобного сотрудничества в значительной степени зависит от свободы и независимости профсоюзного движения, как существенного фактора в деле содействия социальному прогрессу, и не должны пытаться превратить профсоюзное движение в инструмент для осуществления политических целей и не должны также пытаться вмешиваться в обычные функции профсоюзного движения ввиду его свободно установленных отношений с политической партией.
1 Развитие профсоюзов в России
Предшественниками профсоюзов в России принято считать стачечные комитеты, которые возникали в 1890-е. Профсоюзы в собственном смысле слова появились в нашей стране только во время революции 1905–1907. Именно в этот период сложились профсоюзные комитеты на крупных питерских заводах – Путиловском, Обуховском. 30 апреля 1906 в российской столице состоялось первое общегородское собрание рабочих – металлистов и электриков. Эту дату принято считать точкой отсчета истории профсоюзов нашей страны.
После 1917 характеристики советских профсоюзов стали резко отличаться от аналогичного института за рубежом. Не зря в ленинской концепции профсоюзы называли «школой коммунизма».
Существенные отличия начинаются с членского состава советских профсоюзов. Несмотря на разный статус и противоположность интересов, советские профсоюзы объединили всех – как рядовых работников, так и руководителей предприятий. Такая ситуация наблюдалась не только в СССР, но и во всех других социалистических странах. Она во многом сходна с развитием профсоюзов в Японии, однако с тем существенным отличием, что в СССР профсоюзы были не «компанейскими», а огосударствленными, а потому откровенно отказались от какого-либо противоборства с руководителями.
Важной отличительной чертой советских профсоюзов стала ориентация на проведение в массы трудящихся идеологии правящей партии. Профсоюзы являлись частью государственного аппарата – единой системой с четкой вертикальной иерархией. Огосударствленные профсоюзы оказались в полной зависимости от партийных органов, которые занимали в этой иерархии главенствующее положение. В результате свободные и самодеятельные по своей сути профсоюзы превратились в СССР в бюрократические организации с разветвленной структурой, приказной системой и отчетностью. Отрыв от масс трудящихся был настолько полным, что сами члены профсоюзов стали воспринимать членские взносы как одну из форм налога.
Хотя профсоюзы были неотъемлемой частью любого советского предприятия, они уделяли мало внимания своим классическим функциям – защите и представительству рабочих. Защитная функция сводилась к тому, что без официального (и, как правило, формального) согласия профсоюза администрация предприятия не могла уволить сотрудника или изменить условия труда. Представительская же функция профсоюзов по существу отрицалась, поскольку Коммунистическая партия и так якобы представляла интересы всех трудящихся.
Профсоюзы занимались проведением субботников, демонстраций, организацией социалистического соревнования, распределяли дефицитные материальные блага (путевки, квартиры, купоны на покупку товаров и т.д.), поддерживали дисциплину, проводили агитацию, занимались пропагандой и внедрением достижений передовиков труда, клубно-кружковой работой, развитием художественной самодеятельности в трудовых коллективах и т.п. В результате советские профсоюзы превратились по существу в социально-бытовые отделы предприятий.
Парадокс заключался еще и в том, что, будучи подконтрольными партии и государству, профсоюзы лишались возможности решать и отстаивать вопросы улучшения условий труда и повышения заработной платы. В 1934 коллективные договоры в СССР вообще были отменены, а когда в 1947 приняли постановление об их возобновлении на промышленных предприятиях, то в коллективном соглашении практически не оговаривались условия труда. Нанимаясь на предприятие, работник подписывал контракт, который обязывал его соблюдать трудовую дисциплину и выполнять и перевыполнять трудовые планы. Какое-либо организованное противоборство с руководством категорически запрещалось. Запрет распространялся, конечно, и на типичную форму борьбы за права трудящихся – забастовки: их организация грозила тюрьмой и даже массовым расстрелом (что случилось, например, в Новочеркасске в 1962).
Лозунг «Единство-Солидарность-Справедливость» ФНПР вызывает не столько желание действовать, сколько вопросы и сомнения не только у рядовых граждан, но даже у самих профсоюзных руководителей. Это лозунг из прошлого, из эпохи лозунгов, когда желаемое выдавали за действительное.
Единство упразднено финансовой независимостью отраслевых профсоюзов, солидарность - фактической независимостью профсоюзного руководства от рядовых членов профсоюза и отсутствием производственной демократии на местах, а справедливость - расслабленностью, ленью, безответственностью, коррупцией части профсоюзного руководства.
Все это свидетельствует о глубоком застое в профсоюзном движении, таком же застое, который наблюдается в политической партии КПРФ. Страна стремительно меняется, люди меняются, а высшее профсоюзное руководство, как и руководство КПРФ мыслят и действуют в категориях давно минувшей эпохи. Чего стоит последний лозунг КПРФ: «Верна народу, нужна стране»?! Какому народу? Какой стране?
Почему это происходит? Одна из причин лежит в несменяемости высших профсоюзных руководителей: большинству из них за 60 лет, и они не против продолжить свой «героический труд на благо рядовых членов профсоюза» и «почетно умереть» на своем рабочем месте «за правое дело рабочего класса» В этом смысле, профсоюзы напоминают КПРФ. Но это лишь внешние признаки сходства. На деле же многие профсоюзные руководители, почуяв выгоды финансовой независимости и свободу «ничего не делать», выступают с «мудрыми» словами о необходимости дистанцирования профсоюзов от политики. Мы, дескать, вне политики. Список можно продолжить: они вне политики, вне нужд рядовых членов профсоюза, вне стратегических направлений развития страны. А нужны ли нам такие профсоюзные руководители, которые живут в России и во всем они «вне»?
Политическая партия «Единая Россия» выступила гарантом выполнения курса президента Путина, который поддерживается большинством населения России. Выполнение национальных проектов, Плана Путина является основой предвыборной программы «Единой России». Нацпроект «Здоровье» и мероприятия, направленные на повышение рождаемости заслуживают особенного внимания и поддержки со стороны профсоюзов. «Единая Россия» позиционирует себя, как партия Путина, обладает значительными ресурсами и влиянием. Нет сомнения, что после предстоящих выборов потенциал и возможности партии только усилятся.
Ситуацию в России можно сравнить со строительством дома: можно участвовать в его строительстве, можно наблюдать со стороны, а можно мешать.
Участвовать в строительстве, значит, поддерживать живые инициативы ведущей политической силы в стране, взаимодействовать с ней; наблюдать со стороны - быть вне процессов развития России; а мешать - поддерживать популистов и провокаторов или «Другую Россию». Другая Россия нам не нужна, нам нужна наша Россия. Здесь все достаточно ясно. Но вот по поводу наблюдать со стороны за строительством, что более свойственно части профсоюзного руководства в силу своей лени, вызывает серьезную тревогу. Если огромная часть населения страны и, особенно, его представительная, руководящая часть будет наблюдать со стороны за процессами развития страны, то продвижение этих процессов будет затруднительным. Поэтому, пора просыпаться, господа профсоюзные лидеры, широко раскрыть свои глаза на происходящее и определиться и сделать правильный выбор: поддержать политические силы в стране, обеспечивающие преемственность курса Путина.
«Единой России» со своей стороны, на взгляд первичных профсоюзных организаций, как ведущей политической партии России нужно уделить серьезное внимание процессам модернизации профсоюзного движения, поддержать в профсоюзах тех людей, которые не на словах, а на деле решают проблемы людей, настроены на серьезный и конструктивный диалог с государственной властью на благо наших людей, на благо России.
1. Федеральный закон от 12 января 1996г “О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности”.
2. Резолюция о независимости профсоюзного движения, МОТ, 26 июня 1952 года, Основные права человека в сфере труда и их защита. Библиотечка «Российской газеты». Вып. 22 - 23.- М., 1999. С. 105.
3. Булавка Л. Нонконформизм: социокультурный портрет рабочего протеста в современной России. М., 2004
4. Комментарий к КТ РФ М., Юристъ-2005
5. Трудовое право России, ученик, М., Юристъ, 2005
6. Российские и зарубежные общественные и религиозные объединения. М.: Агентство деловой информации, 1993
7. Снигирева И. О. Профсоюзы как субъекты российского трудового права. М., 2005
Фото: ссылка
На неделе побывала на семинаре у С. Сулакшина в его Центре политической мысли и идеологии. Это любопытное объединение, что-то вроде дискуссионного клуба по интересным вопросам современности. Я с удовольствием там бываю и выступаю. Народ ко мне относится по-доброму: они – все сплошь доктора наук, а я – торговка швабрами из колхоза; это создаёт забавный контраст.
Сам Степан Степанович Сулакшин – очень разносторонний человек: доктор физмат наук, одновременно политолог и в прошлом политик. Впрочем, почему в прошлом? Вчера мне показалось, что г-н Сулакшин и его ближний круг затеяли создать какое-то политическое объединение, быть может, партию. Тем более, что рядом с Сулакшиным сидел г-н Стрелков – недавний герой Новороссии, прервавший свою карьеру как-то невнятно. Друзья активно отметали всяческие предположения насчёт их политических планов, но в самой активности этого отрицания было что-то такое, что заставляло предполагать обратное: так иногда молодые люди отрицают предположения о близкой свадьбе, а служащий – о скором повышении по службе…
Ну а пока – обсуждали чисто теоретические вопросы – возможна ли сегодня партия нового типа? На экране – что-то в красных тонах. Выступающие постоянно говорят о РСДРП, о Ленине. Всё это, конечно, интересно, но, по правде сказать, я предполагала, что о партии нового типа будут говорить в метафорическом смысле, в качестве исторической аллюзии, а тут – всё в прямом смысле.
Хотя современная политическая система, и называется представительной демократией, партии, которые борются за власть, решительно никого не представляют кроме своих спонсоров и самих себя. В наши дни уже нет никакой разницы в идеологии, философии и даже в конкретных политических предложениях разных политических партий. Для народа-электората все они силятся предстать как борцы за всё хорошее против всего плохого, а по факту – просто стараются пробиться на верх властной пирамиды. Партии ничем себя не проявляют вне выборов, а за пару недель до голосования обрушивают на электорат сеанс манипулятивной агитации. Его интенсивность и продолжительность зависит только от располагаемых денежных средств. Американские политтехнологи с присущей им прямотой говорят, что могут выбрать кого угодно, хоть дохлую крысу.
Народ меж тем всё больше отдаляется от власти, которая, в свою очередь, всё меньше заинтересована в улучшении реального положения вещей в стране. Философы, политологи и иные специалисты по апологетике существующего порядка утверждают, что так именно и должно быть и по-другому не бывает, надо только уберечь выборы от фальсификаций, совершенствовать институты гражданского общества, снабдить избирательные участки телекамерами и т.п. Нет ничего удивительного в том, что все народы мира испытывают разочарование в формальной демократии западного типа и теряют интерес к выборам.
У нас считают, что это в России такая уродская демократия, а в «нормальных» странах – всё совсем не так, и люди там свою политическую систему уважают. Это западнический миф. Люди, конечно, разные бывают, но я долгое время работала среди итальянцев: ровно такое же отношение. Вернее, отношение не-политиков к партиям и их деятелям варьируется в диапазоне от юмористического до презрительного. Точно как у нас.
Утверждается, что наличная демократия в том виде, в каком она есть, хоть и не лишена недостатков, но она – единственно возможная система, потому что все остальные – гораздо хуже; о них даже и думать не дозволяется. Меж тем иные системы не только возможны – я думаю, близкие потрясения заставят людей обратиться в более живым и органичным способам политического устройства народов. В этой новой системе – творческой и органичной – не будет места партиям в современном смысле. В современном мире не нужна партия нового типа: самое понятие партии - устарело. Любая партия – это организация «старого типа». Это принадлежность мира, который в обозримое время рухнет, самоуничтожится. Партия – это принадлежность старого мира. А нам нужно подумать о том, на чём будет базироваться политическое устроение нового мира.
Идее народного представительства надо возвратить её исконный смысл – парламент должен представлять народ. Но не просто народ как социальную пыль, как разрозненные индивиды, бессмысленно опускающие бюллетени за тех, кого не знает и оценить не может. Вместо партий нужны руководящие органы профессиональных корпораций трудящихся: промышленных рабочих, научно-технической интеллигенции, учёных, учителей, врачей и т.д. Эти корпорации (формализованные или нет) и представляют собой живое тело народа, состоящее из специализированных органов: крестьяне добывают хлеб, учёные – знания, учителя учат детей, военные защищают тех, других и третьих. Люди должны избирать авторитетных людей своих профессий и посылать их в представительные органы. Только в этом случае парламент будет представлять собой некую онтологическую реальность. В настоящее время он никак не связан с жизнью народа и никого не представляет.
Мне думается, что так называемая политическая борьба, т.е. стремление занять как можно больше мест в парламенте, - не плодотворна, хотя и считается, согласно господствующим общим местам и штампам сознания, чем-то прекрасным и почти священным. На самом деле, сотрудничество гораздо полезнее борьбы. В представительных органах должно быть заранее отведено фиксированное количество мест для представителей главных профессиональных корпораций. Тогда парламент будет представлять собою картину общества, члены которого трудятся на общую пользу. Они будут приносить в представительный орган живые требования жизни, а не просто исполнять заказ своих спонсоров.
Очевидно, что на всех ступенях избрания делегатов на следующий уровень должна происходить конкурентная борьба кандидатов. Но это будет борьба между людьми, которые известны выборщикам или, по крайней мере, которых они могут оценить.
Очевидно, это потребует перестроить политическую систему на совершенно новых основаниях. Мне думается, близкие экономические и социальные катаклизмы в любом случае приведут к глубоким изменениям всего политического жизнеустройства. Потребуется совсем иная избирательная система: она должна стать многоступенчатой, возможно, цензовой. Иначе она не может быть ничем, кроме манипуляции.
Более, чем вероятно, что будущее общество будет иметь существенные черты докапиталистического общества – одновременно социалистического и средневекового. Основой его будут живые, реальные профессиональные сословия, имеющие свои специфические задачи в системе общественного разделения труда. Такое предположение высказал чуть больше ста лет назад известный русский публицист М.Меньшиков:
«В средние века европейское общество сложилось органически, как всякое живое тело, то есть по трудовому типу. Общество было сословно, но сословия были не пустые титулы, как теперь, совершенно бессмысленные, а живые и крепкие явления. Сословия были трудовыми профессиями, корпорациями весьма реального, необходимого всем труда. Дворянство было органом обороны народной, органом управления. Оно действительно воевало. Рождаясь для войны, оно часто умирало на войне. Духовенство действительно управляло духом народным; доказательство - глубокая религиозность того времени и уважение к священству. Купечество торговало и ничем другим не увлекалось, ремесленники занимались ремеслами, земледельцы - земледелием. Как живое тело, общество было строго разграничено на органы и ткани, и при всем невежестве и нищете, зависевших от других причин, этот порядок вещей дал возможность расцвести чудной цивилизации, при упадке которой мы присутствуем.
Упадок строения общественного начался очень давно. Почти за сто лет до революции (речь идёт о Французской революции 1789-1789 г. – Т.В.) рыцари и судьи народные превратились в придворных - трагическое призвание их подменилось светским распутством и бездельем. Духовенство потеряло веру в Бога. Среднее сословие, продолжавшее работать, выделило нерабочую корпорацию софистов, которые с Вольтером и Руссо во главе подожгли ветхую хоромину общества. Отказ столь важных органов от работы, извращение сословных функций повели к истощению самого туловища нации - крестьянства. Голодные ткани рассосали в себе атрофированные органы - вот сущность революции. Народ втянул в себя ненужные придатки и старается переварить их, чтобы создать новые. Разве не то же самое идет и у нас?
Что могло бы спасти Россию, это возвращение не к "старому порядку", каким мы его знаем, а к старому порядку, какого мы не знаем, но который был когда-то. Спасти Россию могло бы устройство общества по трудовому типу. Надо вернуть обществу органическое строение, ныне потерянное. Надо, чтобы трудовое правительство постоянно освежалось и регулировалось трудовым парламентом, то есть представительством трудовых сословий страны. Надо, чтобы нелепые нынешние сословия, фальшивые и бессмысленные, были заменены действительными сословиями, то есть, как некогда, трудовыми профессиями, и чтобы эти профессии - подобно органам и тканям живого тела - были по возможности замкнутыми. Необходимо всему народу расчлениться на трудовые слои и чтобы все отрасли труда были настолько независимыми, насколько требует природа каждого труда». Михаил Меньшиков. «Сословный строй», 1907 г.
Разумеется, реальные черты этого нового общества и его политического строя должны будут сложиться практически, в результате живого творчества народа и его вождей. Конституция, живая, действующая Конституция не может быть ни «сочинена» кабинетным способом, нельзя её и списать у соседа, как двоечник контрольную. Но многие черты её вырисовываются в тумане будущего уже сегодня. Это будет государство социалистического типа, имеющее черты т.н. «корпоративного государства». Не надо бояться ни термина, ни понятия «корпоративного государства» (слов вообще не надо бояться). Это плодотворная идея, и будущая цивилизация не должна его сбрасывать с корабля истории. Всё живое и творческое – и советская власть, и корпоративное государство, и жизнеустройство средневековых цехов, и многое другое – всё это пригодится в будущем государственном строительстве. Сегодня ясно лишь то, что это будет государство-объединение, соборное государство, а не государство-разъединение, партийное государство, которое мы видим сегодня. Партия – значит «часть», партийная борьба – это борьба народа внутри себя. На эту борьбу уходит огромная энергия, которая может быть использована на конструктивную работу. Когда и где ресурсы не ограничены – это можно себе позволить, но ресурсов становится всё меньше. В том числе и главного ресурса – времени.
15 сентября Исполком Генсовета ФНПР будет обсуждать вопрос о заключении Соглашения о сотрудничестве с фракцией “Единая Россия” в Государственной думе. На некоторые связанные с этим вопросы мы попросили ответить заместителя Председателя ФНПР депутата Госдумы Андрея ИСАЕВА.
- Могут ли профсоюзы сотрудничать с “партией власти”?
- Некоторые активисты профсоюзного движения высказывают мнение, что профсоюзы ни в коем случае не должны сотрудничать с правящей партией, поскольку любые ее решения не будут в полной мере отвечать требованиям профдвижения. Такой подход, опираясь на собственный опыт, я могу назвать анархо-синдикалистским. Он не разделяется большинством профсоюзного движения мира, где стратегическое партнерство между профсоюзами и находящимися у власти партиями является скорее правилом, чем исключением. Так с незапамятных времен такое сотрудничество существует между профсоюзами Швеции и многие десятилетия правящей там Социал-демократической партией, между тред-юнионами и правящей ныне Лейбористской партией Великобритании, между японскими профсоюзами и ЛДПЯ. С середины двадцатого века постоянным партнером американских профсоюзов является Демократическая партия, не прекращалось это партнерство и тогда, когда она становилась правящей.
Вообще примеры, когда массовые профсоюзы отказываются от сотрудничества с находящимися у власти партиями, довольно редки. Другое дело, что интересы партий и профсоюзов далеко не всегда совпадают и сотрудничество вовсе не означает безоговорочное подчинение или отказ от взаимной критики. Совершенно очевидно, что любая партия, придя к власти, вынуждена учитывать мнение разных социальных слоев, ставить во главу угла стратегические интересы государства, которые далеко не всегда совпадают с сегодняшними настроениями рядовых членов профсоюзов. Так, например, в конце 70-х гг. прошлого века возник острый конфликт между традиционными союзниками: английскими профсоюзами и лейбористами. Сегодня немецкие социал-демократы проводят политику монетизации и частичного сокращения социальных льгот, что встречает острую критику части профсоюзного движения. Но это не означает, что партнерство прекращается.
В ряде стран с устоявшейся политической системой определенные партии традиционно пользуются поддержкой профсоюзов, независимо от того находятся они в данный момент у власти или в оппозиции. Это партии - стратегические партнеры профдвижения (например, социал-демократы в Европе, демократы - в США). Им сочувствует большинство профсоюзного актива страны. В России, на мой взгляд, сегодня такой партии, партии, которая однозначно поддерживалась бы большинством профдвижения, нет.
Тем не менее у профсоюзов есть политические задачи, есть решения, которые необходимо проводить через органы государственной власти, а значит, необходимо деловое партнерство с представленными во власти партиями.
- И наиболее подходящий кандидат для такого партнерства - фракция “Единая Россия”?
- Безусловно. Сегодня “Единая Россия” располагает конституционным большинством в Госдуме. А значит ни одно решение парламента не может быть принято вопреки воле “Единой России”. И так будет продолжаться ближайшие три с лишним года. Мы хотим эти три года влиять на принимаемые решения, или нам достаточно ограничиваться остающимися пустым звуком собственными заявлениями? Думаю, что ответ на этот вопрос очевиден.
Я бы еще понял критиков нашего подхода, если бы “Единая Россия” отказывалась от любого диалога, игнорировала бы позицию ФНПР. Но ведь “Единая Россия” неоднократно доказывала, что готова идти на диалог с профсоюзами и корректировать с учетом их мнения свою позицию. Так, например, было, когда “Единая Россия” полностью учла все принципиальные поправки профсоюзов к закону “О митингах”, так же было и при подготовке Закона “О льготных выплатах”. Напомню, что тогда дважды перед первым и вторым чтением проводились консультации на высшем уровне между ФНПР и “ЕР”, по итогам консультаций подписан протокол, все условия которого фракцией полностью выполнены. Глупо отказываться от диалога, который приносит реальные результаты.
Хочу так же напомнить, что более двух третей депутатов, входящих в нашу группу “Солидарность” - члены “Единой России”.
- Но сотрудничество с “Единой Россией” приводит к тому, что в адрес ФНПР сыплются обвинения в соглашательстве.
- Обвинения в соглашательстве в адрес руководства ФНПР звучали задолго до того, как появилась “Единая Россия”. Я вообще не припомню времени, когда бы таких обвинений не было. И будут они всегда, поскольку всегда будут существовать силы, недовольные тем, что “соглашательское” руководство ФНПР мешает им использовать профсоюзы в своих политических целях. Если же говорить по существу этого обвинения, то оно представляется мне абсурдным.
Профсоюзы по самой природе своей - “соглашательская” организация. Основная функция профсоюзов - добиваться принятия управленческих решений в интересах наемных работников. Поскольку профсоюзы не являются и не стремятся стать ни властью, ни работодателями, то, следовательно, решения эти в итоге будут принимать не они сами, а действующая власть и действующий работодатель, с которыми профсоюзы должны прийти к соответствующему соглашению. Заключение такого соглашения является главной задачей профсоюзов.
Конечно же, если наши социальные партнеры и оппоненты не хотят с нами считаться, мы прибегали и будем прибегать к силовому давлению - акциям протеста, забастовкам. Но любая успешная акция должна заканчиваться за столом переговоров подписанием соглашения.
И здесь мы вступаем в противоречие с оппозиционными политическими партиями и находящимися под их влиянием радикалами внутри профдвижения, которые пытаются использовать нас в момент конфликта и бывают очень недовольны, когда мы приходим к соглашению. И это понятно - ведь у нас разные цели. Нам нужен результат сегодня и сейчас, конкретные решения в интересах членов профсоюзов. Им нужен максимально затянутый конфликт, чтобы укрепить свои позиции на будущее и ослабить действующую власть.
Все реальные результаты, достигнутые профдвижением в последние годы на уровне федеральной политики (принятие согласованного, а не правительственного варианта Трудового кодекса, рост МРОТ, корректировка закона о льготах и т.д.) были достигнуты именно в результате такой тактики сочетания необходимого силового давления с “соглашательством” (поисками политического компромисса). Давайте спросим наших “радикальных” оппонентов: чего добились они? Пусть приведут хотя бы один пример, хотя бы один результат своей бескомпромиссной борьбы, кроме нескольких тонн бумаги, изведенной на зубодробительные заявления.
Давайте представим себе, что было бы, если бы при обсуждении закона о льготах мы отказались бы от переговоров с “Единой Россией” и заняли бы бескомпромиссную позиции. Закон, очевидно, все равно был бы принят, но в гораздо менее социальном виде. Мы бы выглядели весьма красиво и революционно. Но ценой нашего такого политического самоудовлетворения могли бы стать ликвидация федерального МРОТа, полный отказ от выработки единых стандартов по зарплате бюджетников, реальные потери многих льготников, отсутствие выбора - “социальный пакет” сохраненных важнейших льгот или денежная компенсация.
- Означает ли все это, что теперь главным политическим партнером профсоюзов будет “Единая Россия” и что в связи с этим будет дальше с “Союзом Труда”?
- “Единая Россия” в ее нынешнем виде - это партия переходного периода. Ее задачей является консолидация общества в момент выхода из затяжного системного кризиса. Ей приходится одновременно решать задачи, которые в странах с развитой политической системой решают различные по идеологии партии. “Единая Россия” должна одновременно и строить современную рыночную экономику, преодолевая рудименты государственного социализма и государственно-олигархического капитализма 90-х гг., и усиливать государство как машину, обеспечивающую функционирование и безопасность общества, и строить современную, адекватную рынку систему социальной защиты. Поэтому в партии сегодня сосуществуют и социальное (“левоцентристское”) и либерально-консервативное (“правоцентристское”) крыло, В интересах профсоюзов максимальное усиление “левого” крыла “Единой Росси”. Я думаю, что “Союз Труда” должен стать его организационной основой. В конце осени мы проведем очередную конференцию “Союза Труда”, на которой обсудим задачи, стоящие перед Движением в новых политических условиях. Думаю, что состав “СТ” нужно расширить, включив туда действующих политиков левоцентристского направления. Но организационной и политической основой движения были и будут профсоюзы.
Беседа члена Президиума ЦК, первого секретаря МГК КПРФ Валерия РАШКИНА и политического обозревателя «Правды» Виктора ТРУШКОВА
— Валерий Фёдорович, только что состоявшийся пленум ЦК КПРФ был посвящён защите социально-экономических прав трудящихся. А за неделю до него прошла Всероссийская протестная акция под девизом «Защитим социально-экономические права граждан!», о которой никак не скажешь, что она была многомиллионной. Но беспокоит не только количество, но и качество. Самой многочисленной частью трудящихся является рабочий класс. Но про организуемые нашей партией протестные акции едва ли можно сказать, что они проходят «в рабочей спецовке». В чём вы видите причины такой явно ненормальной ситуации?
— Мы все восхищаемся Коммунистической партией Греции, которая выводит сотни тысяч человек на свои акции протеста. Почему коммунисты Греции так могут, а на наших акциях собираются только актив и ближайшие сторонники? Одна из коренных причин, на мой взгляд, — это отсутствие собственных профсоюзов, в которых работали бы и которые возглавляли бы члены нашей партии. По призыву таких профсоюзов люди будут выходить на улицу — именно так организуются в Греции многотысячные митинги.
— Там главный участник митингов — рабочий человек. И их участников собирает прежде всего мощный рабочий профсоюз ПАМЕ, который тесно сотрудничает с Компартией Греции.
— Именно на это я и хочу обратить внимание. Некоторые, правда, могут сказать, что на выборах Компартия Греции получает небольшие проценты и не имеет большого представительства в законодательных собраниях. Но выборы и уличные мероприятия — это разные вещи. Электоральные результаты в немалой степени зависят от того, кто как посчитает голоса. И не только для КПРФ, но и для многих других коммунистических партий, работающих в капиталистических странах, это — большой и больной вопрос. Бюллетени считают в закрытых помещениях, а массовые шествия проходят на глазах у всей страны. На формирование классового сознания наёмных работников они влияют, вероятно, даже сильнее, чем результаты выборов. И бесспорно, что они вдохновляют людей труда и способствуют притоку в партию новых членов.
— Какое место, по вашему мнению, рабочий вопрос занимает в сегодняшней деятельности КПРФ?
— Центральный Комитет КПРФ в последние годы провёл два пленума. На них были приняты абсолютно правильные постановления, которые касались самых актуальных вопросов рабочего движения и деятельности коммунистов в трудовых коллективах. Но, к сожалению, на мой взгляд, мы никак не можем реализовать эти решения. Особое беспокойство вызывает то, что не выполняется пункт, касающийся создания собственных профсоюзов.
В этом отношении всем членам партии, на мой взгляд, необходимо раз и навсегда уяснить, что работа с трудовыми коллективами и профсоюзами является для нас принципиальной задачей. Она должна занимать приоритетное место в организационной и идеологической работе и партийных комитетов, и всех коммунистов. В одном из самых известных своих произведений — «Детская болезнь «левизны» в коммунизме» — В.И. Ленин указывал, что нас с вами в находящихся под буржуазным влиянием старых профсоюзах (он их прямо называл «реакционными») никто не ждёт. Более того, и капитал, и его власть делают всё от них зависящее, «чтобы не допустить коммунистов в профсоюзы, всячески вытеснить их оттуда, сделать их работу внутри профсоюзов возможно более неприятной, оскорблять, травить, преследовать их». Далее со свойственной ему прямотой и прагматичностью, помноженной на глубокое понимание вопроса, Ленин, говоря о работе в профсоюзах, подчёркивал, что «надо уметь противостоять всему этому, пойти на все и всякие жертвы, даже — в случае надобности — пойти на всяческие уловки, хитрости, нелегальные приёмы, умолчания, сокрытие правды, лишь бы проникнуть в профсоюзы, остаться в них, вести в них во что бы то ни стало коммунистическую работу».
— Поскольку вы заговорили о позиции Ленина в отношении профсоюзов и упомянули реакционные профсоюзы, то не могу не заметить, что он решительно настаивал на необходимости работать коммунистам и в реакционных профсоюзах. Наверное, для нас важно не то, новые профсоюзы или старые, а то, чтобы они были тесно связаны с КПРФ. При этом новые профсоюзы, к созданию которых причастны коммунисты, призваны, думается, выполнять роль стержня, ядра сотрудничающего с нашей партией профсоюзного движения.
— Однако будем откровенны: пока о таком уровне подхода к профсоюзной работе партийных организаций говорить не приходится. Как показывает практика, наши товарищи в большинстве своём скорее склонны искать своему неумению или нежеланию найти связи с профсоюзами всевозможные оправдания. В том числе нелепые, например, неумное нытьё на тему отсутствия на подведомственной территории «нормальных» трудовых коллективов. Надо полагать, «нормальными» для них являются те организации и учреждения, которые должны на блюдечке с каёмочкой принести нам победу социализма. А иногда от иных членов партии приходится слышать откровенно оппортунистическое повторение бреда наших идеологических противников о том, что пролетариат, дескать, выродился и вообще уже не существует. Весь этот вздор партийным организациям и их комитетам необходимо оставить в стороне, а то и пресекать. Нам надо самым энергичным образом искать общения с большими и малыми трудовыми коллективами любых предприятий и организаций. Наши единичные успехи в этой области лишь подтверждают, что потенциал в этой сфере сокрыт огромный, в том числе для пополнения рядов членов и сторонников партии.
— Каким положительным опытом Московского горкома КПРФ вы можете сегодня поделиться?
— Приведу всего лишь один пример создания нашего профсоюза в Москве. Сложные взаимоотношения трудового коллектива и руководства предприятия «Мосгортранс» на определённом этапе привели к созданию Межрегионального профсоюза работников общественного транспорта (МПРОТ). Профсоюз был учреждён в 2013 году. К настоящему времени к МПРОТу присоединился ряд регионов России. Его руководитель, член Московского горкома КПРФ Юрий Дашков недавно выступал на конгрессе Международного объединения профсоюзов транспортников Всемирной федерации профсоюзов. Наш товарищ был избран от Российской Федерации в Президентский совет Международного объединения транспортников, в который вошли представители 23 стран.
У нас есть контакты и с другими действующими профсоюзами. Но с сожалением должен признать, что они пока являются очень слабыми и по нашему призыву эти профсоюзы ещё людей на улицу не выводят.
— Какие шаги сейчас, когда социальная напряжённость в обществе нарастает, а глухое недовольство правящим режимом ширится, целесообразно предпринять партии, чтобы коренным образом изменить характер отношений между КПРФ и профсоюзами, чтобы активно формировать классовое сознание работников наёмного труда?
— Выступая на только что прошедшем пленуме Центрального Комитета КПРФ, я предлагал, чтобы в своём решении пленум указал на необходимость целенаправленной, под ответственность не только комитета каждого регионального отделения, но и ЦК, срочной работы по созданию собственных профсоюзов. Иначе массовых уличных мероприятий на системной основе нам провести не удастся.
Из вопросов организационно-технического характера хотел бы в связи с этим обратить внимание на нашу очень слабую возможность донести до населения информацию о протестных акциях. Призывая на наш последний митинг 23 марта под лозунгом «Защитим социально-экономические права граждан!», мы смогли всей партией на всю страну набрать около миллиона сообщений с приглашением к митингу. Это катастрофически мало и никуда не годится.
Считаю, что такие же значительные средства, которые оправданно были выделены нашей партией на развитие телеканала «Красная Линия», необходимо выделить и на работу в социальных сетях. Доступа на телевидение у нас нет и не будет. Газеты есть, но тираж их недостаточный. Встречи во дворах и коллективах — это капля в море. Единственные ворота, которые мы можем открыть для контактов с населением, — это социальные сети. Без капитальных вложений в эту сферу мы ничего не получим.
— Валерий Фёдорович, а вам не кажется, что и Московскому горкому КПРФ, и другим региональным и местным комитетам партии сейчас есть смысл провести пленумы, посвящённые укреплению влияния коммунистов в рабочей среде? Тем более что после октябрьского 2014 года пленума ЦК, посвящённого рабочему вопросу, далеко не в каждом региональном и местном отделении прошли пленумы и были разработаны меры по выполнению решений Центрального Комитета. А время не только не ослабило потребность партии вплотную заняться работой по росту своего влияния в рабочем классе, но с каждым месяцем такая потребность лишь возрастает.
— Над этим предложением стоит подумать. Но тогда надо, чтобы на эту тему обязательно провели пленумы или собрания актива комитеты местных отделений КПРФ. Повседневную-то работу осуществлять придётся им. При такой постановке вопроса я попросил бы «Правду» найти способ повторить на своих страницах те конкретные рекомендации партийным комитетам и первичным отделениям, которые были приняты на пленумах ЦК КПРФ. Тем более что «Правда» уделяет рабочей теме самое серьёзное внимание.
ОТ РЕДАКЦИИ.Этой беседой «Правда» открывает новую рубрику, посвящённую взаимодействию отделений КПРФ с рабочим классом. Газета приглашает к участию в начатом членом Президиума ЦК, первым секретарём Московского горкома КПРФ В.Ф. Рашкиным разговоре прежде всего первых секретарей и секретарей по рабочему движению региональных и местных комитетов партии. Мы надеемся, что наши авторы продолжат начатое на мартовском пленуме ЦК КПРФ обсуждение проблем защиты социально-экономических прав трудящихся. Для партии сама эта проблема предстаёт в первую очередь как проблема пролетариата, то есть наёмных, эксплуатируемых работников, ядром которых — и качественно, и количественно — является рабочий класс. А он, как завещали нам В.И. Ленин и И.В. Сталин, — это самая надёжная опора и социальная база Коммунистической партии.
Читайте также: